И он основательно отхлебнул из кружки.
– Приличная семья – большое дело, – продолжал он. – Папаша у меня был приличный. И у тебя мама-папа приличные. Не помри они, жизнь пошла бы по-другому, да?
– Да… наверно, – осторожно согласился Гарри. Огрид был какой-то странный.
– Семья, – хмуро пробурчал Огрид. – Что ни говори, кровь – это важно… – И стер струйку этой самой крови с глаза.
– Огрид, – не удержавшись, спросил Гарри, – откуда у тебя эти раны?
– А? – перепугался Огрид. – Какие раны?
– Да вот эти! – Гарри показал на его лицо.
– А!.. Это, Гарри, обычные синяки да шишки, – наставительно сказал Огрид, – работа у меня такая. – Он осушил кружку и поднялся из-за стола. – Ну, пока, Гарри… не болей.
Огрид грустно похромал к двери и вышел под проливной дождь. Гарри понуро смотрел ему вслед. Огриду плохо, он что-то скрывает, но почему-то отказывается от помощи. В чем дело? Гарри не успел как следует об этом подумать, потому что услышал крик:
– Гарри! Гарри! Сюда!
Через весь зал ему махала Гермиона. Он встал, начал продираться сквозь толпу и, еще не дойдя, увидел, что Гермиона не одна и заседает с двумя самыми невообразимыми компаньонками: Луной Лавгуд и Ритой Вритер, бывшей журналисткой «Оракула», личностью, которую Гермиона откровенно ненавидела.
– Ты так рано! – Гермиона подвинулась, освобождая место. – Я думала, ты с Чо и придешь не раньше чем через час!
– С Чо? – заинтересовалась Рита. Она круто развернулась и с жадным любопытством воззрилась на Гарри. – С девочкой?
И запустила руку в сумочку из крокодиловой кожи.
– Хоть с тысячей девочек, вас это не касается, – холодно заявила Гермиона. – Так что уберите.
Рита – она почти уже достала из сумки ядовитозеленое перо – щелкнула замочком с таким видом, будто ее заставили выпить стакан смердосока.
– Что вы затеяли? – спросил Гарри, переводя взгляд от Риты к Луне и Гермионе.
– Перед тем как ты появился, маленькая мисс Совершенство как раз собиралась нас просветить. – Рита отхлебнула из стакана. – Надеюсь, разговаривать с ним можно? – поинтересовалась она у Гермионы.
– Можно, – невозмутимо отозвалась та.
Надо сказать, безработица не пошла Рите на пользу: волосы, некогда уложенные тугими кудрями, висели некрасивыми лохмами; красный лак на двухдюймовых ногтях облупился, с оправы очков осыпалась часть фальшивых бриллиантиков. Рита сделала еще один большой глоток и уголком рта пробормотала:
– Она хорошенькая, Гарри?
– Еще одно слово о личной жизни Гарри, и сделка отменяется! Это я вам обещаю, – раздраженно пригрозила Гермиона.
– Какая еще сделка? – Рита ладонью вытерла губы. – Ты ничего не говорила о сделке, мисс Идеал, ты просто позвала меня сюда, и все. О, когда-нибудь… – Она глубоко, судорожно вздохнула.
– Да-да, когда-нибудь вы напишете кучу гадостей обо мне и Гарри, – равнодушно бросила Гермиона. – Идите поищите, кому это интересно.
– В этом году про него и без меня понаписали кучу гадостей. – Рита поверх стакана скосила глаза на Гарри и хрипло зашептала: – Что ты при этом чувствовал? Что тебя предали? Не поняли? Обидели?
– Он злился, – жестко и четко произнесла Гермиона. – Он сказал министру магии правду, а этому идиоту не хватило мозгов поверить.
– Значит, ты продолжаешь утверждать, что Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вернулся? – Пронзительные Ритины глаза впились в Гарри, а рука, отставив стакан, жадно потянулась к замочку сумки. – Ты подписываешься под этой чепухой, которую городит Думбльдор? Якобы Сами-Знаете-Кто возродился, а ты был единственным свидетелем?
– Не единственным, – огрызнулся Гарри. – Там еще было больше дюжины Упивающихся Смертью. Назвать их имена?
– Ну разумеется, – хищно выдохнула Рита и снова затеребила сумочку. Она смотрела на Гарри так, будто в жизни не видела ничего прекраснее. – Заголовок крупным жирным шрифтом: «Поттер обвиняет…» Подзаголовок: «Упивающиеся Смертью среди нас – Гарри Поттер называет имена». А под большой красивой фотографией – твоей, Гарри, – текст: «Гарри Поттер, неуравновешенный пятнадцатилетний подросток, переживший нападение Сами-Знаете-Кого, вызвал вчера возмущение общественности, обвинив уважаемых членов колдовского сообщества в принадлежности к Упивающимся Смертью…»
В ее руке как-то само собой оказалось принципиарное перо. Рита уже поднесла его ко рту, но тут ее восторг вдруг угас.
– Впрочем, – она опустила перо и испепелила Гермиону взглядом, – юная мисс Совершенство не захочет, чтобы подобная статья появилась в печати?
– На самом деле, – любезно ответила Гермиона, – это именно то, чего хочет юная мисс Совершенство.
Рита удивленно воззрилась на Гермиону. И Гарри тоже. А Луна, мечтательно промурлыкав «Уизли – наш король», помешала в коктейле маринованной луковкой на палочке.
