Шизоглаз Хмури остатками носа подозрительно обнюхал куриную ногу и, видимо, не обнаружил в ней никаких признаков яда, потому что затем оторвал зубами кусок.
– …древко из красного дуба, антизаклятное покрытие, встроенный виброконтроль… – рассказывал Рон Бомс.
Миссис Уизли широко зевнула.
– Все, разберусь с вризраком – и спать!.. Артур, проследи, чтоб они тут долго не засиживались, хорошо? Гарри, детка, спокойной ночи.
Она вышла из кухни. Гарри отставил тарелку и огляделся: может, тоже удастся уйти, не привлекая внимания?
– Ты как, Поттер? Нормально? – проворчал Хмури.
– Да, все хорошо, – соврал Гарри.
Хмури отхлебнул из своей фляжки. Ярко-голубой глаз перекатился вбок и уставился на Гарри.
– Иди-ка сюда, кое-что покажу любопытное, – сказал Хмури.
Из внутреннего кармана мантии он достал старую и сильно потрепанную колдовскую фотографию.
– Первый состав Ордена Феникса, – пророкотал Хмури. – Вчера вечером искал запасной плащ-невидимку – Подмор, бессовестный, мой лучший плащ так и не вернул – и вот что нашел. Подумал, многим здесь будет интересно взглянуть.
Гарри взял снимок: группка людей, одни машут ему руками, другие поднимают бокалы…
– Вот я, – без нужды показал Хмури. Не узнать его было невозможно – разве что нос еще цел, а в волосах поменьше седины. – Рядом со мной Думбльдор, а с другой стороны – Дедал Диггл… Вот Марлена Маккиннон, ее через две недели убили, всю семью взяли. Лонгботтомы, Фрэнк и Алиса…
На душе у Гарри и так было тяжело, а при взгляде на Алису Лонгботтом внутри все перевернулось. Он никогда ее не видел, но знал это круглое добродушное лицо: ее сын Невилл был точной копией матери.
– …бедняги, – пробурчал Хмури. – Лучше уж умереть, чем вот так… Это Эммелина Ванс, ты ее видел, вот Люпин, это понятно… Бенджи Фенвик… и он попался, по кусочкам его искали… Эй, вы, подвиньтесь-ка, – добавил Хмури, тыча в фотографию. Фигурки потеснились, уступая место на переднем плане тем, кого было плохо видно. – Эдгар Боунс… брат Амелии, его тоже взяли со всей семьей, величайший был колдун… Стурджис Подмор… мать честная, молодой-то какой!.. Карадок Милород, через полгода пропал, так мы его и не нашли… Огрид… ну, этот не меняется… Эльфиас Дож, вы знакомы… Я и позабыл, что у него была эта идиотская шляпа… Гидеон Пруитт… Понадобилось пять Упивающихся Смертью, чтобы их убить, его и его брата Фабиана… настоящие герои… Шевелитесь, шевелитесь…
Люди на снимке снова задвигались, и на первый план вышли те, кто стоял в заднем ряду.
– Это брат Думбльдора, Аберфорс, я его только один раз видел, странноватый тип… Это Доркас Медоуз… его Вольдеморт убил лично… Сириус, еще стриженый… и… вот, смотри, это тебе будет интересно!
Сердце Гарри исполнило сальто. С фотографии улыбались его мама и папа, а между ними сидел человечек со слезящимися глазками, которого Гарри сразу узнал: Червехвост, предатель – он выдал Вольдеморту местонахождение родителей Гарри, он помог их убить.
– А? – сказал Хмури.
Гарри поднял глаза на изрытое шрамами, изуродованное лицо. Очевидно, Хмури полагал, что сделал Гарри царский подарок.
– Да. – Гарри попытался изобразить улыбку. – Э-э… Знаете, я только что вспомнил, я же не положил в сундук…
Но придумывать, что именно он не положил, ему не пришлось, потому что Сириус вдруг спросил: «Что там у тебя, Шизоглаз?» – и Хмури отвернулся к нему. Гарри прошел через кухню, выскользнул за дверь и, пока никто не позвал его обратно, торопливо зашагал по лестнице.
Он не знал, почему фотография так сильно его потрясла; в конце концов, он и раньше видел снимки родителей и даже встречался с Червехвостом… Но когда это обрушивают на тебя вот так, внезапно… Кому бы это понравилось, сердито думал он…
И потом, вокруг них столько счастливых лиц!.. Бенджи Фенвик, разорванный на куски, Гидеон Пруитт, погибший как герой, Лонгботтомы, которых запытали до потери рассудка… Все они будут вечно махать с этой фотографии, в блаженном неведении своей обреченности… Может, Хмури считает, что это интересно, – но Гарри-то это пугает…
Радуясь, что наконец остался один, он на цыпочках пробрался по лестнице мимо голов эльфов, но, поднимаясь к площадке второго этажа, услышал что-то странное. В гостиной кто-то судорожно всхлипывал.
– Кто здесь? – спросил Гарри.
Ответа не было, но всхлипывания не прекратились. Гарри, перепрыгивая через две ступеньки, взбежал на площадку и открыл дверь.
К темной стене жалась согбенная женская фигура с волшебной палочкой в руке. Женщину сотрясали рыдания. На старом пыльном ковре, в пятне лунного света, раскинув в стороны руки и ноги, лежал Рон – явно мертвый.
Из легких Гарри в один миг исчез весь воздух; он словно проваливался сквозь пол, в голове стало ужасно, ужасно холодно… Рон умер? Нет, не может быть…
Так, стоп: этого и правда не может быть – Рон внизу, на кухне…
– Миссис Уизли? – хрипло окликнул Гарри.
