Во сне Гарри очень целеустремленно проходил через эту комнату к двери напротив и шел дальше. Но дверей здесь было около дюжины. И, пока Гарри решал, куда идти, что-то загрохотало, и канделябры поползли вбок. Стены зала начали вращаться.
Гермиона схватила Гарри за руку, видимо, испугавшись, что пол тоже может поехать, но пол не двинулся. Стены вращались несколько секунд, голубые островки пламени превратились в размытую полосу, похожую на неоновую трубку. Так же внезапно грохот стих, и все вокруг замерло.
Перед глазами Гарри продолжала гореть голубая полоса, а больше он пока ничего не видел.
– Что это было? – испуганно прошептал Рон.
– Это, наверно, чтобы мы не знали, откуда пришли, – тихонько ответила Джинни.
Гарри сразу понял, что она права: легче было найти муравья на абсолютно черном полу, чем сказать, откуда они вошли и какую из двенадцати дверей теперь выбрать.
– И как мы попадем обратно? – со страхом спросил Невилл.
– Сейчас это не важно, – с напором сказал Гарри, крепко сжимая палочку и моргая, чтобы избавиться от голубой полосы перед глазами, – когда найдем Сириуса, тогда и подумаем…
– Ты, главное, не зови его громко! – поспешила посоветовать Гермиона; впрочем, это было излишне – инстинкт и так подсказывал Гарри, что нужно держаться как можно тише.
– Куда пойдем? – спросил Рон.
– Я не… – начал Гарри и сглотнул. – Во сне я шел от лифта через дверь в конце коридора в черную комнату – вот эту, – потом в другую дверь и в комнату, где все… мерцает. Надо заглянуть во все двери, – лихорадочно пробормотал он, – я сразу пойму. Пошли.
Он решительно шагнул к ближайшей двери, – остальные толпились за спиной, – выставил палочку и толкнул прохладную блестящую дверь.
Она распахнулась.
После черноты круглого зала показалось, что лампы, свисающие на золотых цепях с потолка длинной прямоугольной комнаты, испускают прямо-таки ослепительное сияние – но не мерцающий свет, который Гарри видел во сне. Здесь ничего не было, кроме нескольких столов, а в центре стоял стеклянный резервуар с темно-зеленой жидкостью, такой огромный, что они все вместе могли бы поплавать там, как в бассейне. Внутри лениво скользили какие-то перламутрово-белые штуки.
– Что это? – шепотом спросил Рон.
– Не знаю, – отозвался Гарри.
– Это рыбы? – выдохнула Джинни.
– Аквачервирусы! – возбужденно воскликнула Луна. – Папа говорил, в министерстве их разводят…
– Нет, – возразила Гермиона. Ее голос прозвучал странно. Она подошла к огромному аквариуму и всмотрелась. – Это мозги.
– Мозги?
– Да… Интересно, что тут с ними делают?
Гарри подошел ближе, и сомнения рассеялись. Загадочно поблескивая, мозги то появлялись из зеленых глубин, то снова исчезали; походили они на склизкие кочаны цветной капусты.
– Пошли отсюда, – пробормотал Гарри. – Это не то, надо попробовать другую дверь.
– А здесь тоже есть двери. – Рон обвел комнату рукой.
Сердце Гарри упало – сколько же тут всего комнат?
– Во сне я шел через черную комнату в следующую, – сказал он. – По-моему, надо вернуться и попробовать оттуда.
Они поспешили назад в круглый зал. Перед глазами у Гарри вместо неоновых трубок теперь плавали белесые мозги.
– Подожди! – резко окликнула Гермиона Луну, которая хотела закрыть дверь в комнату с мозгами. – Флаграте!
Она взмахнула палочкой, и на двери появился огненный крест. Как только дверь, щелкнув, закрылась, стены очень быстро с громыханием завращались, но теперь на голубоватой полосе проступало большое красно-золотое пятно. Потом вращение прекратилось, и пятно опять превратилось в крест на двери, откуда они только что вышли.
– Ловко придумано, – одобрил Гарри. – Ладно, попробуем вот эту…
Он прошел к двери напротив и открыл ее, выставив палочку. Друзья настороженно замерли у него за спиной.
Прямоугольная, тускло освещенная комната оказалась больше предыдущей. Она напоминала каменную яму: до пола футов двадцать, а по периметру, крутые каменные ступени, больше похожие на скамьи. Ребята очутились на самом верхнем ярусе некоего амфитеатра, похожего на судебный зал, где заседал Мудрейх. Но внизу вместо кресла с цепями стоял каменный помост, а на нем – каменная арка, древняя, растрескавшаяся, осыпающаяся. Непонятно, как она до сих пор не обрушилась… Стены к ней не прилагалось; проем был завешен ветхой черной тканью, которая, несмотря на абсолютную неподвижность воздуха, чуть заметно трепетала, словно мгновение назад ее задели.
– Кто там?! – крикнул Гарри, спрыгивая на ступень ниже. Никто не ответил, но ткань продолжала покачиваться.
– Осторожнее! – шепнула Гермиона.
Гарри, скамья за скамьей, слез и направился к помосту. Его шаги гулко отдавались в тишине. Снизу остроугольная арка казалась много выше, чем от двери. Ткань мягко колыхалась, точно сквозь арку только что кто-то прошел.
– Сириус? – снова спросил Гарри, теперь намного тише.
Им овладело очень странное чувство: за тканью, с той стороны арки, как будто кто-то стоит. Сжимая волшебную палочку, он осторожно обошел помост и заглянул за арку, но там никого не было; он увидел лишь изнанку ветхой занавеси.
