Не сводя глаз с Гарри, он протянул им с Роном билеты. Стэну, похоже, было совершенно все равно, псих ты или не псих, если ты настолько знаменит, что попал в газеты. «ГрандУлет», накренившись почти до земли и нарушив правила, обогнал вереницу автомобилей. Гарри посмотрел в начало автобуса. Гермиона в ужасе закрыла лицо руками. Довольный Свинринстель раскачивался у нее на плече.
БАММ.
Стулья опять смелó назад – «ГрандУлет» перескочил с Бирмингемской автострады на тихий извилистый проселок. Кусты по обочинам еле успевали отпрыгивать. Потом автобус переместился на оживленную главную улицу какого-то городка, потом на виадук среди высоких холмов, а потом на продуваемую ветром улицу, застроенную многоэтажками, и каждый раз издавал громкое «БАММ!».
– Знаешь, я передумал, – проворчал Рон, в шестой раз поднимаясь с пола, – в жизни больше не поеду на этой штуке.
– Слышьте, щас будет «‘огварц», – бодро сообщил Стэн. Он, покачиваясь, шел к ним по проходу. – Эта дамочка спереди, деловая, ну, которая с вами вошла, дала нам на лапу, чтоб мы вас в очереди малость подвинули. Но тока вперед все одно пустим мадам Марш, – снизу донесся чей-то рвотный позыв, за которым последовал мощный выплеск, – ей чевой-та нехорошо.
Через пару минут «ГрандУлет» со скрипом затормозил у небольшого паба, которому, чтобы избежать столкновения, пришлось сильно втянуть бока. Гарри и Рон слышали, как Стэн выводит из автобуса несчастную мадам Марш, слышали и дружный вздох облегчения, который издали пассажиры, ехавшие вместе с ней на втором этаже. Автобус, набирая скорость, полетел дальше, и…
БАММ.
Они покатили по заснеженному Хогсмеду. В переулке промелькнула «Башка борова» – вывеска с отрубленной кабаньей головой громко скрипела на зимнем ветру. На большое ветровое стекло автобуса липли снежинки. Наконец «ГрандУлет» остановился у ворот «Хогварца».
Люпин и Бомс помогли ребятам вынести багаж и вышли попрощаться. Гарри посмотрел вверх и увидел, что все пассажиры, прилепив носы к окнам, внимательно за ними наблюдают.
– На территории будете в безопасности, – Бомс обшарила взглядом пустынную улицу. – Ну давайте, учитесь на отлично!
– Успехов вам, – пожелал Люпин, по очереди пожимая всем руки. Гарри оказался последним. – Да… кстати. – Люпин понизил голос и, пользуясь тем, что остальные прощались с Бомс, сказал: – Гарри, я знаю, что ты не любишь Злея, но он прекрасный окклументор, а мы – и Сириус тоже – очень хотим, чтобы ты выучился защищать себя, поэтому занимайся как следует, ладно?
– Ладно, – мрачно пообещал Гарри, заглянув в изборожденное ранними морщинами лицо Люпина. – Все, до свидания.
Вшестером, спотыкаясь на скользкой дороге, они потащили сундуки к замку. Гермиона вслух мечтала о шапочках для эльфов, которые свяжет перед сном. У дубовых дверей Гарри оглянулся. «ГрандУлет» исчез, и Гарри, вспомнив, что ждет его завтра вечером, тщетно пожелал исчезнуть вместе с ним.
Практически весь следующий день Гарри провел в тоскливом ожидании вечера. Утренняя пара зельеделия не развеяла его страхи – Злей был, как всегда, брюзглив. К тому же к Гарри то и дело подходили члены Д. А. и с надеждой спрашивали, состоится ли вечером занятие, – что тоже отнюдь не улучшало настроения.
– О следующей встрече я сообщу как обычно, – снова и снова повторял Гарри, – но сегодня не получится, у меня… э-э… дополнительные занятия по зельеделию.
– Дополнительные по зельеделию? – презрительно хмыкнул Захария Смит, который поймал Гарри после обеда в вестибюле. – Ты, видно, полный швах? Злей обычно не дает дополнительных уроков.
И нарочито бодрой походкой Смит зашагал прочь. Рон свирепо смотрел ему вслед.
– Колдануть его, что ли? Отсюда я еще достану. – Он поднял палочку и прицелился Смиту между лопаток.
– Плюнь, – угрюмо ответил Гарри, – все равно все так и будут думать. Что я непроходимый болва…
– Привет, Гарри, – произнес нежный голосок за его спиной.
Гарри обернулся и увидел Чо.
– О, – только и смог сказать он. В животе, как всегда, что-то сжалось. – Привет.
– Гарри, мы в библиотеке, – решительно заявила Гермиона и, схватив Рона за локоть, поволокла его к мраморной лестнице.
– Как провел Рождество, хорошо? – спросила Чо.
– Неплохо, – ответил Гарри.
– А я – довольно тихо, – проговорила Чо. Почему-то она смущалась. – Слушай… видел объявление? На следующий месяц назначен Хогсмед.
– Что? А. Нет, я еще не видел доску.
– На День святого Валентина…
– Понятно, – отозвался Гарри, недоумевая, зачем она это говорит. – Ты, наверное, хочешь…
– Только если ты тоже хочешь, – с надеждой ответила она.
Гарри вытаращился. Он хотел сказать: «Ты, наверное, хочешь узнать, когда собрание Д. А.?», и ее ответ поставил его в тупик.
– Я… э-э… – промямлил он.
– Ой, не хочешь, и ладно, – с убитым видом произнесла Чо. – Ничего страшного. Тогда… пока.
