Никто не издал ни звука, не пошевелился – лишь Червехвост, распростершись на земле, рыдал над кровоточащей рукой.
– И я сам себе отвечаю, – шепотом продолжал Вольдеморт, – должно быть, они поверили, что со мной покончено, поверили, что я исчез навсегда. Они растворились средь моих врагов, они поклялись им, что невиновны, ничего не знали, были околдованы… И тогда я спрашиваю себя: как могли они поверить, что я не восстану вновь? Они, кто знал, как надежно я обезопасил себя от смерти? Они, кто видел доказательства моего безграничного величия в те времена, когда я был могущественнее всех колдунов на земле?.. И снова отвечаю я сам себе: вероятно, им мнилось, что существует более могучая сила, та, что способна победить самого Лорда Вольдеморта?.. И ныне они служат другому господину… Кому же? Убогому герою простонародья, предводителю муглов и мугродья… Альбусу Думбльдору?
При упоминании Думбльдора стоящие в строю зашевелились, невнятно забормотали, затрясли головами.
Вольдеморт будто и не заметил.
– Какое разочарование… Должен признать, я сильно разочарован…
Один Упивающийся Смертью, разорвав круг, неожиданно бросился вперед. Дрожа всем телом, он упал к ногам Вольдеморта.
– Господин! – истерично закричал он. – Господин, простите меня! Простите нас всех!
Вольдеморт расхохотался. И воздел над головой палочку:
– Круцио!
Упивающийся Смертью душераздирающе завыл, корчась от боли. Такие крики непременно должны услышать в окрестных домах, подумал Гарри… пусть придет полиция, в отчаянии молил он про себя… кто-нибудь… сделайте хоть что-нибудь…
Вольдеморт опустил палочку. Тот, кого он пытал, замер на земле, хрипло дыша.
– Встань, Эйвери, – негромко проговорил Вольдеморт. – Встань. Ты просишь о прощении? Я никого не прощаю. Я ничего не забываю. Тринадцать долгих лет… Вы отплатите за каждый из них, прежде чем получите прощение. Вот Червехвост уже заплатил часть своих долгов – верно, Червехвост?
Он обратил равнодушный взгляд на рыдающего Червехвоста.
– Ты вернулся не потому, что так мне предан, а потому, что боялся своих старых друзей. Ты заслужил эту боль, Червехвост. Ты ведь это понимаешь, не так ли?
– Да, господин, – простонал Червехвост, – прошу вас, господин… пожалуйста…
– Однако ты помог мне вернуться в мое тело, – холодно сказал Вольдеморт, наблюдая за корчащимся в муках слугой. – Ты жалкий, трусливый негодяй, но все же ты мне помог… А Лорд Вольдеморт умеет вознаграждать за помощь…
Вольдеморт взметнул палочку, крутанул в воздухе. Из нее излилась сияющая полоса как будто бы расплавленного серебра. Сначала бесформенная, она изогнулась, зашевелилась и сформировалась в человеческую руку, блестевшую ярче луны. Затем ринулась вниз и ловко села на кровоточащее запястье Червехвоста.
Тот внезапно прекратил всхлипывать, с прерывистым хрипом поднял голову и огорошенно уставился на серебряную кисть, мгновенно сросшуюся с запястьем. Впечатление было такое, будто он надел ослепительно сверкающую перчатку. Червехвост пошевелил блестящими пальцами, а затем, весь дрожа, подобрал с земли прутик и раскрошил его в пыль.
– Милорд, – прошептал он, – господин… какая красота… благодарю вас… благодарю вас…
Он на коленях подполз к Вольдеморту и принялся целовать края его мантии.
– И да пребудет твоя верность неколебима, Червехвост, – произнес Вольдеморт.
– Всегда, милорд… всегда…
Червехвост встал и занял место в строю, разглядывая свою новую могучую руку. Его лицо еще блестело от слез. А Вольдеморт тем временем шагнул к человеку справа от Червехвоста.
– Люциус, мой ненадежный друг, – прошептал он, остановившись. – Мне говорили, ты не отрекся от былых убеждений, хотя и считаешься в обществе добропорядочным гражданином. Насколько я знаю, ты не прочь, как встарь, возглавить пыточную бригаду? Муглам по-прежнему несдобровать. И все же ты не искал меня, Люциус… твои подвиги на финальном матче оказались всего лишь забавой, не более… а не стоило ли направить энергию в более продуктивное русло? Разыскать, например, своего господина и помочь ему?
– Милорд, я всегда был начеку, – поспешно заверил из-под капюшона голос Люциуса Малфоя. – Малейший знак от вас, легчайший намек о том, где вы находитесь, – и я немедленно явился бы к вам, и ничто бы мне не помешало…
– Но ты убежал от моего Знака, который прошлым летом запустил в небо мой верный слуга? – лениво процедил Вольдеморт, и мистер Малфой осекся. – Да-да, мне все известно, Люциус… ты разочаровал меня… в будущем я ожидаю от тебя более преданного служения.
– Разумеется, милорд, разумеется… вы так милосердны, благодарю вас…
Вольдеморт двинулся дальше и остановился, глядя в пустоту между Малфоем и следующим за ним в строю; туда вместились бы двое.
– Здесь должны стоять Лестранжи, – печально промолвил Вольдеморт. – Но их заточили в Азкабан. Они хранили мне верность. И предпочли тюрьму отречению… Когда мы откроем двери Азкабана, я осыплю Лестранжей почестями, о каких они не смели и мечтать… Дементоры перейдут на нашу сторону… они наши союзники, такова их природа… и мы возвратим изгнанных гигантов… Я верну всех моих преданных слуг, соберу армию тех, кого боится остальной мир…
Он пошел дальше. Кое-кого миновал в молчании, возле других останавливался и заговаривал.