– Пойдем, – позвала Гермиона. Она остановилась на полпути вниз. – Это не то, Гарри, пошли дальше.
Она, похоже, испугалась, и гораздо сильнее, чем в комнате с мозгами, но внимание Гарри было приковано к арке – какая красивая, хоть и древняя. Трепетание ткани интриговало; подмывало взобраться на помост и пройти сквозь арку.
– Гарри, пойдем, пожалуйста, – настойчивее позвала Гермиона.
– Пойдем, – согласился он, но не двинулся с места. Ему что-то послышалось. Из-за занавеси доносился слабый шепот, невнятное бормотание. – Что вы говорите? – очень громко спросил он, и его слова эхом разнеслись по залу.
– Никто ничего не говорит, Гарри! – воскликнула Гермиона и направилась к нему.
– Там кто-то шепчет, – сказал он, шагнул прочь от Гермионы и, нахмурившись, поглядел на ткань. – Это ты, Рон?
– Я здесь, дружище, – отозвался Рон, появляясь из-за арки.
– Кто-нибудь еще слышит? – спросил Гарри. Шепот, бормотание стали громче; Гарри вроде бы и не собирался забираться на помост, но уже поставил ногу.
– Я слышу, – тихо откликнулась Луна, подходя из-за арки и не отрывая взгляда от занавеси. – Там внутри люди!
– Что значит «внутри»?! – крикнула Гермиона и спрыгнула с нижней ступени на пол. Она сердилась – непонятно, чего это она вдруг. – Там нет никакого «внутри», это обычная арка, внутри никто не поместится. Гарри, прекрати, отойди…
Она схватила его за руку и потянула, но он воспротивился.
– Гарри, мы пришли спасать Сириуса! – тонким, напряженным голосом напомнила она.
– Сириуса, – медленно повторил Гарри, завороженно глядя на непрерывно колышущуюся ткань. – Да…
Потом наконец в голове что-то встало на место: Сириус – схвачен, связан, его пытают, а он тут уставился на какую-то арку…
Он отступил от помоста и заставил себя оторвать взгляд от занавеси.
– Пошли, – сказал он.
– Я тебе об этом уже битый… ладно, не важно, пошли! – воскликнула Гермиона и первой зашагала обратно вокруг помоста. Невилл и Джинни тоже глядели на занавесь как заколдованные. Гермиона молча взяла за руку Джинни, а Рон – Невилла, и решительно потащили их вверх по ступеням к двери.
– Как думаешь, что это за арка? – спросил Гарри у Гермионы, когда они вернулись в круглую комнату.
– Не знаю, но она опасна, – твердо ответила Гермиона, помечая дверь крестом.
Стена опять провернулась и остановилась. Гарри наугад толкнул следующую дверь. Она не подалась.
– В чем дело? – спросила Гермиона.
– Заперто… – ответил Гарри и навалился, но дверь не шелохнулась.
– Значит, это та самая! – в волнении воскликнул Рон и стал вместе с Гарри биться в дверь. – Наверняка!
– Отойдите! – резко приказала Гермиона. Она навела палочку на то место, где у обычной двери был бы замок, и сказала: – Алохомора!
Ничего не произошло.
– Нож Сириуса! – вспомнил Гарри и, достав его из внутреннего кармана, вставил в щель между дверью и стеной. Все с надеждой наблюдали. Гарри провел лезвием сверху вниз, вытащил и плечом надавил на дверь. Та не шелохнулась. Более того, лезвие ножа, оказывается, расплавилось.
– Тогда эту дверь оставляем, – решительно заявила Гермиона.
– А если это именно та? – Рон взирал на дверь в тревоге и любопытстве.
– Не может быть, во сне Гарри легко проходил через все двери, – ответила Гермиона, помечая отвергнутое помещение огненным крестом.
Гарри положил в карман бесполезную рукоять ножа.
– Знаете, что там может быть? – с энтузиазмом спросила Луна, когда стена снова завращалась.
– Не иначе что-то балабольное, – буркнула Гермиона. Невилл нервно хохотнул.
Стена остановилась. Гарри, уже теряя надежду, толкнул еще одну дверь:
– Вот она!
Он сразу узнал прекрасные, танцующие, алмазами искрящиеся блики. Потом глаза привыкли к ослепительному блеску, и он увидел часы, множество часов, больших, маленьких, напольных, дорожных… Они висели между книжными шкафами, стояли на столах вдоль всей комнаты, и пространство полнилось безостановочным деловитым тиканьем, напоминавшим маршировку тысяч миниатюрных ножек. Источником алмазного мерцания оказался высокий хрустальный колпак у дальней стены.
– Сюда!
Сердце Гарри отчаянно забилось: теперь они на верном пути. Он первым бросился по узкому проходу между столами, направляясь к источнику света, как и во сне, к хрустальному колпаку, который был не ниже его самого и стоял на столе. Внутри, искрясь, клубился вихрь.
– Ой, смотрите! – воскликнула Джинни, когда они подошли ближе.
Воздушный поток нес вверх крошечное блестящее яйцо. Вскоре яйцо раскололось, из него вылетела колибри, ее вознесло до самого верха, потом ветер повлек птичку вниз, обтрепывая перья, и на дне колибри была снова заключена в скорлупу.
– Пошли! – прикрикнул Гарри на застрявшую Джинни – ей явно хотелось посмотреть, как яйцо опять станет птичкой.