– Так-так-так, – произнесла Толстая Тетя, – Виолетта мне только что рассказала. Стало быть, нас избрали чемпионом?
– Дребедень, – скучно сказал в ответ Гарри.
– И вовсе нет! – Старушенция от возмущения даже побледнела.
– Нет-нет, Ви, это пароль, – успокоила ее Толстая Тетя и впустила Гарри в общую гостиную.
Едва портрет открылся, Гарри в уши ударил такой грохот, что его чуть ли не откинуло назад. Он не успел понять, что случилось, но в следующий миг его потащили внутрь по меньшей мере две дюжины рук – и он уже стоял перед гриффиндорцами, а те визжали, свистели и рукоплескали.
– Надо было нам сказать, что ты подал заявку! – взревел Фред; он был недоволен и восхищен одновременно.
– А главное, без бороды! Гениально! – заорал Джордж.
– Я не подавал, – заговорил Гарри, – я не знаю…
Но на него уже налетела Ангелина:
– Пусть не я, так хоть гриффиндорец…
– Расквитаешься с Диггори за тот квидишный матч, Гарри! – завопила Кэти Белл, вторая Охотница «Гриффиндора».
– Гарри, мы притащили всякой еды, иди сюда…
– Я не голодный, я наелся на пиру…
Но никто не желал слышать, что он не голоден; никто не желал слышать, что он не подавал заявку; ни один человек не заметил, что он не в настроении праздновать… Ли Джордан откопал где-то гриффиндорский флаг и настоял, чтобы Гарри в него завернулся, как в плащ. Отбиться было невозможно; стоило Гарри бочком шагнуть к лестнице в спальню, как беснующаяся толпа вновь смыкалась вокруг, вливала в него очередную порцию усладэля, пихала в руки чипсы и орешки… все жаждали узнать, как ему это удалось, как он перешел Возрастной Рубеж, как поместил в Кубок заявку…
– Я этого не делал, – твердил Гарри снова и снова, – я не знаю, как это получилось.
Он мог бы и не отвечать – никто не обращал ни малейшего внимания.
– Я устал! – взорвался он наконец, с трудом выдержав полчаса. – Нет, честно, Джордж, – я пойду…
Больше всего на свете ему хотелось отыскать Рона и Гермиону, островок здравого смысла в этом безумии, но друзей не было в гостиной. Решительно заявив, что ему пора спать, и чуть не размазав по стенке братцев Криви, которые подстерегли его у лестницы, Гарри сумел ото всех отделаться и поспешно вскарабкался в спальню.
К величайшему облегчению, он обнаружил там Рона. Тот одетый лежал на кровати. Когда Гарри захлопнул за собой дверь, Рон поднял глаза.
– Ты где был? – спросил Гарри.
– А… привет, – ответил Рон.
Он улыбался, но то была очень странная, натянутая улыбка. Гарри сообразил, что до сих пор закутан в алый гриффиндорский флаг, и принялся срывать его с себя, но узел завязали очень туго. Рон лежал неподвижно и смотрел, как Гарри сражается с полотнищем.
– Ну, – сказал Рон, когда Гарри наконец победил флаг и отшвырнул его в угол, – поздравляю.
– Что значит, поздравляю? – вытаращился Гарри. В улыбке Рона определенно было что-то не то: не улыбка – скорее гримаса.
– Ну… больше никому не удалось перейти Возрастной Рубеж, – пояснил Рон. – Даже Фреду с Джорджем. Что ты сделал – надел плащ-невидимку?
– Плащ-невидимка не помог бы перейти Рубеж, – медленно проговорил Гарри.
– А, ну да! – сказал Рон. – Наверно, ты бы мне сказал, если бы плащ… под ним мы могли бы спрятаться оба… Ты получше способ нашел, да? Какой?
– Послушай, – Гарри поглядел Рону в глаза, – я заявки не подавал. Это кто-то другой.
Рон поднял брови:
– Зачем?
– Понятия не имею, – ответил Гарри. Сказать «чтобы меня убить» было бы слишком мелодраматично.
Брови Рона задрались так высоко, что грозили потеряться в рыжих волосах.
– Да ты не бойся, мне-то можешь сказать правду, – заметил он. – Не хочешь говорить остальным – не надо, но я не понимаю, зачем врать, тебе же за это ничего не было! Подруга Толстой Тети, эта Виолетта, уже всем рассказала, что Думбльдор разрешил тебе участвовать. Вознаграждение в тысячу галлеонов, да? И экзаменов сдавать не надо…
– Я не подавал заявки на участие в Турнире! – Гарри начал сердиться.
– Да-да, конечно, – процедил Рон скептически – в точности как Седрик. – Только ты еще утром говорил, что сделал бы это ночью, когда никто не видит… я, знаешь ли, не дурак.
– А прикидываешься убедительно, – огрызнулся Гарри.
– Да? – Рон больше не улыбался, даже натянуто. – Тебе пора спать, Гарри, – небось завтра надо быть в форме, для газеты сниматься, все дела.
Он с силой задернул полог, а Гарри остался стоять у двери, глядя на темно-красный бархат, скрывший одного из тех немногих, кто просто обязан был ему поверить.
2 Это невозможно (фр.).
Глава восемнадцатаяВзвешивание палочек
Проснувшись утром в воскресенье, Гарри не сразу вспомнил, отчего ему так тошно и тревожно. Затем на него обрушились воспоминания о вчерашнем вечере. Он резко сел и почти отшвырнул полог, намереваясь объясниться с Роном, заставить его поверить, – но обнаружил, что соседняя кровать пуста; очевидно, Рон ушел завтракать один.