И она пошла прочь. Гарри стоял и смотрел ей вслед, лихорадочно соображая, в чем дело. Наконец в мозгу что-то щелкнуло и встало на место.
– Чо! Эй! ЧО!
Он побежал за ней и догнал уже на середине мраморной лестницы.
– Э-э… Хочешь пойти со мной в Хогсмед на Валентинов день?
– О-о-о! Конечно! – просияла Чо, густо покраснев.
– Хорошо… тогда… договорились, – сказал Гарри и, решив, что день в конечном итоге не пропал даром, буквально поскакал в библиотеку, чтобы до послеобеденных занятий застать Рона и Гермиону.
Впрочем, к шести вечера даже успешно назначенное свидание с Чо уже не облегчало его страданий, которые с каждым шагом к кабинету Злея становились все ужаснее.
Гарри немного постоял перед дверью, думая о том, как хорошо было бы сейчас оказаться… да, собственно, где угодно; затем глубоко вдохнул, постучал и вошел.
В помещении царил сумрак. На стенах висели полки, заставленные сотнями стеклянных банок, где в разноцветных жидкостях плавали скользкие куски животных и растений. В углу стоял шкаф с ингредиентами для зелий, в краже которых Злей когда-то – не без оснований – обвинил Гарри. Но сейчас внимание Гарри привлек письменный стол: там, в круге света свечи, стояла пустая каменная чаша, покрытая старинными рунами и символами. Гарри сразу ее узнал – это был Думбльдоров дубльдум. Зачем он здесь? Размышляя, Гарри так и подскочил, когда из темноты раздался голос Злея:
– Закрой за собой дверь, Поттер.
Гарри, с неприятным ощущением, будто сам себя запирает в тюрьму, выполнил приказ. Злей вышел на свет и молча показал на стул рядом с письменным столом. Гарри сел. Злей тоже сел и холодным, немигающим взглядом уставился на Гарри. Его глаза источали неприязнь.
– Итак, Поттер, тебе известно, для чего мы здесь, – промолвил он. – Директор просил научить тебя окклуменции. Смею лишь надеяться, что к этой дисциплине ты окажешься способнее, чем к зельеделию.
– Да, – коротко ответил Гарри.
– Это, конечно, не обычный урок, Поттер, – продолжал Злей, зловеще сузив глаза, – но я тем не менее твой учитель, и, следовательно, ты обязан называть меня «сэр» либо «профессор».
– Да… сэр, – сказал Гарри.
– К делу. Окклуменция. Как я говорил в доме твоего дражайшего крестного, это область магии, изучающая способы защиты сознания от постороннего влияния и проникновения извне.
– А почему Думбльдор думает, что мне это нужно, сэр? – Гарри посмотрел Злею прямо в глаза. Интересно, ответит?
Злей, не сводя глаз с Гарри, помолчал, а потом презрительно бросил:
– Полагаю, даже ты, Поттер, мог бы догадаться? Черный Лорд – мастер легилименции…
– А это что такое? Сэр?
– Умение извлекать мысли и воспоминания из чужого сознания…
– Он умеет читать мысли? – перебил Гарри. Подтверждались его худшие опасения.
– Как ты примитивен, Поттер, – сверкнул глазами Злей. – В тебе нет тонкости. Этот недостаток среди прочих и мешает тебе достичь хотя бы наималейших успехов в зельеделии.
Злей сделал паузу, очевидно наслаждаясь унижением Гарри, а затем продолжил:
– «Чтение мыслей» – мугловое понятие. Сознание – не книга, которую можно открывать и листать на досуге. А мысли – не надписи на стенках черепа, доступные взгляду незваного пришельца. Сознание, Поттер, есть сложная, многослойная структура – не у всех, разумеется, но у большинства. – Он усмехнулся. – Однако, те, кто овладел искусством легилименции, способны при определенных условиях проникать в сознание жертвы и расшифровывать содержимое. Так, скажем, Черный Лорд почти всегда может распознать ложь. Но мастера окклуменции умеют блокировать чувства и воспоминания, изобличающие ложь, и могут говорить ему неправду, не опасаясь разоблачения.
Вопреки словам Злея Гарри остался при убеждении, что легилименция – не что иное, как чтение мыслей, и это ему ужасно не понравилось.
– То есть он прямо сейчас может знать, о чем мы говорим? Сэр?
– Черный Лорд находится на значительном удалении, а стены и территория «Хогварца» защищены многочисленными древними заклятиями, обеспечивающими физическую и ментальную неприкосновенность здешних обитателей, – сказал Злей. – В магии, Поттер, время и пространство имеют большое значение. Так, зачастую при легилименции принципиальную роль играет зрительный контакт.
– Какой тогда смысл учиться окклуменции?
Злей смотрел на Гарри, водя длинным тонким пальцем по губам.
– Дело в том, что с тобой, Поттер, обычные правила, кажется, не действуют. Убийственное проклятие, которое тебя не убило, видимо, создало между тобой и Черным Лордом некую связь. Очевидно, что временами, когда твой мозг расслаблен и особенно уязвим – во сне, например, – ты воспринимаешь мысли и эмоции Черного Лорда. Директор считает, что это следует прекратить. Он пожелал, чтобы я научил тебя блокировать сознание.
Сердце Гарри быстро-быстро забилось. Все это звучало неубедительно.
– Но зачем прекращать? – резко спросил он. – Мне, конечно, неприятно, но ведь это пригождается. Скажем… я же увидел змею. А если бы нет, профессор Думбльдор не смог бы спасти мистера Уизли. Ведь верно же? Сэр?