– Подожди меня здесь, Гарри, – проговорил он. – Я ненадолго.
Все молча вышли из кабинета; дверь за ними закрылась. Спустя минуту клацанье деревянной ноги по коридору под эскалатором стало затихать. Гарри огляделся.
– Привет, Янгус, – сказал он.
Янгус, Думбльдоров феникс, птица размером с лебедя и с великолепным малиново-золотым оперением, восседал на золотом шесте у двери. Он махнул длинным хвостом и добродушно моргнул Гарри.
Тот сел в кресло перед столом Думбльдора. Пару-тройку минут он понаблюдал за похрапывающими бывшими директорами и директрисами, обдумывая то, что сейчас услышал, и водя пальцами по шраму. Шрам больше не болел.
Здесь, в кабинете Думбльдора, Гарри стало поспокойнее: очень скоро можно будет рассказать Думбльдору про сон. Гарри обвел взором стены позади стола. Вот на полке залатанная и потрепанная Шляпа-Распредельница. Рядом в стеклянном ларце – великолепный серебряный меч с инкрустированной рубинами рукоятью. Гарри сразу узнал этот меч – во втором классе ему довелось достать его из Шляпы-Распредельницы. Меч когда-то принадлежал Годрику Гриффиндору, основателю колледжа Гарри. Сейчас, задумчиво глядя на меч, Гарри вспоминал, как чудесное оружие пришло ему на помощь, когда никакой надежды на спасение уже не было, и вдруг заметил серебристый отблеск, танцующий на стекле ларца. Он оглянулся в поисках источника света и увидел, что за неплотно прикрытой дверцей черного шкафчика сияет серебристая белизна. Гарри поколебался, нерешительно глянул на Янгуса, а потом встал, подошел и открыл дверцу.
Внутри обнаружилась неглубокая каменная чаша с диковинной резьбой по краям – руническими письменами, которых Гарри не мог прочитать. Светилось содержимое чаши – очень странное, Гарри никогда в жизни не видел ничего похожего. Не поймешь, что это за субстанция, жидкость или газ. Яркое, белесое, текучее серебро; оно то и дело рябило, как вода на ветру, но затем воздушно распадалось и клубилось облаками. Больше всего это походило на жидкий свет – или отвердевший ветер, Гарри так и не решил, что точнее.
Ему захотелось потрогать это вещество, выяснить, каково оно на ощупь, но четырехлетний опыт жизни в колдовском мире подсказывал: глупо совать пальцы в чашу с неизвестной субстанцией. Поэтому Гарри достал волшебную палочку, воровато огляделся, потом снова перевел взгляд на чашу и потыкал в содержимое. Серебряная поверхность стремительно закружилась.
Гарри наклонился ниже, сунув голову в шкафчик. Серебристое вещество стало прозрачным как стекло. Он вгляделся, ожидая увидеть каменное дно чаши, но под поверхностью загадочного вещества, будто сквозь круглое окошко в потолке, увидел огромный зал.
Освещение в зале было тусклое; Гарри даже показалось, что это, скорее всего, подземелье – окон не было, а по стенам горели факелы, как в «Хогварце». Еще нагнувшись – кончик носа теперь завис в дюйме от стекловидной поверхности, – Гарри увидел толпу на скамьях, поднимавшихся вдоль стен ступенями. Внизу, в центре зала, стояло пустое кресло, очень зловещее: с подлокотников свисали цепи, – видимо, тех, кто в него садится, обычно приковывают…
Где же это? Точно не «Хогварц» – насколько Гарри известно, в замке такого зала нет. Более того, люди в таинственном зале на дне чаши – сплошь взрослые, а в «Хогварце» не наберется столько учителей. Похоже, все они чего-то ждали – никто ни с кем не разговаривал и все смотрели в одну сторону, хотя пока ничего, кроме остроконечных верхушек шляп, не было видно.
Чаша круглая, зал квадратный, и не видно, что происходит по углам. Гарри наклонился еще ниже, повернул голову, стараясь заглянуть…
И кончиком носа коснулся странного вещества.
Кабинет Думбльдора мощно содрогнулся – Гарри швырнуло головой вперед и засосало в серебристую субстанцию…
Но он вовсе не ударился головой о каменное дно. Нет, он падал в ледяную черноту, его как будто затягивало в водоворот…
Внезапно он очутился на одной из последних скамей, в вышине, в зале, который был в чаше. Гарри задрал голову, ожидая разглядеть круглое окошко, откуда только что сюда смотрел, но увидел лишь темный каменный потолок.
Часто дыша, Гарри завертел головой. Никто в зале (а здесь было не меньше двухсот человек) на него не смотрел. Никто, похоже, не заметил, что с потолка к ним свалился четырнадцатилетний мальчик. Гарри повернулся к своему соседу и удивленно вскрикнул, послав эхо гулять в тишине.
Рядом сидел Альбус Думбльдор.
– Профессор! – задушенным шепотом вскричал Гарри. – Простите… я не хотел… я только посмотрел в вашу чашу… я… где мы?
Но Думбльдор не шелохнулся и не ответил. Не обратил на Гарри ни малейшего внимания. Как и все здесь, он неотрывно смотрел через весь зал на дверь.
