– Неплохо, – сказал Гарри, – но можно и лучше. – (Захария Смит прожег его взглядом.) – Попробуем еще.
Гарри снова стал ходить по комнате, иногда останавливаясь и давая советы. Мало-помалу все стали делать успехи. Гарри избегал приближаться к Чо и ее подруге, но через некоторое время стало невозможно их игнорировать: к другим парам он подходил уже по два раза.
– Ой нет, – испуганно забормотала Чо. – Экспел-лиармиус! То есть экспеллимеллиус! Ой! Прости, Мариэтта!
Рукав ее кудрявой подружки загорелся. Мариэтта потушила огонь волшебной палочкой и воззрилась на Гарри так, будто в пожаре виноват он.
– Гарри, это я из-за тебя разволновалась, у меня все получалось раньше! – удрученно вздохнула Чо.
– Да все было нормально, – соврал Гарри, но, когда Чо подняла брови, сказал: – Если честно, это никуда не годилось, но я знаю, что ты все умеешь, я наблюдал издалека.
Чо засмеялась. Мариэтта с отвращением поглядела на них и отвернулась.
– Не обращай внимания, – шепнула Чо. – Она не хотела приходить, это я ее заставила. Родители велели ей не перечить Кхембридж. У нее мама работает в министерстве.
– А твои родители? – спросил Гарри.
– Мне тоже не велели, – гордо приосанилась Чо. – Но, если они думают, что после Седрика я не буду бороться с Сам-Знаешь-Кем…
Она смущенно оборвала себя на полуслове, и между ними повисло неловкое молчание. Палочка Терри Бута, просвистев мимо уха Гарри, больно ударила по носу Алисию Спиннет.
– А мой папа поддерживает любые выступления против министерства! – раздался за плечом Гарри победный голос Луны Лавгуд. Видимо, пока Джастин Финч-Флетчи выпутывался из задравшейся на голову мантии, она слушала их разговор с Чо. – Папа всегда говорил, что от Фуджа можно ждать чего угодно. Только подумайте, сколько гоблинов он убил! И потом, департамент тайн разрабатывает ему всякие страшные яды, а Фудж потом подсыпает их своим врагам. И еще у него есть глобалденный рассекайфер…
– Даже не спрашивай, – шепнул Гарри, когда Чо заинтересованно открыла рот. Чо хихикнула.
– Эй, Гарри, – через всю комнату позвала Гермиона, – ты следишь за временем?
Он взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже десять минут десятого и надо срочно расходиться – не то можно попасться Филчу и получить взыскание за прогулки по коридорам в неположенное время. Гарри подул в свисток, все прекратили кричать «экспеллиармус», и последняя пара палочек со стуком упала на пол.
– Что ж, вы работали очень неплохо, – сказал Гарри, – но мы подзадержались. Итак – здесь же, в то же время, через неделю?
– Побыстрее! – с жаром закричал Дин Томас, и многие закивали.
Ангелина, однако, тут же вмешалась:
– Скоро открывается квидишный сезон, тренироваться пора!
– Давайте в следующую среду, – решил Гарри, – тогда и договоримся о дополнительных занятиях. А теперь всё, уходим.
Он достал Карту Каверзника и внимательно посмотрел, нет ли на седьмом этаже учителей. Потом стал выпускать всех по трое или четверо и озабоченно смотрел по карте, благополучно ли они добрались до своих общежитий: хуффльпуффцы – на нижний этаж, в коридор, который вел и на кухню, вранзорцы – в западную башню замка, а гриффиндорцы – к портрету Толстой Тети в конце коридора.
– Гарри, все прошло очень, очень здорово, – сказала Гермиона, когда в Кстати-комнате остались лишь они трое.
– Да! – с чувством поддержал Рон. Они выскользнули за дверь, и та медленно растворилась в стене. – Гарри, ты видел, как я разоружил Гермиону?
– Всего один раз, – оскорбленно отозвалась та. – А я тебя – намного больше…
– Ничего не один раз, а минимум три…
– Ну, если ты считаешь тот случай, когда ты споткнулся и выбил палочку у меня из рук…
Они спорили всю дорогу до общей гостиной, но Гарри их не слушал. Он одним глазом следил за Картой Каверзника, а еще вспоминал слова Чо: «Это я из-за тебя разволновалась».
Глава девятнадцатаяЛев и змея
Прошло две недели. Гарри как будто носил в груди некий талисман – сияющую тайну, что очень помогала ему в трудную минуту. Он невозмутимо сидел на уроках Кхембридж и лишь равнодушно улыбался, встречая взгляд ее ужасных выпученных глаз. Что ни говори, а Д. А. оказывает сопротивление Кхембридж прямо у нее под носом, занимается именно тем, чего в министерстве боятся больше всего! На уроках защиты от сил зла, вместо того чтобы читать Уилберта Уиляйла, Гарри предавался приятным воспоминаниям о собраниях Д. А.: Невилл сумел разоружить Гермиону; Колин Криви после долгих трудов (целых три вечера!) овладел порчей-помехой; Парвати Патил так успешно применила раскидальное заклятие, что столик с горескопами буквально обратился в пыль.
Назначить для занятий какой-то определенный день не удавалось: приходилось приспосабливаться к графику трех разных квидишных команд, а тренировки из-за плохой погоды часто переносили. Но Гарри считал, что подобная непредсказуемость только к лучшему. Чем спонтаннее встречи, тем труднее их выследить, если кто-то и пытается.