– Р…р…риддикулюс! – всхлипнула миссис Уизли, тыча трясущейся палочкой в тело Рона.
Щелк.
Рон превратился в Билла – тот лежал, раскинув руки-ноги, распахнув пустые мертвые глаза… Миссис Уизли разрыдалась пуще прежнего.
– Р…риддикулюс! – выдавила она.
Щелк.
Место Билла занял мистер Уизли в съехавших набок очках – по щеке течет струйка крови.
– Нет! – застонала миссис Уизли. – Нет… риддикулюс! Риддикулюс! РИДДИКУЛЮС!
Щелк. Мертвые близнецы. Щелк. Мертвый Перси. Щелк. Мертвый Гарри…
– Миссис Уизли, выходите отсюда! – крикнул Гарри, глядя на собственный труп. – Пусть другой кто-нибудь…
– Что здесь такое?
В комнату вбежал Люпин, за ним по пятам – Сириус, а чуть погодя приковылял Хмури. Люпин посмотрел на миссис Уизли, потом на труп Гарри и мгновенно все понял. Вытащив палочку, он очень твердо и отчетливо проговорил:
– Риддикулюс!
Тело Гарри исчезло, в воздухе повис серебристый шар. Люпин еще раз взмахнул палочкой. Шар, пыхнув, испарился.
– О!.. о!.. о! – судорожно всхлипнула миссис Уизли и, закрыв лицо руками, истерически зарыдала.
– Молли, – растерянно сказал Люпин, шагнув к ней. – Молли, ну что ты…
В следующую секунду она уже плакала у него на плече.
– Молли, это же вризрак, – утешал Люпин, гладя ее по голове. – Глупый, нестрашный вризрак…
– Я… я… я все время вижу их м-м-мертвыми, – простонала миссис Уизли ему в плечо. – В-в-все-о-о в-время! И во сне!..
Сириус смотрел туда, где вризрак лежал, притворяясь трупом Гарри. Хмури смотрел на Гарри, но тот избегал его взгляда. Его терзало подозрение, что волшебный глаз неотступно следил за ним с того момента, как он вышел из кухни.
– Не… не… не говорите Артуру, – задыхаясь, попросила миссис Уизли, яростно утирая слезы рукавом. – Не… не… не хочу, чтоб он з-знал… какая я глупая…
Люпин протянул ей носовой платок, она высморкалась и дрожащим голосом пролепетала:
– Гарри, мне так стыдно… Что ты теперь обо мне скажешь? Не смогла избавиться от простого вризрака…
– Подумаешь, – отозвался Гарри, пытаясь улыбнуться.
– Просто я так сильно… бес…бес…беспокоюсь, – с трудом выговорила миссис Уизли, и из ее глаз снова полились слезы. – Половина се…семьи в Ордене, чудо, если мы в-все уцелеем… А П-перси с на… с нами не разговаривает… Вдруг случится ч-что-то ужасное, а мы так и не п-п-помиримся? А если убьют нас с Артуром? Кто п-п-позаботится о Роне и Джинни?
– Ну хватит, Молли, – решительно оборвал ее Люпин. – Не выдумывай. Сейчас все не так, как тогда: Орден лучше подготовлен, нам дали фору, мы знаем, что затевает Вольдеморт…
Миссис Уизли испуганно взвизгнула.
– Молли, перестань, пора бы уже привыкнуть к его имени… Слушай, я, конечно, не могу обещать, что никто не пострадает, никто этого обещать не может, но сейчас для нас все складывается гораздо лучше, чем в прошлый раз. Ты тогда не была в Ордене и не знаешь. Тогда на каждого из нас приходилось двадцать Упивающихся Смертью, и они отлавливали нас по одному…
Гарри опять вспомнилась фотография, счастливые лица родителей. Он чувствовал, что Хмури так и не отвел от него пристального взгляда.
– А о Перси не печалься, – сказал Сириус. – Он одумается. Рано или поздно Вольдеморт себя проявит, и тогда все министерство будет на коленях просить у нас прощения. Не уверен, что смогу их простить, – горько прибавил он.
– А что до Рона и Джинни, – чуть заметно улыбнулся Люпин, – если вас с Артуром не станет, ты как сама думаешь, мы дадим им умереть с голоду?
Миссис Уизли слабо улыбнулась в ответ.
– Я такая глупая, – снова пробормотала она, промокая глаза.
Но Гарри – минут через десять он уже закрывал за собой дверь спальни – вовсе не считал, что она глупая. Перед ним маячили улыбки родителей со старой фотографии – лица людей, не подозревающих, что им, как и многим их друзьям, жить осталось совсем недолго. Перед глазами мелькала череда мертвых тел, в которые превращался вризрак…
Шрам вдруг пронзила жуткая боль, и в животе все сжалось от страха.
– Кончай уже, – велел он боли, потирая шрам. Боль поутихла.
– Беседы с собственной головой – первый признак безумия, – ехидно констатировал голос с пустого холста на стене.
Гарри не обратил на него внимания. Он как будто резко повзрослел и сам не верил, что всего час назад переживал из-за хохмазина и из-за того, кто получил, а кто не получил значок старосты.
Глава десятаяЛуна Лавгуд
Ночью Гарри спал плохо. В его сновидениях безмолвно появлялись и так же безмолвно исчезали родители, над телом Шкверчка рыдала миссис Уизли, за которой пристально наблюдали Рон и Гермиона с коронами на головах, а в конце Гарри опять шел по коридору к закрытой двери. Проснулся он внезапно, шрам покалывало, а над постелью стоял одетый Рон, который давно уже что-то говорил:
– …ты бы поторопился, а то мама скоро взорвется – боится, что мы опоздаем на поезд…