– А как их отличить-то? – спросил Рон.
– Ясно как. Их там без конца метелили, – терпеливо разъяснил Огрид. – Те, что посообразительней, держались подальше, прятались в пещерах, совсем как мы. Ну мы и решили походить ночью по пещерам, посмотреть, кого можно уговорить.
– Вы по ночам входили в пещеры к гигантам? – в голосе Рона звучало благоговейное почтение.
– Да мы больше боялись не гигантов, – сказал Огрид, – а Упивающихся Смертью. Думбльдор велел, старайтесь, мол, на глаза им не попадаться, а они ж знали, что мы где-то рядом, – от Голгомата, я так думаю. Ночью, пока гиганты спят, а нам бы к ним в пещеры просочиться, Макнейр и тот, второй, шныряли по горам, нас разыскивали. И задачка же мне была Олимпию унимать, – косматая борода Огрида приподнялась вместе с уголками губ, – так и рвалась в бой… ох и темперамент же у ней, у Олимпии… огонь, как есть огонь… что же… французская кровь…
Огрид затуманившимися глазами посмотрел в огонь. Гарри дал ему тридцать секунд на лирические воспоминания, а потом громко откашлялся.
– Ну а дальше? Подобрались вы к другим гигантам?
– Чего? А… Подобрались. На третью ночь после того, как Каркуса убили. Выползли мы потихоньку, спустились в лощину, только смотрели, как бы Упивающимся Смертью в лапы не попасться. Сунулись в несколько пещер – без толку, зато в шестой, что ли, нашли сразу трех гигантов.
– Тесно там, наверно, было, – заметил Рон.
– Рюхль бы не прошмыгнул, – кивнул Огрид.
– И они на вас не бросились? – спросила Гермиона.
– Они бы и бросились, если б были в форме, – ответил Огрид, – а так у них и сил-то не осталось. Голгомат их забил до потери сознания. Они, как очнулись, заползли в первую пещеру, какая попалась. Там у них один слегка соображал по-английски и растолковал остальным, что мы сказали, и вроде они все неплохо восприняли. Ну, стали мы к ним ходить, навещать бедолаг… В какой-то момент вроде даже убедили шестерых-семерых…
– Шестерых-семерых? – в порыве чувств перебил Рон. – И очень даже неплохо! Они придут? Будут вместе с нами сражаться против Сам-Знаешь-Кого?
Но Гермиона спросила:
– Что значит «в какой-то момент», Огрид?
Огрид печально посмотрел на нее:
– Банда Голгомата устроила налет на пещеры. И уж те, кто выжил, видеть нас больше не хотели.
– То есть… гиганты не придут? – расстроился Рон.
– Нет, – Огрид глубоко вздохнул и опять перевернул стейк, – но, чего могли, мы все сделали. Передали послание Думбльдора, кое-кто его понял, а некоторые, глядишь, и запомнили. Вдруг кто из них не захочет с Голгоматом оставаться и решит уйти с гор… Тогда они вспомнят, что Думбльдор к ним добрый… вдруг придут.
Снег заваливал окошко хижины. Внезапно Гарри почувствовал, что у него совсем мокрая мантия: Клык, положив голову ему на колени, напускал слюней.
– Огрид? – спустя некоторое время тихо позвала Гермиона.
– Ммм?
– А ты там… видел… слышал что-нибудь о… о твоей… маме?
Открытый глаз Огрида остановился на Гермионе, и та как-то испугалась.
– Прости… я… забудь…
– Померла, – пророкотал Огрид. – Давно. Они там сказали.
– Ой… Я… Мне… очень жаль, – чуть слышно пролепетала Гермиона.
Огрид пожал мощными плечами.
– Чего жалеть-то, – бросил он. – Я ее и не помню вовсе. Мамка из нее была не ахти.
Все снова замолчали. Гермиона нервно взглянула на Гарри и Рона, явно призывая их что-нибудь сказать.
– Огрид, но ты не объяснил, почему ты в таком виде. – Рон показал на окровавленную физиономию Огрида.
– И почему опоздал, – добавил Гарри. – Сириус говорил, мадам Максим давным-давно вернулась…
– Кто на тебя напал? – спросил Рон.
– Да никто на меня не нападал! – повысил голос Огрид. – Я…
Но продолжение заглушил неожиданный стук в дверь. Гермиона ахнула; кружка выскользнула у нее из пальцев и разбилась; Клык взвизгнул. Все четверо уставились в окно у двери. За тонкой занавеской маячила широкая приземистая тень.
– Это она! – прошептал Рон.
– Быстро сюда! – выпалил Гарри.
Схватив плащ-невидимку, он укрыл себя и Гермиону. Рон обежал стол и тоже нырнул под плащ. Тесно прижимаясь друг к другу, они попятились в угол. Клык как сумасшедший лаял на дверь. Огрид растерянно стоял посреди комнаты.
– Спрячь наши кружки!
Огрид схватил кружки Гарри и Рона и сунул их под подушку в корзине Клыка. Клык стал бросаться на дверь, Огрид отпихнул пса ногой и отворил.
На пороге стояла профессор Кхембридж в зеленом твидовом плаще и такой же шапке с наушниками. Поджав губы, она отклонилась назад, чтобы посмотреть в лицо Огриду – она едва доходила ему до пупка.
– Итак, – медленно и громко, словно разговаривая с глухим, произнесла она. – Вы – Огрид?
И, не дожидаясь ответа, прошла в дом. Выпученные глаза так и шныряли по комнате.
– Прочь, – рявкнула она и сумочкой отмахнулась от Клыка, который скакнул ближе, пытаясь лизнуть ее в лицо.