– Хочет? Чего? Чтобы я написала, что он говорит о Том-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут? – глухо спросила Рита.
– Да, – подтвердила Гермиона. – Все как есть. Без исключения. И в точности так, как говорит Гарри. Он подробно все расскажет, назовет имена Упивающихся Смертью, которых там видел, опишет внешность Вольдеморта… ну что вы, держите себя в руках, – чуть брезгливо прибавила она и через стол швырнула Рите салфетку: услышав имя Вольдеморта, журналистка так вздрогнула, что вылила на себя полстакана огневиски.
Не сводя глаз с Гермионы, Рита промокнула грязный плащ. И ответила прямо:
– В «Оракуле» такой материал не примут. Может, ты не заметила, но его россказням никто не верит. Его считают психом. Вот если мне будет позволено повернуть историю под таким углом…
– Нам не нужна очередная статья про то, что у Гарри поехала крыша! – возмутилась Гермиона. – Нет уж, спасибо! Я хочу, чтобы у него появилась возможность рассказать правду!
– На правду нет спроса, – отрезала Рита.
– Вы хотите сказать, что «Оракул» этого не напечатает, потому что Фудж не позволит! – раздражилась Гермиона.
Рита посмотрела на нее долгим тяжелым взглядом. Затем, перегнувшись через стол, деловито сказала:
– Ладно, Фудж давит на «Оракул», да, но результат один, как ни поверни. Они не напечатают положительную статью о Гарри. Это никто не станет читать. Это идет вразрез с настроениями общественности. Побег из Азкабана и так всех напугал. Никто не хочет верить, что Сами-Знаете-Кто вернулся.
– Значит, цель существования «Оракула» – рассказывать людям то, что они хотят слышать? – процедила Гермиона.
Рита, подняв брови, выпрямилась и осушила стакан с огневиски.
– Глупая девочка. Цель существования «Оракула» – увеличение объема продаж, – ледяным тоном сообщила она.
– Мой папа считает, что это ужасная газета, – неожиданно вмешалась Луна и, посасывая луковку, вперила в Риту огромные, выпуклые, слегка безумные глаза. – А он публикует только то, что обязаны знать читатели. И на деньги ему плевать.
Рита окинула Луну презрительным взглядом.
– Полагаю, наш папа издает какую-нибудь идиотскую деревенскую газетенку? – осведомилась она. – «Двадцать пять способов слиться с муглами в экстазе» и даты сельских распродаж?
– Нет, – Луна снова окунула луковку в ледниколу, – папа – редактор «Правдобора».
Рита так громко фыркнула, что на нее стали оборачиваться.
– Стало быть, он публикует лишь то, что обязаны знать читатели? – презрительно повторила она. – Да его издание годится только на то, чтобы сады удобрять.
– Что ж, значит, у вас будет шанс немного поднять планку, – приятным голосом сказала Гермиона. – Луна говорит, что ее папа будет рад получить интервью Гарри. Вот кто его напечатает.
Рита некоторое время молча смотрела на них обеих, а потом разразилась хохотом.
– «Правдобор»! – заливалась она. – Думаете, если его интервью напечатают в «Правдоборе», публика ему поверит?
– Кто-то не поверит, – размеренно произнесла Гермиона. – Но в рассказе о побеге, опубликованном в «Оракуле», есть очевидные нестыковки. Мне кажется, многие уже задумались, нет ли другого объяснения, поэтому, если появится альтернативная версия, пусть даже в… – она покосилась на Луну, – в… скажем так, необычном журнале… думаю, многие захотят прочесть.
Рита помолчала, чуть склонив голову набок и внимательно глядя на Гермиону.
– Хорошо, предположим, я напишу статью, – отрывисто сказала она. – Сколько я за это получу?
– Папа обычно не платит авторам, – сонно проговорила Луна. – Они работают с ним потому, что печататься в нашем журнале – большая честь… Ну и конечно, чтобы увидеть в печати свою фамилию.
У Риты опять сделался такой вид, будто она наглоталась смердосока. Она гневно повернулась к Гермионе:
– То есть я что, должна работать бесплатно?
– В общем, да, – спокойно отозвалась Гермиона, отпив из своего стакана. – В случае отказа я, как вы понимаете, сообщу властям, что вы – незарегистрированный анимаг. Думаю, «Оракул» неплохо заплатит за репортаж из Азкабана.
Видно было, что Рита готова отдать что угодно за возможность засунуть бумажный зонтик из Гермиониного стакана ей же в нос.
– Очевидно, у меня нет выбора? – чуть дрогнувшим голосом пробормотала журналистка, открыла сумочку, достала пергамент и выжидательно подняла принципиарное перо.
– Папа будет очень рад, – ободрила ее Луна. Рита сжала челюсти.
– Ну что? – Гермиона повернулась к Гарри: – Готов поведать людям правду?
– Да, – ответил Гарри, глядя, как Рита ставит перо на пергамент.
– Тогда валяйте, Рита, – безмятежно улыбнулась Гермиона и выудила вишенку со дна своего стакана.
Глава двадцать шестаяВиденное – непредвиденное
Луна не сказала внятно, когда интервью с Гарри появится в «Правдоборе»; мол, в ближайшем номере папа планировал разместить огромную увлекательную статью – рассказы очевидцев о недавних встречах со складкорогими стеклопами. «А поскольку это очень важный сюжет, Гарри, может, придется подождать до следующего выпуска», – закончила Луна.