Вскоре Гермиона изобрела хитрый способ извещать членов общества о дате и времени следующей встречи, особенно когда появлялась необходимость срочно перенести собрание: все учились в разных колледжах, и частые переговоры в Большом зале выглядели бы подозрительно. Поэтому Гермиона раздала всем участникам Д. А. по фальшивому галлеону (Рон, увидев корзинку, пришел в страшное возбуждение: он решил, что деньги настоящие).
– Видите цифры с краю? – в конце четвертой встречи общества сказала Гермиона, подняв повыше один галлеон. Желтая монета жирно блеснула в свете факелов. – На настоящем галлеоне здесь стоит серийный номер, он указывает на гоблина, отчеканившего монету. А здесь цифры меняются – они показывают дату и время очередного собрания. При смене даты монета делается горячей – почувствуете даже сквозь карман. Каждый возьмет себе по монете; Гарри, как только решит, когда мы встречаемся, установит дату и время на своей монете, и на всех остальных цифры тоже изменятся – я наложила на них сменочару.
За этими словами последовало гробовое молчание. Гермиона в замешательстве обвела взглядом запрокинутые к ней лица.
– Мне показалось, это хорошая идея, – неуверенно проговорила она. – Потому что если Кхембридж вдруг захочет проверить, что у нас в карманах, деньги – это же естественно, правда? Но… если вам не нравится…
– Ты умеешь налагать сменочару? – проговорил Терри Бут.
– Да, – кивнула Гермиона.
– Но это же… уровень П.А.У.К., – ослабевшим голосом пролепетал Терри.
– Ну… – скромно потупилась Гермиона. – В общем, да.
– А почему ты не во «Вранзоре»? – осведомился он, глядя на нее чуть ли не с благоговейным ужасом. – С такими-то мозгами?
– На Распределении Шляпа всерьез думала отправить меня во «Вранзор», – бодро сказала Гермиона, – но в конце концов остановилась на «Гриффиндоре». Так что, будем пользоваться галлеонами?
Раздался согласный гомон, и все подошли к корзинке с монетами. Гарри искоса посмотрел на Гермиону:
– Знаешь, что мне это напоминает?
– Нет. Что?
– Татуировки Упивающихся Смертью. Вольдеморт дотрагивается до одной, они горят у всех, и все знают, что он требует их к себе.
– Ну… да, – спокойно ответила Гермиона, – собственно, так мне и пришла эта идея… но, заметь, у меня дата появляется на металле, а не на коже.
– Да… Твой способ бесспорно лучше, – усмехнулся Гарри и спрятал галлеон в карман. – Единственная проблема – как бы их случайно не потратить.
– Вот уж вряд ли. – Рон горестно посмотрел на свою монету. – Мне ее и спутать-то не с чем.
Приближался первый квидишный матч сезона, «Гриффиндор» против «Слизерина». Ангелина требовала выходить на поле почти каждый день, поэтому встречи Д. А. пришлось временно прекратить. Квидишный кубок не разыгрывался уже очень давно, и предстоящая игра вызывала острый интерес и сильно оживляла школьную жизнь – исход дела волновал и «Вранзор», и «Хуффльпуфф», которым в этом году предстояло играть с обеими командами. Кураторы «Гриффиндора» и «Слизерина» ради победы готовы были на все, хотя и маскировали свои чувства под благопристойный спортивный азарт. На неделе, предшествовавшей матчу, профессор Макгонаголл ничего не задала на дом, и лишь тогда Гарри стало ясно, до какой степени она заинтересована в победе.
– Вам и так забот хватает, – изрекла Макгонаголл. Все долго не осмеливались поверить своим ушам, пока она не посмотрела в глаза Гарри и Рону и не прибавила сурово: – Я, мальчики, уже привыкла, что квидишный кубок стоит у меня в кабинете. Совсем не хочется отдавать его профессору Злею. Поэтому, прошу вас, потратьте свободное время на тренировки, хорошо?
Злей тоже из кожи вон лез; он так часто резервировал квидишное поле для своей команды, что гриффиндорцам с трудом удавалось туда попасть. Кроме того, он был абсолютно глух к многочисленным жалобам на слизеринцев, которые то и дело пытались наложить порчу на гриффиндорских игроков. Когда Алисия Спиннет попала в лазарет – ее брови вдруг принялись расти так густо и быстро, что совершенно закрыли и глаза и рот, – Злей всерьез утверждал, что она сама виновата, поскольку, судя по всему, хотела воспользоваться заклятием загустейвласа. При этом он наотрез отказывался выслушать показания четырнадцати свидетелей, которые своими глазами видели, как Охранник слизеринской команды Майлз Блетчли, зайдя со спины, заколдовал Алисию, когда та занималась в библиотеке.
Гарри в целом был настроен оптимистически – они еще ни разу не проигрывали команде Малфоя. Конечно, Рону пока далеко до Древа, но он старается изо всех сил. Правда, самое слабое его место – то, что он, допустив ошибку, сразу падает духом. Пропустит мяч, и так смущается, что неизбежно пропускает следующий. С другой стороны, будучи в форме, Рон охраняет кольца на редкость хорошо. На одной тренировке он, держась одной рукой, повис на метле и с такой силой отшвырнул Кваффл от кольца, что тот пронесся через все поле и попал