– Макнейр… Червехвост говорил, ты работаешь на министерство магии, уничтожаешь опасных созданий? Скоро, очень скоро у тебя появятся жертвы поинтереснее, Макнейр. Лорд Вольдеморт обеспечит…
– Благодарю вас, господин… благодарю вас… – пробормотал Макнейр.
– А тут у нас, – Вольдеморт перешел к двум самым большим фигурам, чьи лица тоже были скрыты под капюшонами, – Краббе… надеюсь, на сей раз ты выступишь лучше, Краббе? А ты, Гойл?
Те неуклюже поклонились и пробубнили:
– Да, господин…
– Обязательно, господин…
– То же касается и тебя, Нотт, – тихо бросил Вольдеморт, проходя мимо сутулого человека, прячущегося в тени Краббе.
– Милорд, я смиренно простираюсь перед вами, я ваш самый верный, самый…
– Достаточно, – кивнул Вольдеморт.
Он приблизился к самому широкому промежутку в цепи и остановился, глядя в пространство пустыми, красными глазами, словно видел тех, кто должен был там стоять.
– Здесь отсутствуют шестеро Упивающихся Смертью… Трое умерли во имя своего господина. Один – трус, он не явился… он заплатит. Один, похоже, оставил меня навсегда… он, разумеется, будет убит… и еще один, самый преданный мой слуга, уже вернулся и служит мне.
Упивающиеся Смертью зашевелились; Гарри видел, как они косятся друг на друга из-под масок.
– Он в «Хогварце», этот верный мне человек, и благодаря его усилиям к нам сегодня прибыл наш юный друг… Да-да, – усмешка исказила безгубый рот Вольдеморта, и его глаза сверкнули – он взглянул на Гарри. – В день моего возрождения нас любезно посетил Гарри Поттер. Мой, если угодно, почетный гость.
Все молчали. Потом Упивающийся Смертью справа от Червехвоста шагнул вперед и заговорил из-под маски голосом Люциуса Малфоя:
– Господин, мы жаждем знать… мы умоляем вас рассказать… как вам это удалось… это чудо… как вы смогли вернуться к нам…
– Ах, это такая занимательная история, Люциус, – со вкусом произнес Вольдеморт. – И она начинается – и заканчивается – вот этим моим юным другом.
Он неспешно подошел и встал около Гарри. Все глаза обратились к ним двоим. Змея неустанно кружила рядом.
– Вы, разумеется, знаете, что этого мальчишку называют причиной моего падения? – тихо начал Вольдеморт, уставив красные глаза на Гарри, которому от невыносимой боли во лбу хотелось кричать. – Вы все знаете, что, попытавшись убить его, я потерял и свою силу, и свое тело? Его мать умерла ради его спасения – и невольно дала ему защиту, которой я, признаться, не предвидел… я не мог даже прикоснуться к нему.
Вольдеморт поднес длинный белый палец очень близко к щеке Гарри.
– Его хранила принесенная ею жертва… старый магический трюк, глупо было о нем забыть… но не важно. Теперь я могу к нему прикоснуться.
Гарри почувствовал холодное прикосновение и испугался, что от боли голова сейчас взорвется.
Вольдеморт тихо засмеялся ему в ухо, убрал палец и снова обратился к своей команде:
– Я ошибся в расчетах, друзья мои, должен это признать. Из-за неразумного поступка глупой женщины мое проклятие срикошетило в меня. А-а-а-ах!.. боль превыше всякой боли, друзья мои, к такому нельзя быть готовым. Я потерял свое тело, я стал меньше, чем дух, меньше, чем призрак… однако я остался жив. Кем или чем я был, я и сам не ведаю… я, кто дальше других ушел по дороге, ведущей к бессмертию. Вы знаете, какова была моя цель, – победа над смертью. Так вот, мне дана была возможность проверить себя, и, как выяснилось, некоторые мои эксперименты оказались успешны… я не погиб, несмотря на убийственное проклятие. И все же я стал совершенно беспомощен – слабейшее существо из всех живущих на земле… У меня не было надежды выкарабкаться самому… у меня не было тела, а любое заклинание, которое могло мне помочь, требовало волшебной палочки… Я только помню, как без сна и отдыха, секунду за секундой заставлял себя существовать… Затаился глубоко в лесу и ждал… конечно же кто-нибудь из моих верных слуг попробует разыскать меня… кто-нибудь придет и выполнит за меня необходимое заклинание, вернет мне мое тело… но я ждал вотще…
И снова по шеренге Упивающихся Смертью, молча внимавших своему господину, пробежала тревожная судорога. Вольдеморт затянул страшное молчание, но потом продолжил:
– У меня оставалось лишь одно умение. Я мог завладевать чужими телами. Но я не осмеливался появиться там, где много людей, я знал, что авроры повсюду, что они выслеживают меня. Иногда я вселялся в животных – предпочитая, разумеется, змей, – но едва ли это меняло дело, животные плохо приспособлены для колдовства… кроме того, мое пребывание в них укорачивало их жизни, ни одно не протянуло долго… Затем… четыре года назад… я, казалось, нашел средство вернуться к жизни. В мой лес забрел один колдун – молодой, глупый и легковерный. О таком случае я и мечтал… ибо он был учителем в школе Думбльдора… очень легко оказалось подчинить его своей воле… с его помощью я вернулся в страну, спустя некоторое время завладел его телом и стал управлять им, и он выполнял мои распоряжения. Но мой план провалился. Мне не удалось украсть философский камень. Я не смог обрести вечную жизнь… и опять из-за Гарри Поттера…