– Разумеется, идеально было бы превратиться, допустим, в подводную лодку, – сказала она. – Вот если б мы уже прошли человеческие превращения! Но они, по-моему, только в шестом классе, а так, если точно не знаешь, еще неизвестно, чем окажешься…
– Да уж, перископ на лбу мне не нужен, – покивал Гарри. – Конечно, всегда можно напасть на кого-нибудь при Хмури, и он сам меня превратит…
– Только не обязательно в то, что нужно, – серьезно возразила Гермиона. – Короче, мне кажется, лучше всего поискать какое-нибудь заклятие.
И Гарри, предчувствуя, что уж чего-чего, а книжек он наестся на всю оставшуюся жизнь, в очередной раз обложился пыльными томами и принялся искать заклинание, которое позволяло бы человеку час жить без кислорода. Однако, несмотря на то, что они втроем трудились все обеденные перерывы, все вечера и все выходные, – и даже несмотря на то, что Гарри выпросил у профессора Макгонаголл пропуск в Закрытый отдел библиотеки и обращался за помощью к брюзгливой, похожей на стервятника библиотекарше мадам Щипц, – им не попалось ничего такого, что помогло бы Гарри пробыть под водой целый час и при этом остаться в живых.
На Гарри вновь нападали знакомые приступы паники, на уроках стало трудно сосредоточиться. Стоило подойти к окну, и взгляд влекло к себе озеро, некогда привычная до неприметности часть пейзажа, а ныне огромная, холодная, серо-стальная водная масса, чьи неведомые ледяные глубины казались теперь дальше луны.
Как и в прошлый раз перед встречей с хвосторогом, время ускользало стремительно, словно кто-то колдовским манером вдвое ускорил часы. Только что до двадцать четвертого февраля оставалась неделя (еще есть время)… вот уже пять дней (скоро я непременно что-нибудь найду)… три дня (пожалуйста, пусть я что-нибудь найду, ну пожалуйста)…
Когда осталось два дня, у Гарри опять начисто пропал аппетит. Но на завтраке в понедельник случилось кое-что хорошее – вернулась неясыть. Гарри взял ответ, развернул и прочитал, пожалуй, самое коротенькое из всех писем Сириуса:
Срочно сообщи дату следующего похода в Хогсмед.
Гарри перевернул пергамент, надеясь увидеть еще что-нибудь, но больше ничего не было.
– Через выходные, – прошептала Гермиона, читавшая записку из-за плеча Гарри. – На, возьми мое перо, пошли ответ прямо сейчас.
Гарри нацарапал дату на обороте записки Сириуса, привязал пергамент к лапке неясыти и проследил, как сова улетает. А чего он, собственно, ожидал? Совета, как продержаться под водой? Но ведь он так зациклился на рассказе про Злея и Хмури, что даже не упомянул о загадке в яйце.
– А зачем ему наш следующий Хогсмед? – спросил Рон.
– Откуда я знаю, – пробубнил Гарри. Радость, мимолетно посетившая его при виде письма, умерла. – Пошли… на уход за магическими существами.
Вернувшись к работе, Огрид – то ли в виде компенсации за неприятности, доставленные драклами, то ли потому, что драклов осталось всего два, а может быть, желая показать, что знает не меньше профессора Гниллер-Планк, – продолжал занятия с единорогами. Выяснилось, что о единорогах Огрид знает не меньше, чем о всяких чудищах, хотя отсутствие у единорогов ядовитых зубов он явно находил огорчительным.
К сегодняшнему уроку он умудрился изловить двух жеребят единорога. В отличие от взрослых животных жеребята были чисто-золотого цвета. При виде их у Парвати с Лавандой от восторга едва не случились колики, и даже Панси Паркинсон пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы скрыть, как эти звери ей нравятся.
– Их легче заметить, чем взрослых, – рассказывал Огрид. – Серебряные они становятся года в два, а рожки отрастают примерно в четыре. Чисто-белые они не станут, пока совсем не повзрослеют, это примерно в семь. Детеныши, они подоверчивей… и против мальчиков не так… идите сюда поближе, можете их погладить… дайте-ка вот им сахарку… Ты как, Гарри, нормально? – уголком рта спросил Огрид, слегка отодвинувшись от учеников, столпившихся возле единорожьих малышей.
– Да, – ответил Гарри.
– Боишься?
– Немного.
– Гарри, – Огрид положил ему на плечо массивную ладонь, и под этой тяжестью у Гарри подогнулись колени, – я тоже боялся, пока не увидал тебя с хвосторогом, зато теперь знаю: ежели захочешь, ты все сможешь. Я больше ни капли не боюсь. У тебя все будет путем. Ты ж загадку-то разгадал, верно?
Гарри кивнул. Его одолевало жгучее желание признаться, что он понятия не имеет, как целый час продержаться на дне озера. Он поднял глаза на Огрида – может, тому иногда требуется спускаться под воду, общаться с тамошними обитателями? В конце концов, он ведь присматривает за всем прочим на школьной территории…
– Ты обязательно победишь, – рокочущим басом заверил Огрид и похлопал Гарри по плечу. Тот почувствовал, как ноги уходят в слякотную землю. – Я точно знаю. Я чую. Ты обязательно победишь, Гарри.
Лицо Огрида так уверенно, счастливо сияло, что Гарри не смог, не захотел его разочаровывать. Он выдавил улыбку, притворился, что ужасно интересуется молодыми единорожками, и пошел их гладить вместе с остальными.