– Э-э… я, может, невежа, – уставившись на нее, сказал Огрид, – но все одно спрошу: вы, Мерлин побери, кто?
– Я Долорес Кхембридж.
Она окинула взглядом хижину. Дважды ее глаза остановились на Гарри, зажатом между Роном и Гермионой.
– Долорес Кхембридж? – совершенно смешался Огрид. – Я думал, вы из министерских… Вы разве не у Фуджа работаете?
– Совершенно верно, я работала старшим заместителем министра, – ответила Кхембридж, расхаживая по комнате и вбирая взглядом каждую мелочь, от рюкзака у двери до дорожного плаща. – А теперь я преподаю защиту от сил зла…
– Вот это да, – сказал Огрид. – Смелая вы женщина. На эту работенку уже никто не решается идти.
– …и главный инспектор «Хогварца», – будто не слыша Огрида, закончила Кхембридж.
– А это еще что? – нахмурился Огрид.
– Я хотела задать вам тот же вопрос. – И Кхембридж указала под стол на фарфоровые черепки.
– Это? – И Огрид совершенно напрасно посмотрел в угол, где прятались Гарри, Рон и Гермиона. – А, это!.. Это… Клык. Разбил кружку. Пришлось взять другую.
Огрид, не отнимая руки от драконьего стейка, показал кружку, из которой пил. Подробно оглядев его жилище, Кхембридж теперь пристально взирала на него самого.
– Я слышала голоса, – тихо сообщила она.
– А это я с Клыком разговаривал, – решительно заявил Огрид.
– И он, как я понимаю, вам отвечал?
– Ну… Как бы да, – неловко поежившись, ответил Огрид. – Клык иной раз совсем как человек…
– К вашей двери от замка ведут следы троих, – вкрадчиво сказала Кхембридж.
Гермиона ахнула; Гарри зажал ей рот рукой. К счастью, Клык очень громко обнюхивал подол Кхембридж, и та ничего не услышала.
– Да я только-только вернулся. – Огрид махнул огромной ладонью в сторону рюкзака. – Может, ко мне кто и приходил чуть раньше, откуда мне знать.
– Следов, ведущих от двери, нет.
– Ну, это… это я не знаю почему… – Огрид в волнении подергал себя за бороду и еще раз беспомощно посмотрел в угол, на ребят. – Эмм…
Кхембридж круто развернулась и пошла по комнате, заглядывая во все углы. Нагнулась и посмотрела под кровать. Открыла шкафы. Прошла в двух дюймах от Гарри, Рона и Гермиона – те вжимались в стену, а Гарри пришлось даже втянуть живот. Сунув нос в огромный котел, где Огрид готовил себе еду, Кхембридж снова резко развернулась и спросила:
– А что с вами произошло? Как вы получили эти ранения?
Огрид поспешно убрал с лица шмат мяса. По мнению Гарри, это было ошибкой – стало видно и фиолетово-черный синяк на глазу, и свежезапекшуюся кровь.
– Да так… незадачка вышла, – невнятно пробормотал Огрид.
– Какого свойства?
– Я… упал.
– Упали, – невозмутимо повторила Кхембридж.
– Ага. Спотыкнулся… об метлу одного приятеля. Сам-то я не летаю. Вон я какой – и метлы-то, чтоб меня удержала, не сыщешь. А вот у меня кое-кто знакомый выращивает абраксанских лошадей, не знаю, видали вы их али нет, здоровенные такие зверюги, с крыльями, так вот, я раз полетал на такой и, доложу вам…
– Где вы были? – равнодушно спросила Кхембридж, прервав его бормотание.
– Где я?..
– Были, да, – повторила она. – Учебный год начался два месяца назад. Вас заменяет другой преподаватель. Никто из ваших коллег не смог предоставить мне никакой информации относительно вашего местопребывания. Вы не оставили контактного адреса. Где вы были?
Возникла пауза. Огрид пялился на Кхембридж. Было почти слышно, как ворочаются его мозги.
– Я уезжал… поправлять здоровье, – наконец сказал он.
– Поправлять здоровье, – повторила Кхембридж. Ее глаза медленно скользнули по опухшей и разноцветной физиономии Огрида. Драконья кровь беззвучно капала ему на жилет. – Понятно.
– Да, – закивал Огрид, – сами знаете, свежий воздух…
– Понимаю. Будучи лесником, вы, естественно, ощущаете острую нехватку свежего воздуха, – любезно поддержала Кхембридж. Те немногочисленные участки Огридова лица, которые не были лиловыми или черными, побагровели.
– Ну… смена обстановки, понимаете…
– Горные пейзажи? – тут же спросила Кхембридж.
Она все знает, – в ужасе подумал Гарри.
– Горные пейзажи? – переспросил Огрид. По лицу было видно, как быстро ему приходится соображать. – Нет, лично мне по душе юг Франции. Солнце, море…
– Солнце? – сказала Кхембридж. – Вы мало загорели.
– Ну, у меня… кожа чувствительная. – Огрид сделал попытку обворожительно улыбнуться, и Гарри заметил, что у него не хватает двух зубов.
Кхембридж смотрела холодно, и улыбка Огрида быстро увяла. Кхембридж поплотнее зажала сумку под мышкой и произнесла:
– Мне, разумеется, придется уведомить министра о вашем опоздании.
– Ага, – кивнул Огрид.
– Кроме того, вы должны знать, что на меня как главного инспектора школы возложена трудная, но необходимая задача проверять работу своих коллег. Поэтому мы, смею сказать, очень скоро увидимся.
Она круто развернулась и, печатая шаг, направилась к двери.
– Вы проверяете учителей? – тупо повторил Огрид, глядя ей вслед.