Гарри ошарашенно поглазел на Думбльдора, обвел взором безмолвную настороженную аудиторию, снова посмотрел на Думбльдора… И тут до него дошло…
Однажды Гарри уже отыскал такое место, где никто его не видел и не слышал. В тот раз он провалился в страницу зачарованного дневника, прямо в чужие воспоминания… Судя по всему, сейчас происходит примерно то же самое…
Гарри мгновение поколебался, а затем энергично замахал рукой перед носом у Думбльдора. Тот не обернулся, не моргнул, вообще не пошевелился. Гарри сделал вывод, что это решает дело: настоящий Думбльдор не стал бы вот так его игнорировать. Значит, он, Гарри, находится внутри чьих-то воспоминаний, и это – не сегодняшний Думбльдор. Однако воспоминания не слишком давние: здешний Думбльдор тоже седой. Но что это за место? Чего ждут все эти люди?
Гарри пригляделся. Зал – как он и заподозрил, еще когда смотрел сверху, – скорее подземелье, чем зал. Обстановка суровая и гнетущая, на стенах ни картин, ни украшений, только тесные ступенчатые ряды скамей, и отовсюду видно кресло с цепями.
Не успел Гарри сообразить, где же он находится, раздались шаги. Дверь в углу подземелья отворилась, и вошли трое людей – точнее, один человек и два дементора.
У Гарри внутри все похолодело. Дементоры, высоченные существа, чьи лица скрывались под глубокими капюшонами, медленно заскользили к креслу, мертвыми гнилостными лапами цепко схватив несчастного заключенного под руки. У бедняги был такой вид, словно он вот-вот грохнется в обморок, – и это понятно… Гарри знал, что в воспоминаниях дементоры не причинят ему вреда, но слишком хорошо помнил, как они действуют. Зрители слегка съежились и затаились. Страшилища усадили человека в кресло с цепями и выскользнули из зала. Дверь с грохотом захлопнулась.
Гарри посмотрел на человека в кресле и узнал Каркарова.
В отличие от Думбльдора Каркаров выглядел много моложе: волосы и бородка черные. Одет он был вовсе не в гладкие меха, а в тонкую драную мантию, и дрожал с головы до ног. На глазах у Гарри цепи вдруг сверкнули золотом и поползли вверх по рукам, приковав Каркарова к месту.
– Игорь Каркаров, – отрывисто произнес чей-то голос слева. Гарри повернулся и увидел, что скамьей ниже посреди ряда встал мистер Сгорбс. У него были темные волосы, гораздо меньше морщин, и весь он был очень собран и деловит. – Вас привезли из Азкабана, чтобы вы дали показания перед всем министерством магии. Мы так поняли, вы владеете важной информацией.
Скованный Каркаров постарался выпрямиться.
– Совершенно верно, сэр, – ответил он, и, хотя говорил он очень испуганно, Гарри различил знакомые вкрадчивые нотки. – Я надеюсь пригодиться министерству. Я хочу помочь. Я… мне известно, что министерство… разыскивает остатки старой гвардии Черного Лорда. Я готов оказать любую посильную помощь…
По рядам пробежал шепоток. Одни рассматривали Каркарова с интересом, другие – с очевидным недоверием. Затем по другую сторону от Думбльдора Гарри отчетливо расслышал знакомый рокот:
– Мразь.
Гарри наклонился и посмотрел. За Думбльдором сидел Шизоглаз Хмури – мало, впрочем, по-хожий на настоящего. Волшебного глаза нет – оба нормальные. И оба, сузившись от острой неприязни, буравили Каркарова.
– Сгорбс его выпустит, – еле слышно выдохнул Хмури, обращаясь к Думбльдору. – Они договорились. Я полгода его выслеживал, а Сгорбс его, видите ли, хочет выпустить, если получит достаточно имен. Давайте послушаем, что он нам скажет, – это я Сгорбсу предложил, – а потом отправим его назад прямиком в Азкабан…
Думбльдор тихонько фыркнул длинным крючковатым носом – очевидно, не согласился.
– Ах да, я все забываю… вы же не любите дементоров, Альбус? – сардонически улыбнулся Хмури.
– Это правда, – спокойно согласился Думбльдор, – увы, я их не люблю. Я давно думаю, что министерство напрасно выбрало их в союзники.
– Но для такой мрази… – тихо пробормотал Хмури.
– Вы сказали, что можете назвать имена, Каркаров, – продолжил Сгорбс. – В таком случае, мы хотели бы их услышать. Прошу вас.
– Вы поймите, – зачастил Каркаров, – Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут всегда действовал в обстановке строжайшей секретности… он предпочитал, чтобы мы, я имею в виду, его сторонники – а теперь я очень, очень глубоко раскаиваюсь, что входил в их число..
– Давай уже, выкладывай, – ухмыльнулся Хмури.
– …мы не знали всех своих товарищей – он один знал точно, кто мы и сколько нас…
– И, между прочим, очень умно – чтобы такая вот гадина не сдала всех сразу, – вполголоса проворчал Хмури.
– И все же вы утверждаете, что можете назвать некоторые имена? – спросил Сгорбс.
– Д-да, – пролепетал Каркаров. – Заметьте, это были важные лица. Они исполняли его приказы на моих глазах. Я даю эти показания в знак того, что отрекаюсь от него целиком и полностью, меня переполняет столь глубокое раскаяние, что я с трудом…
– Так что это за люди? – бесцеремонно перебил мистер Сгорбс.
Каркаров глубоко вдохнул.
– Прежде всего Антонин Долохов, – выговорил он. – Я… видел, как он пытал бесчисленных муглов и… тех, кто не поддерживал Черного Лорда.
– И сам ему помогал, – прокомментировал Хмури.
– Мы уже вычислили Долохова, – заявил Сгорбс. – Его взяли вскоре после вас.