Воцарилась тишина; все кругом замерло, даже листья тиса. Упивающиеся Смертью не двигались, из-под масок посверкивая глазами на Вольдеморта и Гарри.
– Мой слуга умер, как только я покинул его тело, я снова стал слаб и немощен, как прежде, – продолжал Вольдеморт. – Я возвратился в укрытие. Не буду притворяться, я боялся, что никогда не верну былое могущество… наверное, то были самые черные дни в моей жизни… нельзя было рассчитывать, что судьба пошлет еще одного колдуна, в которого можно будет вселиться… и я уже оставил бесплодные надежды на помощь моих верных слуг…
Один-двое в строю беспокойно переступили ногами, но Вольдеморт не обратил внимания.
– А затем, меньше года назад, когда я почти оставил всякую надежду, это наконец случилось… ко мне явился мой слуга: Червехвост, вот он перед вами. Он инсценировал собственную смерть, дабы скрыться от правосудия, но потом его обнаружили те, кого раньше он называл друзьями, и тогда он решил вернуться к своему господину. Он стал искать меня там, где я скрывался, – слухи до него доходили… и, разумеется, ему помогали крысы. У Червехвоста с крысами есть некое родство, правда, Червехвост? Эти его маленькие гаденькие дружки поведали ему, что в самом сердце албанских лесов есть место, которого они избегают… Там разные мелкие животные гибнут, когда в них вселяется черная тень… Но его путь ко мне не был гладким, верно, Червехвост? Как-то раз, проголодавшись, он зашел в маленькую гостиницу на окраине того самого леса, где он рассчитывал меня найти… и кого же там встретил? Берту Джоркинс из министерства магии! А теперь смотрите, как судьба благоволит к Лорду Вольдеморту. Казалось бы, тут-то и конец Червехвосту, а вместе с ним и моим надеждам на возрождение. Но Червехвост – проявив сообразительность, какой я, признаться, от него не ожидал, – уговорил Берту Джоркинс совершить с ним небольшую ночную прогулку. Он одолел ее… и привел ко мне. И так Берта Джоркинс, которая в мгновение ока могла все испортить, оказалась истинным подарком судьбы, на какой я не смел и рассчитывать! Ибо – с небольшим принуждением – она стала настоящей золотоносной жилой всевозможной информации… Она рассказала, что в этом году в «Хогварце» проводится Тремудрый Турнир. Она назвала имя преданного мне Упивающегося Смертью, который будет счастлив служить, если я сумею с ним связаться. Она рассказала и многое другое… но, чтобы снять наложенное на нее заклятие забвения, мне пришлось применить очень сильные средства, и после извлечения всех необходимых сведений память ее и тело оказались повреждены и уже не подлежали восстановлению Она сослужила свою службу. Вселиться в нее было нельзя. Я избавился от нее.
Вольдеморт жутко улыбнулся. Красные глаза были пусты и безжалостны.
– Тело Червехвоста тоже не годилось для этой цели, поскольку все считали его мертвым, и если бы его заметили, поднялось бы слишком много шума. Однако он был трудоспособным слугою… поэтому, невзирая на то, что колдун он бездарный, Червехвост выполнял мои распоряжения, и в результате я вернул себе рудиментарное слабое тельце – временно, до получения компонентов, необходимых для подлинного возрождения… парочка заклинаний моего собственного изобретения… небольшая поддержка со стороны моей дорогой Нагини, – Вольдеморт скользнул глазами по извивающейся змее, – зелье из крови единорога и змеиного яда… опять же спасибо Нагини… Вскоре я возвратил себе почти человеческий вид и достаточно окреп для путешествия… Надежды на философский камень больше не было – я знал, что Думбльдор позаботится о том, чтоб камень уничтожили. Но, прежде чем вновь гнаться за бессмертием, я готов был согласиться на смертную жизнь. Я умерил свои запросы… мне хватило бы моего тела и моего былого могущества… Я знал, что для зелья, которое ныне меня воскресило – а это древняя черная магия, – необходимы три сильных компонента. Что ж, один из них у меня уже был, не так ли, Червехвост? Плоть, данная слугою… За костью отца, естественно, требовалось наведаться на его могилу. Но вот кровь врага… Червехвост уговаривал меня использовать первого попавшегося колдуна… любого, кто меня ненавидит… ибо их много по-прежнему. Но я знал, кто мне нужен, если я хочу восстать вновь, могущественнее, чем до падения. Необходима была кровь Гарри Поттера. Кровь того, кто тринадцать лет назад лишил меня власти… ибо тогда неиссякаемая защита, дарованная ему матерью, разлилась бы и по моим жилам… Но как добраться до Гарри Поттера? Он, наверное, и сам не знает, до чего тщательно его охраняли. Эту защиту обеспечил Думбльдор – еще в те давние дни, когда ему выпало устроить будущее мальчишки. Думбльдор задействовал древние магические силы, чтобы ребенок, пока он находится под опекой родственников, всегда был в безопасности. Там даже я не мог до него добраться… но тут подвернулся финал кубка… и я подумал, что, возможно, вдали от родственников и от Думбльдора защита ослабнет… однако сам я был еще не настолько силен, чтобы решиться на похищение, – ведь Гарри Поттера окружала целая свора министерских псов! А после матча он возвращался в «Хогварц», где с утра до вечера находился под крючковатым носом мерзкого муглофила. Так как же схватить его?.. Как?.. Конечно же хитростью, с помощью информации, полученной от Берты Джоркинс. Заслать в «Хогварц» верного слугу, дабы он поместил в Кубок Огня заявку от имени мальчишки. И пусть мой слуга сделает так, чтобы мальчишка выиграл Турнир, – тогда он возьмет в руки Тремудрый Приз – кубок, который слуга превратит в портшлюс, а тот принесет мальчишку сюда, прямо в мои заждавшиеся руки… Здесь он незащищен, и Думбльдор ему не поможет… Итак, вот он перед вами… мальчик, которого все вы считали причиной моего падения…
Вольдеморт медленно повернулся к Гарри. И поднял палочку:
– Круцио!
