– В том числе и вы с папой, – лукаво заметила Джинни.
– И что? Мы с вашим отцом созданы друг для друга, чего нам было дожидаться? – ответила миссис Уизли. – А вот Билл и Флёр… хмм… что у них общего? Он простой работящий человек, а она…
– Кукла, – кивнула Джинни. – Только наш Билл не такой уж простой. Он ведь работает взломщиком заклятий, так? Значит, где-то в чем-то любит авантюры, риск, блеск… Потому и увлекся своей Флёркой-Хлоркой.
Гарри с Гермионой расхохотались, а миссис Уизли строго сказала:
– Джинни, перестань ее так называть. Ладно, я лучше пойду… Гарри, ешь омлет, пока не остыл.
И измученная миссис Уизли вышла из комнаты. Рон по-прежнему сидел как пристукнутый и неуверенно мотал головой, словно собака, которая пытается вытрясти воду из ушей.
– Ты что, еще не привык к ней? Она же у вас живет? – удивился Гарри.
– В принципе, привык, – ответил Рон, – но когда она так неожиданно набрасывается…
– Просто позор! – гневно воскликнула Гермиона, отошла от Рона как можно дальше и обернулась, скрестив руки на груди, лишь когда уперлась в противоположную стену.
– Ты что, хочешь, чтоб она жила здесь всегда? – Джинни вытаращила глаза на брата. Рон неопределенно пожал плечами. Джинни сказала: – Ну и пожалуйста! Мама все равно постарается это прекратить.
– Каким образом? – заинтересовался Гарри.
– Она все зазывает на ужин Бомс. Чтобы Билл переключился на нее. Я бы и сама ее предпочла.
– Разбежались! – саркастически бросил Рон. – Да ни один нормальный парень не обратит внимания на Бомс, если рядом Флёр. Нет, Бомс, конечно, ничего себе, когда не издевается над своими волосами и носом, но…
– Она гораздо приятнее Хлорки, – заявила Джинни.
– И гораздо умнее, она же аврор! – поддержала Гермиона.
– Флёр тоже не дура, она участвовала в Тремудром Турнире, – сказал Гарри.
– И этот туда же! – отчаянно всплеснула руками Гермиона.
– Тебе нравится, как она говорит: «‘Арри», да? – съязвила Джинни.
– Нет, – Гарри уже пожалел, что вмешался, – я всего-навсего имел в виду, что Хлорка… то есть Флёр…
– В общем, я бы предпочла Бомс, – перебила Джинни. – С ней по крайней мере весело.
– В последнее время не очень, – возразил Рон. – Сколько ее ни вижу, она точь-в-точь как Меланхольная Миртл.
– Это несправедливо, – одернула Гермиона. – Она еще не пришла в себя после… сам понимаешь… он был ее двоюродным братом!
У Гарри оборвалось сердце. Вот и до Сириуса добрались. Гарри схватил вилку и принялся сосредоточенно набивать рот омлетом, рассчитывая таким образом избежать участия в разговоре.
– Бомс и Сириус были едва знакомы! – закричал Рон. – Сириус почти всю ее жизнь просидел в Азкабане, а до этого их семьи даже не встречались…
– Не важно, – отрезала Гермиона. – Она считает, что он погиб по ее вине!
– С чего она это взяла? – не удержался Гарри.
– Она дралась с Беллатрикс Лестранж, помнишь? И, наверное, думает, что, если бы эту гадину удалось прикончить, Беллатрикс не убила бы Сириуса.
– Глупости, – сказал Рон.
– Тех, кто выжил, всегда терзает чувство вины, – изрекла Гермиона. – Я знаю, Люпин пытался с ней разговаривать, но она по-прежнему очень подавлена. У нее даже начались проблемы с метаморфизмом!
– С чем?
– Она больше не может менять внешность, как раньше, – объяснила Гермиона. – Наверное, из-за шока.
– Я и не знал, что такое бывает, – удивился Гарри.
– Я тоже, – кивнула Гермиона, – но, видимо, при настоящей депрессии…
Дверь снова открылась. Миссис Уизли просунула голову в комнату.
– Джинни, – прошептала она, – иди скорее вниз и помоги мне с обедом.
– Я же разговариваю! – возмутилась Джинни.
– Быстро! – прикрикнула миссис Уизли и скрылась.
– Лишь бы не оставаться наедине с Хлоркой! – проворчала Джинни, откинула за спину длинные рыжие волосы, по-балетному развела руки и, удачно подражая Флёр, горделиво уплыла из комнаты. – А вы, красавцы, тоже не задерживайтесь, – сказала она уже за порогом.
Гарри решил воспользоваться наступившей тишиной, чтобы доесть. Гермиона рассматривала картонные коробки, но украдкой на него поглядывала. Рон взял с подноса гренок и принялся жевать, не отрывая меланхолического взора от двери.
– Что это? – через некоторое время спросила Гермиона, вынув из коробки нечто напоминающее миниатюрный телескоп.
– Не знаю, – пожал плечами Рон, – но раз Фред с Джорджем это не взяли, оно, наверное, недоделано. Ты поосторожнее.
– Твоя мама говорила, что у них все хорошо, – вспомнил Гарри. – Что у них деловая хватка.
– Это еще слабо сказано, – заявил Рон. – Они прямо купаются в галлеонах! Охота посмотреть на их магазин, дождаться не могу! Мы еще не были на Диагон-аллее: мама считает, для дополнительной защиты нужен папа, а он очень занят на работе. Поскорее бы.