Вечером накануне второго испытания Гарри был как в кошмаре, от которого никак не очнуться. Теперь, даже если он и найдет подходящее заклинание, за ночь его толком не освоить. Как же до такого дошло? Почему он не взялся за загадку раньше? Почему он вечно ничего не слушает на уроках – вдруг кто-то из учителей рассказывал, как дышать под водой?
За окном садилось солнце, а они с Роном и Гермионой, разделенные грудами книг, сидели в библиотеке и лихорадочно перелистывали страницы. Всякий раз, когда Гарри видел слово «вода», у него от волнения случались перебои в сердце, но чаще всего это оказывалось что-нибудь вроде «возьмите две пинты воды, полфунта нашинкованных листьев мандрагоры и одного тритона…»
– По-моему, шансов ноль, – донесся из-за книжной баррикады бесцветный голос Рона. – Ничего нет. Ничегошеньки. Единственное хоть на что-то похожее – это засушное заклятие, чтобы высушивать пруды и лужи, но для озера в нем мощности не хватит.
– Должно же быть что-то… – пробормотала Гермиона, ближе придвигая свечку. Глаза у нее такустали, что по меленьким строчкам манускрипта «Старинныя и забытыя чаровства» она почти водила носом. – Они никогда не ставят невыполнимых задач.
– Ну вот поставили, – сказал Рон. – Гарри, в общем, так. Завтра пойдешь к озеру, сунешь голову под воду, наорешь на русалидов, чтоб отдавали, чего сперли, и посмотришь, что будет дальше. Единственный вариант.
– Должен, обязательно должен быть способ! – сердито оборвала его Гермиона – Обязан быть!
Отсутствие в библиотеке нужной информации она, похоже, воспринимала как личное оскорбление; раньше книги никогда ее не подводили.
– Я знаю, что мне надо было сделать, – пробурчал Гарри, уронив лицо на «Хитрые трюки для каждой хитрюги». – Стать анимагом, как Сириус.
– Точно, ты бы мог превращаться в золотую рыбку! – поддержал Рон.
– Или в лягушку, – зевнул Гарри. Он смертельно устал.
– На то, чтобы стать анимагом, уходят годы, и к тому же надо регистрироваться, – рассеянно забормотала Гермиона, щурясь на оглавление «Критических колдовских ситуаций и способов их разрешения». – Помните, профессор Макгонаголл рассказывала… нужно зарегистрироваться в отделе неправомочного использования колдовства… указать, в какое животное превращаешься, сообщить свои особые приметы, чтобы не злоупотреблять…
– Гермиона, я пошутил, – устало перебил ее Гарри. – Я знаю, что не научусь превращаться в лягушку…
– Ой, это все бесполезно. – Гермиона захлопнула «Критические колдовские ситуации». – На кой ляд завивать волоски в носу? Кому это надо?
– А я бы вот не возражал, – раздался вдруг голос Фреда Уизли. – А что, всегда тема для разговора.
Гарри, Рон и Гермиона подняли глаза. Из-за стеллажей появились близнецы.
– Что это вы тут делаете? – спросил Рон.
– Ищем тебя, – ответил Джордж. – Тебя Макгонаголл зовет. И тебя, Гермиона, тоже.
– Зачем? – удивилась та.
– Вот уж не знаю… но вид у нее был мрачный, – доложил Фред.
Рон с Гермионой посмотрели на Гарри, у которого что-то оборвалось в животе. Неужели профессор Макгонаголл хочет их отругать? Наверное, обратила внимание, как много они ему помогают, а он же должен разбираться сам…
– Встретимся в общей гостиной, – сказала ему Гермиона. Они с Роном поднялись; оба очень встревожились. – Возьми с собой книжек, сколько унесешь, ладно?
– Ладно, – нервно пообещал Гарри.
В восемь часов мадам Щипц погасила все лампы и пришла выгонять Гарри из библиотеки. Шатаясь под тяжестью книг, Гарри возвратился в гриффиндорскую башню, оттащил столик в угол и продолжил поиски. Но не нашел ничего ни в «Экстремальной магии для эксцентричных магов», ни в «Руководстве по средневековому волшебству»… Пребывание под водой не упоминалось ни в «Антологии заклинаний восемнадцатого столетия», ни в сочинении «Гады гулких глубин», ни во «Внутренних силах, о которых вы раньше не подозревали, и теперь не знаете, куда девать».
На колени к Гарри забрался Косолапсус, свернулся клубочком и громко замурлыкал. Общая гостиная понемногу пустела. Все желали ему удачи, весело и бодро, как Огрид, видимо не сомневаясь, что его выступление пройдет блистательно, как и в прошлый раз. Гарри не в силах был отвечать, он только кивал, чувствуя, что в горле застрял мяч для гольфа. До полуночи десять минут; Гарри с Косолапсусом остались одни. Гарри перерыл уже все книги, а Рон с Гермионой не возвращались.
Все кончено, сказал он себе. Ты не справился. Завтра утром пойдешь к озеру и скажешь судьям…
Он представил, как объясняет жюри, что не сможет выполнить задание. Отчетливо увидел круглые, удивленные глаза Шульмана, удовлетворенную желтозубую улыбку Каркарова. Он почти что слышал слова Флёр Делакёр: «Я так и знала… он есче слишком мальенький». Малфой в первом ряду светит значком «ПОТТЕР – ВОНЮЧКА», у Огрида убитое, ошарашенное лицо…
Забыв, что у него на коленях Косолапсус, Гарри вскочил; кот, свалившись на пол, сердито зашипел, с брезгливым недоумением поглядел на Гарри и удалился, задрав хвост. Но Гарри этого не заметил – он уже бежал по винтовой лестнице в спальню… Он возьмет плащ-невидимку и отправится назад в библиотеку, он просидит там всю ночь, если нужно…