Гарри оделся и по винтовой лестнице спустился в общую гостиную. Те, кто уже вернулся с завтрака, тут же разразились бешеными аплодисментами. Перспектива появиться в Большом зале перед целой толпой гриффиндорцев, которые все как один считают его героем, привлекала мало, но выбор был небогат: либо туда, либо в плен к братьям Криви – оба отчаянно махали руками, призывая Гарри к ним присоединиться. Гарри решительно направился к портрету, распахнул его, выбрался наружу и столкнулся с Гермионой.
– Привет, – сказала она. В руках у нее была горка бутербродов в салфетке. – Я вот тут тебе принесла… хочешь пойти погулять?
– Хорошая мысль, – с благодарностью ответил Гарри.
Они спустились, быстро пересекли вестибюль, не оглядываясь на Большой зал, и скоро уже шли по газону к озеру, где, черно отражаясь в воде, покачивался пришвартованный дурмштрангов-ский корабль. Утро было холодное, и они, на ходу жуя бутерброды, бродили туда-сюда, пока Гарри в подробностях рассказывал Гермионе обо всем, что случилось вечером, после того как он вышел из-за гриффиндорского стола. К его огромному облегчению, Гермиона поверила ему безоговорочно.
– Разумеется, я знала, что заявку ты не подавал, – проговорила она, едва Гарри закончил описывать сцену в комнате за Большим залом. – Ты бы видел свое лицо, когда Думбльдор назвал тебя! Вопрос в том, кто это сделал? Потому что Хмури прав… Вряд ли такое под силу школьнику… никому из них не удалось бы заморочить Кубок или перехитрить Думбльдора…
– Ты видела Рона? – перебил Гарри.
Гермиона замялась.
– Эмм… да… за завтраком, – ответила она.
– Он все еще думает, что я подал заявку?
– Ну… нет, вряд ли… не так чтобы… – забормотала Гермиона.
– Что это значит – не так чтобы?
– Ой, Гарри, ты что, не понимаешь? – в отчаянье вскричала Гермиона. – Он завидует!
– Завидует? – не поверил своим ушам Гарри. – Чему завидует? Он что, хотел бы вместо меня сесть в лужу перед всей школой, да?
– Послушай, – терпеливо сказала Гермиона, – все внимание всегда направлено на тебя – согласись, это так. Я знаю, ты не виноват, – быстро добавила она, заметив, что Гарри в ярости открыл рот, – и знаю, что ты об этом не просил… но… ты пойми, у Рона куча братьев, с которыми его вечно сравнивают, а ты, его лучший друг, – настоящая знаменитость, люди смотрят на тебя и не замечают его, и он с этим мирится, и никогда не жалуется, но, по-моему, этот раз для него – просто чересчур…
– Отлично, – горько бросил Гарри, – просто великолепно. Передай ему от меня, что я готов поменяться с ним местами хоть сейчас. Передай, что я ему искренне желаю – пусть люди пялятся ему в лоб, где бы он ни появился…
– Я ему ничего передавать не буду, – отрезала Гермиона. – Сам ему скажешь, это единственный способ разобраться.
– Я не стану за ним бегать и уговаривать, чтоб он повзрослел! – закричал Гарри так громко, что с соседнего дерева в испуге снялись несколько сов. – Может, он сам поверит, что меня не на курорт отправили, когда я шею себе сломаю или…
– Не шути так, – тихо сказала Гермиона. – Это совсем не смешно. – Она была до крайности перепугана. – Гарри, я тут подумала… ты ведь знаешь, что надо сделать, да? Сразу, как только вернемся в замок?
– Конечно, знаю – дать Рону хорошего пинка под…
– Послать письмо Сириусу. Нужно ему рассказать. Он просил сообщать обо всем, что происходит в «Хогварце»… как будто ждал чего-то подобного. Я взяла с собой пергамент и перо…
– С ума сошла? – Гарри оглянулся – не слышит ли кто, – но во дворе никого не было. – Он вернулся в страну только потому, что у меня болел шрам. Если я скажу, что кто-то пропихнул меня на Турнир, он вообще, наверное, прямо в замок ворвется…
– Ему нужно знать, – сурово произнесла Гермиона. – Он в любом случае узнает…
– Каким образом?
– Гарри, о таких новостях не молчат. – Гермиона крайне посерьезнела. – Турнир знаменит, ты знаменитость, я удивлюсь, если в «Оракуле» еще нет статьи о твоем участии… ты и так уже почти во всех книжках про Сам-Знаешь-Кого… а Сириус наверняка предпочел бы узнать от тебя.
– Ладно, ладно, напишу.
Гарри выбросил огрызок бутерброда в озеро. Оба задумчиво понаблюдали, как огрызок плавает, пока длинное щупальце не утащило его под воду. Тогда они пошли обратно в замок.
– А чью сову мне взять? – спросил Гарри, когда они взбирались по лестнице. – Он же сказал не посылать Хедвигу.
– Спроси у Рона, можно ли…
– Ничего я у Рона спрашивать не буду, – сухо отрезал Гарри.
– Тогда возьми школьную – школьных всем можно брать, – предложила Гермиона.
Они поднялись в совяльню. Гермиона дала Гарри пергамент, перо и чернильницу и принялась расхаживать вдоль длинных насестов, рассматривая сов, а Гарри сел под стеной и стал сочинять письмо.
Дорогой Сириус!
Ты просил сообщать обо всем, что происходит в «Хогварце», так что слушай – может, ты уже в курсе – в этом году в «Хогварце» состоится Тремудрый Турнир, а в субботу вечером меня выбрали четвертым чемпионом. Я не знаю, кто поместил мою заявку в Кубок Огня, – я этого не делал. Другой чемпион «Хогварца» – Седрик Диггори, он из «Хуффльпуффа».