– На все сто, – ответил Гарри. – Я их видел.
– Но как тебе удалось? Мы же не должны…
– Не важно, – поспешно перебил Гарри. Он знал, что у Огрида будут жуткие неприятности, если правда выплывет наружу. – Но знаю не только я. Флёр и Крум тоже, скорее всего, – и Каркаров, и Максим видели драконов.
Седрик, с охапкой заляпанных книжек, перьев и пергаментных свитков в руках, медленно поднялся. На плече болтался рваный рюкзак. Он не отрывал от Гарри взгляда, в котором сквозило удивление, смешанное с подозрением.
– А почему ты мне это говоришь? – спросил он.
Гарри не поверил своим ушам. Если бы Седрик сам видел драконов, у него не возникло бы такого вопроса. Встретиться с этими чудовищами неподготовленным Гарри не пожелал бы даже злейшему врагу – ну разве, может быть, Малфою или Злею…
– Это… справедливо, – ответил он. – Мы все знаем… мы на равных.
Седрик не сводил с него недоверчивого взгляда, и тут Гарри услышал за спиной знакомое клацанье. Он обернулся; из соседнего класса вышел Шизоглаз Хмури.
– Идем со мной, Поттер, – раскатисто позвал он. – Диггори, свободен.
Не ожидая ничего хорошего, Гарри посмотрел на Хмури. Слышал ли тот, о чем они говорили?
– Э-э-э… Профессор, мне нужно на гербологию…
– Ничего, Поттер. В мой кабинет, пожалуйста…
Гарри побрел за ним, гадая, что теперь будет. А если Хмури захочет узнать, откуда Гарри известно о драконах? И как он поступит: пойдет к Думбльдору и донесет на Огрида или попросту превратит Гарри в хорька? Что ж, хорьку проще пробраться мимо дракона, смутно подумал Гарри, хорек маленький, с пятидесяти футов и не разглядишь…
Следом за Хмури он вошел в кабинет. Учитель прикрыл дверь и повернулся к Гарри, уставившись на него обоими глазами, волшебным и нормальным.
– Ты поступил очень благородно, Поттер, – тихо сказал Хмури.
Гарри не нашелся, что ответить; такой реакции он совершенно не ожидал.
– Садись, – велел Хмури, и Гарри сел, озираясь.
Он бывал в этом кабинете при двух предыдущих хозяевах. Во времена профессора Чаруальда стены были сплошь увешаны глянцевыми фотографиями, с которых подмигивал собственно профессор. А при профессоре Люпине здесь водилась масса удивительнейших злых существ, которых учитель добывал, чтобы показывать детям на уроках. Теперь же кабинет был заставлен кучей на редкость странных предметов – видимо, Хмури пользовался ими в бытность аврором.
На письменном столе стоял большой треснувший стеклянный волчок. Гарри сразу узнал горескоп, у него был такой же, только гораздо меньше. В углу на столике возвышалось нечто напоминающее сильно изогнутую золотую телевизионную антенну. Она тихонько гудела. Напротив Гарри на стене висело зеркало, только оно ничего не отражало. Внутри двигались туманные, расплывчатые фигуры.
– Нравятся мои детекторы зла? – поинтересовался Хмури, внимательно наблюдавший за Гарри.
– А это что? – Гарри показал на золотую антенну.
– Сенсор Секретности. Если рядом кто-то лжет или что-нибудь скрывает, он вибрирует… Здесь, конечно, от него проку мало, слишком много помех – ученики то и дело врут, почему не выполнили домашнее задание. Гудит с самого моего приезда. Горескоп вообще пришлось отключить – день и ночь свистел. Он сверхчувствительный, ловит малейшее шевеление в радиусе мили. Разумеется, не только детские шалости, – прибавил он.
– А зеркало?..
– Это Зеркало Заклятых. Видишь, там рыщут мои заклятые враги? Это нестрашно, пока не видны белки их глаз. А вот тогда я открываю сундук.
Он коротко, хрипло хохотнул и показал на большой сундук под окном. В сундуке было семь замочных скважин в ряд. Интересно, что внутри, подумал Гарри, но следующий вопрос Хмури быстро вернул его к действительности:
– Ну что… узнал про драконов, а?
Гарри замялся. Он боялся этого вопроса – впрочем, как он не сказал Седрику, так не скажет и Хмури, что Огрид нарушил правила.
– Да ничего страшного, – успокоил Хмури, садясь и со стоном выставив вперед деревянную ногу. – Жульничество – одна из традиций Тремудрого Турнира, так всегда было.
– Я не жульничал, – взвился Гарри, – это… случайно вышло.
Хмури осклабился:
– Я тебя не обвиняю, парень. Я с самого начала говорил Думбльдору: сам благородничай сколько угодно, но от Каркарова и Максим того же не жди. Они своим чемпионам все вывалят. Им надо выиграть. Победить Думбльдора. Доказать, что ничто человеческое ему не чуждо.
Хмури снова хрипло хохотнул, и его волшебный глаз завертелся так быстро, что у Гарри закружилась голова.
– Итак… уже придумал, как разобраться с драконом? – спросил Хмури.
– Нет, – признался Гарри.
– Я тебе подсказывать не собираюсь, – проворчал Хмури. – У меня любимчиков не водится. Я тебе просто дам полезный совет. Правило первое – используй свои сильные стороны.
– У меня их нет, – ляпнул Гарри, не успев прикусить язык.
– Нет уж, извини, – пророкотал Хмури, – если я говорю, что у тебя они есть, значит, они есть. Подумай-ка. Что ты умеешь лучше всего?