– А что Перси? – полюбопытствовал Гарри. Третий по старшинству брат Уизли не общался с семьей. – Помирился с родителями?
– Не-а, – мотнул головой Рон.
– Он же теперь знает, что твой отец был прав насчет Вольдеморта…
– Думбльдор говорит, люди легче прощают ошибки, чем правоту, – объявила Гермиона. – Я слышала, Рон, как он говорил твоей маме.
– Заумь в духе Думбльдора, – отреагировал Рон.
– Он хочет заниматься со мной индивидуально, – кстати упомянул Гарри.
Рон поперхнулся, а Гермиона ахнула.
– И ты молчал! – воскликнул Рон.
– Я только что вспомнил, – честно признался Гарри. – Он сказал ночью в вашем сарае.
– Ух ты!.. Занятия с Думбльдором, – потрясенно пролепетал Рон. – Спрашивается, а почему он?..
Рон осекся. Гарри заметил, что они с Гермионой переглянулись. Гарри отложил нож и вилку. Он всего-навсего сидел в постели, но сердце колотилось как бешеное. Думбльдор советовал рассказать им… так почему бы не сейчас? Гарри уставился на вилку, ярко блестевшую на солнце, и заговорил:
– Не знаю точно, чему он собирается меня учить, но думаю, что это из-за пророчества.
Его друзья молчали. Гарри даже показалось, что они окаменели, но он продолжил, по-прежнему обращаясь к вилке:
– Которое пытались выкрасть из министерства.
– Никто же не знает, о чем оно, – поспешно вставила Гермиона. – Оно разбилось.
– В «Оракуле» писали… – начал было Рон, но Гермиона сразу на него шикнула.
– В «Оракуле» угадали. – Гарри усилием воли заставил себя поднять глаза: Гермиона смотрела испуганно, Рон – изумленно. – Разбитый стеклянный шар – не единственная запись пророчества. Я услышал его полностью от Думбльдора, оно было сделано ему, и он мне все рассказал. Судя по тому, что там говорится, – Гарри глубоко вдохнул, – я и есть тот человек, который должен прикончить Вольдеморта… во всяком случае, выжить суждено лишь одному из нас.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом что-то бабахнуло, и Гермиона исчезла в клубах дыма.
– Гермиона! – закричали Гарри и Рон; поднос с завтраком грохнулся на пол.
Гермиона, кашляя, появилась снова – с телескопом в руках и багровым синяком под глазом.
– Я сдавила его, а он… меня стукнул! – хрипло вскричала она.
Действительно из телескопа выскочила длинная пружинка, на которой болтался крохотный кулачок.
– Не волнуйся, – сказал Рон, прилагая все силы, чтобы не расхохотаться, – мама вылечит, она прекрасно справляется с мелкими трав мами…
– Ладно, ладно, сейчас это не важно! – нетерпеливо перебила Гермиона. – Гарри, ой, Гарри…
Она вновь опустилась на край его кровати.
– После министерства мы думали… конечно, тебе говорить не хотели, но… Люциус Малфой обмолвился, что пророчество про тебя и Вольдеморта, мы и подумали что-то подобное… Гарри, Гарри… – Она долго смотрела на него, а потом прошептала: – Тебе страшно?
– Не так, как раньше, – ответил он. – Когда только услышал, то да… а сейчас такое впечатление, будто я всегда знал, что в конце мне предстоит с ним сразиться…
– Когда Думбльдор собрался тебя провожать, мы решили, он хочет рассказать о пророчестве или, может, показать что-то, – с энтузиазмом сообщил Рон. – И, в общем-то, оказались правы, да? Он бы не стал давать тебе уроки, если б считал, что ты уже покойник, не захотел бы тратить время… Значит, ему кажется, что у тебя есть шанс!
– Верно, – произнесла Гермиона. – Интересно, чему он будет тебя учить? Наверное, высшей защитной магии… самым сильным контрзакля-тиям… антипорче…
Гарри почти не слушал. По его телу разлилось тепло, и совсем не от солнца; тугой узел в груди потихоньку развязывался. Он знал, что Рон и Гермиона напуганы много больше, чем хотят показать, но они все равно оставались рядом и пытались ободрить, а не шарахались, как от зачумленного или сумасшедшего. И это дорогого стоило.
– …а главное, ускользающим уверткам, – закончила Гермиона. – Теперь ты знаешь хотя бы один предмет на этот год – то есть на один предмет больше, чем мы с Роном. И когда же придут результаты экзаменов?
– Наверное, скоро, месяц уже прошел, – сказал Рон.
– Подождите-ка. – Гарри внезапно вспомнил еще кое-что из вчерашнего разговора с директором школы. – Кажется, Думбльдор говорил, что результаты придут сегодня!
– Сегодня? – взвизгнула Гермиона. – Сегодня? Но почему ты… мамочки… надо было сказать…
Она вскочила.
– Пойду посмотрю, не было ли почты…
Через десять минут Гарри, одетый и с пустым подносом, спустился и увидел за кухонным столом Гермиону. Она была страшно взволнована и едва не подпрыгивала, половиной лица напоминая панду. Миссис Уизли старалась уменьшить это сходство.
– Не поддается, – озабоченно бормотала она, стоя над Гермионой с волшебной палочкой и справочником «В помощь знахарю», открытым на разделе «Синяки, порезы и ссадины». – Раньше всегда помогало. Ничего не понимаю…
– Фреду с Джорджем кажется, что это смешно, когда синяк не сходит, – сказала Джинни.
– Но он обязан сойти! – воскликнула Гермиона. – Не могу же я так остаться!
– Не останешься,