Эту боль нельзя было сравнить ни с чем: адским огнем горели самые кости, голова раскалывалась по линии шрама, глаза закатились, и Гарри хотел только одного – чтобы все кончилось… потерять сознание… умереть…
И вдруг все прекратилось. Он безжизненно повис на веревках, сквозь пелену глядя в горящие красные глаза. Ночная тишина звенела от хохота Упивающихся Смертью.
– Теперь, я полагаю, вы видите: глупо было считать, будто этот мальчишка сильнее меня, – сказал Вольдеморт. – Но ни у кого не должно оставаться и тени сомнения в том, что Гарри Поттер ускользнул от меня лишь благодаря счастливой случайности. Я докажу это, убив его перед всеми вами, здесь и сейчас, когда рядом нет ни Думбльдора, который мог бы ему помочь, ни матери, которая могла бы умереть вместо него. Однако я дам ему шанс. Ему позволено будет сразиться со мной, и вы более ни на миг не усомнитесь, кто из нас сильнее. Подожди еще немножко, Нагини, – шепнул он, и змея отползла к Упивающимся Смертью. – Теперь развяжи его, Червехвост, и отдай ему его палочку.
Глава тридцать четвертаяПриори инкантатем
Червехвост направился к Гарри, и тот задергал ногами, пытаясь обрести опору, чтобы не упасть, когда развяжутся веревки. Новой серебряной рукой Червехвост вытащил изо рта у Гарри кляп, а потом одним движением разрубил путы.
Пожалуй, на мгновение у Гарри мелькнула мысль о побеге, но поврежденная нога завихляла, едва он на нее встал, а круг Упивающихся Смертью, подступивших ближе к нему и Вольдеморту, сомкнулся так, что разрывов в кольце уже не было. Червехвост выбрался из круга, сходил туда, где лежал Седрик, вернулся с волшебной палочкой и не глядя грубо пихнул ее Гарри в руки. А потом занял свое место в строю.
– Вас учили драться на дуэли, Гарри Поттер? – негромко спросил Вольдеморт. Красные глаза зловеще сверкнули в темноте.
Гарри вспомнил – как будто это было в прошлой жизни, – что во втором классе однажды посетил Клуб дуэлянтов… выучил он там лишь разоружное заклятие, «экспеллиармус»… Спрашивается, какой толк (даже в том невероятном случае, если это удастся) лишать Вольдеморта волшебной палочки, когда вокруг не меньше тридцати его верных слуг? Нет, Гарри никогда не учили тому, что хоть как-то сейчас бы пригодилось. Он понимал, что вот-вот столкнется с тем самым, против чего всегда предостерегал Хмури… неблокируемое убийственное проклятие… Авада Кедавра… и Вольдеморт прав: мамы рядом нет, умереть за него некому… он совершенно беззащитен…
– Сначала мы должны поклониться друг другу, Гарри, – сказал Вольдеморт, сгибаясь в легком поклоне, но не опуская змеиного лица и не сводя с Гарри глаз. – Давай же, этикет нужно соблюдать… Думбльдор был бы доволен, увидев, какой ты воспитанный… поклонись своей смерти, Гарри…
Упивающиеся Смертью загоготали. Безгубый рот Вольдеморта скривился в усмешке. Гарри не стал кланяться. Нет уж, он не позволит Вольдеморту играть с собой, как кошка с мышью… не доставит ему такой радости…
– Я сказал, поклонись. – Вольдеморт махнул палочкой – и Гарри почувствовал, что позвоночник сгибается сам, будто на него давит чья-то невидимая огромная рука. Упивающиеся Смертью умирали со смеху. – Молодец, – похвалил Вольдеморт и стал поднимать палочку – груз со спины Гарри тоже как будто сняли. – А теперь мы сойдемся лицом к лицу… будь мужчиной, встань прямо, смотри гордо – так встретил смерть твой отец… Ну-с – дуэль.
Вольдеморт вскинул палочку, и, не успел Гарри что-то предпринять – в сущности, он не успел даже пошевелиться, – его снова настигло пыточное проклятие. Боль была такой страшной, такой всепоглощающей, что он уже не понимал, где находится… тело пронзали тысячи добела раскаленных клинков… голова сейчас точно расколется… он никогда в жизни так не кричал…
Внезапно боль отпустила. Гарри перекатился по земле и вскочил; его колотило, совсем как Червехвоста, когда тот отрубил себе руку; спотыкающиеся ноги повлекли его к стоящим стеной зрителям, и те толкнули его назад, к Вольдеморту.
– Маленький перерыв, – Вольдеморт в восторге раздул ноздри-прорези, – перерывчик… что, больно, Гарри? Наверное, ты не хочешь, чтобы я повторил, нет?
Гарри не ответил. В безжалостных красных глазах он читал свою судьбу: он умрет, умрет, как Седрик… умрет, и ничего тут не поделаешь… но подыгрывать Вольдеморту он не намерен. Подчиниться ему? Никогда!.. Молить о пощаде? Ни за