Гарри старательно задумался. Что он умеет лучше всего? Ну, это, пожалуй, просто…
– Играть в квидиш, – бесцветно произнес он, – жуть как полезно…
– Совершенно верно. – Хмури глядел на него в упор, волшебный глаз почти не шевелился. – Я так понимаю, ты чертовски хорошо летаешь.
– Да, но… – Гарри не отрываясь смотрел на Хмури. – У меня же не будет метлы, у меня будет только палочка…
– А второе правило, – громко перебил Хмури, – пользуйся старыми-добрыми простыми заклинаниями, которые помогут получить то, что тебе нужно.
Гарри тупо на него пялился. А что ему нужно?
– Ну давай же, парень, – прошептал Хмури, – соображай… это вовсе не так сложно…
И в голове у Гарри что-то щелкнуло. Лучше всего он умеет летать. Он обойдет дракона по воздуху. Для этого ему понадобится «Всполох». А для этого ему понадобится…
– Гермиона, – шепотом проговорил Гарри, десятью минутами позже ворвавшись в теплицу номер три и на бегу извинившись перед профессором Спарж, – Гермиона, ты должна мне помочь.
– А я что, по-твоему, пытаюсь делать? – шепотом же ответила она, круглыми испуганными глазами глядя на него поверх дрожащих листьев трепекуста, который как раз обрезала.
– Гермиона, к завтрашнему дню мне надо нормально выучить призывное заклятие.
И они начали учиться. Они не пошли на обед, а отправились в свободный класс, где Гарри, отчаянно напрягая волю, стал через всю комнату подманивать к себе различные предметы. Получалось плохо. Книжки и перья на полдороге теряли решимость и камнем падали на пол.
– Сосредоточься, Гарри, сосредоточься…
– А я что делаю? – сердился Гарри. – Но мне почему-то все время представляется громадный отвратительный дракон… Ладно, пробуем еще…
Он хотел прогулять прорицание и дальше практиковаться, но Гермиона наотрез отказалась пропускать арифмантику, а оставаться без Гермионы не имело смысла. Поэтому пришлось пережить час в обществе профессора Трелони, которая пол-урока разъясняла, что при текущем аспекте Марса с Сатурном у людей, рожденных в июле, практически нет шансов избежать внезапной ужасной смерти.
– Вот и хорошо, что внезапной, – громко заявил Гарри, не сдержавшись. – Не хочу мучиться.
У Рона на мгновение сделался такой вид, будто он вот-вот рассмеется; определенно, он впервые за много дней встретился с Гарри взглядом, но Гарри еще сильно обижался и притворился, что не заметил. Остаток урока он палочкой призывал к себе под столом всякие мелочи. Ему удалось заставить муху влететь прямиком к себе в кулак, хотя он и не был уверен, что это произошло из-за успешного призывного заклятия, – может, просто попалась муха-растяпа.
После прорицания за ужином он с трудом впихнул в себя немного еды, а потом с Гермионой – под плащом-невидимкой, чтобы учителя не помешали, – вернулся в пустой класс. Они тренировались до полуночи. Могли бы и дольше, но в начале первого явился Дрюзг и, якобы решив, будто Гарри нужно, чтобы в него кидались предметами, взялся швыряться стульями. Гарри с Гермионой поспешно ретировались, испугавшись, что шум привлечет Филча, и вернулись в общую гостиную «Гриффиндора», по счастью, уже опустевшую.
К двум часам ночи Гарри стоял у камина в окружении горы всякой всячины – книжек, перьев, нескольких перевернутых стульев, старого комплекта побрякушей и Невилловой жабы по имени Тревор. За последний час Гарри вдруг понял, в чем секрет призывного заклятия.
– Уже лучше, Гарри, гораздо лучше. – Гермиона вымоталась, но была очень довольна.
– В следующий раз, когда я не смогу освоить заклинание, ты знаешь, что делать, – отозвался Гарри, кидая ей рунический словарь, чтобы попробовать еще раз. – Пугай меня драконом. Так… – Он в который уже раз поднял палочку. – Акцио словарь!
Тяжеленный том выскочил из рук Гермионы, промчался по комнате и влетел в руки Гарри.
– Гарри, ты научился! – возликовала Гермиона.
– Завтра увидим, – сказал Гарри. – «Всполох» будет гораздо дальше, чем все это, он в замке, а я – во дворе…
– Это не важно, – уверенно заявила Гермиона. – Если ты как следует, как следует сосредоточишься, он прилетит. Гарри, хорошо бы поспать… тебе это необходимо.
Гарри столько думал о призывном заклятии, что слепой ужас слегка его отпустил. На следующее утро, однако, паника возвратилась сполна. В замке царила атмосфера напряженного, но радостного ожидания. Уроки закончатся в середине дня, чтобы школьники успели добраться до драконьего загона – хотя они, конечно, пока еще не знали, что их там ждет.
Гарри чувствовал странное отчуждение от остальных, желали они удачи или шипели вслед: «Поттер, мы уже приготовили платочки». Это была такая кошмарная нервозность, что он опасался, как бы не потерять голову, когда его поведут к дракону, и не начать проклинать все и вся вокруг.
Время вело себя крайне причудливо, исчезая громадными кусками: вроде бы только что он сидел на первом уроке, истории магии, а вот уже идет на обед… а вот (куда, скажите на милость, подевалось утро? Последние до-драконьи часы?) через весь Большой зал к нему торопится профессор Макгонаголл, и многие оборачиваются.