– Думбльдор!
– Какие новости? – тут же спросил Думбльдор.
– Я кричал, пока не сбежались люди, – колдун промокнул лоб занавесом, – сказал им, что слышал, как внизу кто-то ходит. Они сомневались, верить мне или нет, – вы же знаете, внизу нет портретов, откуда я мог бы что-то видеть, – но пошли проверить. В общем, через несколько минут они его уже принесли. Выглядит неважно, весь в крови – когда уносили, я перебежал на портрет Эльфриды Крэгг, хорошенько рассмотрел…
Рон конвульсивно вздрогнул, а Думбльдор сказал:
– Прекрасно. Насколько я понимаю, Дилис увидит, как его доставят…
И почти тотчас ведьма с серебряными локонами тоже вернулась на свою картину. Она, кашляя, упала в кресло и сообщила:
– Да, Думбльдор, его привезли к святому Лоскуту… пронесли прямо под моим портретом… на вид дела плохи…
– Благодарю вас, – кивнул Думбльдор. И круто повернулся к профессору Макгонаголл: – Минерва, я прошу вас разбудить остальных детей Уизли.
– Разумеется…
Профессор Макгонаголл встала и быстро пошла к двери. Гарри искоса посмотрел на Рона. Тот в ужасе застыл.
– Думбльдор… А Молли? – задержавшись у двери, спросила профессор Макгонаголл.
– Этим займется Янгус, когда кончит патрулировать, – сказал Думбльдор. – Но она, скорее всего, уже знает… Эти ее замечательные часы…
Гарри знал, о каких часах речь. Они показывали не время, а местонахождение и состояние всех членов семьи Уизли. Гарри представил, как стрелка мистера Уизли даже сейчас указывает на «смертельную опасность», и у него больно сжалось сердце. Но сейчас так поздно. Может, миссис Уизли спит и на часы не смотрит. Гарри похолодел, вспомнив вризрака, пугавшего миссис Уизли, – безжизненное тело мистера Уизли, очки съехали набок, по лицу струится кровь… Нет, мистер Уизли не умрет!.. Не может умереть…
Думбльдор тем временем порылся в шкафу, наконец извлек старый почерневший чайник и поставил его на письменный стол. Затем поднял волшебную палочку и проговорил:
– Портус!
Мгновение чайник вибрировал, излучая странный голубой свет, затем, содрогнувшись напоследок, затих и снова почернел.
Думбльдор подошел к другому портрету – колдуна с очень умным лицом и заостренной бородкой, в одежде слизеринских цветов. Колдун, похоже, спал так крепко, что Думбльдора не слышал.
– Финей. Финей.
Обитатели многочисленных прочих портретов перестали прикидываться, будто дремлют, и беспокойно задвигались, наблюдая за происходящим. Умный колдун по-прежнему делал вид, что спит, и другие портреты присоединились к побудке:
– Финей! Финей! ФИНЕЙ!
Притворяться дальше было бессмысленно; колдун театрально вздрогнул и широко раскрыл глаза:
– Кто меня звал?
– Мне нужно, чтобы вы еще раз посетили свой другой портрет, Финей, – сказал Думбльдор. – И передали еще одно сообщение.
– Другой портрет? – пронзительно переспросил Финей и продолжительно, фальшиво зевнул (при этом глаза его, обежав комнату, остановились на Гарри). – О нет, Думбльдор, я сегодня слишком устал.
Голос Финея показался Гарри знакомым. Откуда бы? Но Гарри не успел над этим поразмыслить, так как остальные портреты вдруг подняли ужасный гвалт.
– Неподчинение, сэр! – гремел тучный красноносый колдун, потрясая кулаками. – Вы нарушаете долг!
– Для нас дело чести служить действующему директору «Хогварца»! – кричал хрупкий старичок, в котором Гарри узнал Армандо Диппета, предшественника Думбльдора. – Стыдитесь, Финей!
– Может быть, мне его уговорить, Думбльдор? – громко спросила какая-то ведьма, пристально щурясь и поднимая необычайно увесистую волшебную палочку, больше похожую на розгу.
– Ладно, так уж и быть, – нехотя согласился Финей, с опаской покосившись на палочку-розгу, – но тот мой портрет могли уже и уничтожить, он почти полностью разделался со всем семейным…
– Сириус знает, что не следует уничтожать ваш портрет, – сказал Думбльдор, и Гарри сразу вспомнил, где ему доводилось слышать голос Финея: он раздавался с якобы пустого холста в спальне на площади Мракэнтлен. – Передайте, что Артур Уизли серьезно ранен, а его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут. Понятно?
– Артур Уизли ранен, жена, дети и Гарри Поттер остановятся у Сириуса, – скучающе повторил Финей. – Так, так… очень хорошо…
Он скользнул за раму и скрылся из виду. В тот же миг двери кабинета распахнулись, и в сопровождении профессора Макгонаголл вошли Фред, Джордж и Джинни. Все трое были в пижамах, растрепаны и совершенно ошеломлены.
– Гарри!.. Что случилось? – испуганно спросила Джинни. – Профессор Макгонаголл говорит, что ты видел, как на папу напали…
Прежде чем Гарри успел открыть рот, Думбльдор сказал:
– Ваш отец был ранен при исполнении задания Ордена Феникса. Его поместили в больницу святого Лоскута, Институт причудливых повреждений и патологий. Вас я отправляю к Сириусу, оттуда гораздо удобнее добираться до больницы. Ваша мать тоже туда прибудет.
– А как мы туда попадем? – спросил потрясенный Фред. – Кружаная мука?
– Нет, – ответил Думбльдор. – Сейчас это небезопасно, кружаная сеть просматривается. Вы отправитесь на портшлюсе. – Он показал на старый чайник, невинно стоящий на письменном столе. – Мы ждем возвращения Финея Нигеллия… Я хочу сначала убедиться, что путь свободен…
Посреди кабинета вспыхнуло и погасло пламя, оставив после себя золотое перо, которое медленно полетело на пол.
– Это предупреждение Янгуса, – сказал Думбльдор, подхватывая перо. – Видимо, профессор Кхем бридж узнала, что вы покинули спальни… Минерва, пойдите, задержите ее, придумайте что угодно…
Мелькнула шотландская клетка, и профессор Макгонаголл исчезла.
– Он говорит, что будет счастлив их принять, – произнес скучающий голос за спиной у Думбльдора; Финей вновь появился на фоне слизеринского флага. – Мой праправнук всегда отличался странным вкусом в выборе гостей.
– Отправляйтесь, – велел Думбльдор Гарри и всем Уизли. – И быстро, пока к нам никто не присоединился.
Гарри и остальные сгрудились вокруг письменного стола.
– Раньше пользовались портшлюсом? – спросил Думбльдор. Все кивнули и прикоснулись к почерневшему чайнику. – Хорошо. Тогда на счет три: раз… два…
Все случилось в мгновение ока: в бесконечно малую долю секунды, перед тем как Думбльдор сказал «три», Гарри посмотрел на него – они стояли совсем рядом, – и тут же ясные голубые глаза скользнули с портшлюса на лицо Гарри.
Шрам на лбу ожгло страшной болью, будто внезапно вновь открылась старая рана, и Гарри захлестнуло невероятной ненавистью, нежданной, непрошеной, пугающе сильной. Не было ничего желаннее, чем ударить – укусить – вонзить зубы в этого вот человека…
– …три.
Что-то с силой дернуло Гарри за пупок, из-под ног ушел пол, рука приклеилась к чайнику, в ушах пронзительно засвистел ветер. Гарри и остальные толкались и все вместе, влекомые портшлюсом, неслись куда-то в вихре разноцветных пятен, а потом ноги Гарри стукнулись о землю с такой силой, что подогнулись коленки, чайник с лязгом упал, и где-то рядом чей-то голос произнес:
– Что – вернулись, изменники, выродки? Это правда, что их отец умирает?
– ВЫЙДИ ВОН! – взревел другой голос.
Гарри с трудом поднялся на ноги и огляделся. Портшлюс перенес их в мрачный подвал – кухню дома № 12 по площади Мракэнтлен. Тускло тлел огонь в очаге; единственная оплывшая свеча бросала зыбкий свет на остатки одинокого ужина. Шкверчок уже скрывался за дверью в холл, злобно оглядываясь и подтягивая набедренную повязку; взволнованный Сириус спешил к ребятам. Он был небрит, одет в дневную одежду, и от него попахивало перегаром, почти как от Мундугнуса.
– Что случилось? – тревожно спросил он, помогая Джинни встать. – Финей Нигеллий говорит, что Артур серьезно ранен…
– Спроси у Гарри, – сказал Фред.
– Да я и сам бы хотел его послушать, – поддержал Джордж.
Близнецы и Джинни уставились на Гарри. Шаги Шкверчка на лестнице за дверью внезапно стихли.
– У меня… – начал Гарри. Кошмар, это даже хуже, чем рассказывать Думбльдору и Макгонаголл. – У меня было… какое-то… видение…
И он рассказал обо всем, но с небольшими поправками – якобы он видел нападение змеи со стороны, а не ее глазами. Рон, по-прежнему белый как мел, покосился на него, но ничего не сказал. Когда Гарри закончил, Фред, Джордж и Джинни не сводили с него глаз. Может, Гарри и почудилось, но в их взглядах читалось обвинение. Что ж, если они готовы винить его за то, что он оказался свидетелем нападения, значит, он правильно умолчал, что сам был змеей.
– А мама здесь? – спросил Фред Сириуса.
– Она, может, еще и не знает, – ответил тот. – Самое главное было забрать вас из школы, пока Кхембридж не вмешалась. Я думаю, Думбльдор как раз сейчас посылает Молли известие.
– Нам нужно в больницу, – решительно сказала Джинни. Она оглянулась на братьев; все, естественно, были по-прежнему в пижамах. – Сириус, одолжишь нам плащи какие-нибудь?
– Погодите, нельзя же вот так взять и рвануть в больницу! – воскликнул Сириус.
– Еще как можно! – упрямо возразил Фред. – Это же наш папа!
– А как вы объясните, откуда вам известно, что Артур ранен? И как вы узнали об этом раньше, чем его жена?
– Да какая разница! – горячо воскликнул Джордж.
– Такая! Незачем лишний раз привлекать внимание к тому, что у Гарри видения! – сердито воскликнул Сириус. – Вы что, не понимаете, как к этому отнесутся в министерстве?
На лицах близнецов было написано, что им глубоко наплевать, как и к чему отнесутся в министерстве. Рон, мертвенно-белый, молчал. А Джинни проговорила:
– Мы могли узнать от кого-то еще… не от Гарри.
– А от кого? – раздраженно бросил Сириус. – Послушайте. Вашего отца ранили на дежурстве по заданию Ордена. Ситуация сама по себе скользкая, а если к тому же выяснится, что буквально через несколько секунд после нападения об этом узнали его дети, Орден окажется под угрозой…