Подозрения Гарри оправдались. Всех, кроме Джинни, пригласили благодаря тем или иным связям с известными, влиятельными людьми. У Цабини, которого расспрашивали после Маклаггена, мать оказалась знаменитой красавицей (насколько понял Гарри, она семь раз выходила замуж, и все мужья загадочно умирали, оставляя ей горы золота). Затем подошла очередь Невилла. Разговор длился десять минут и получился очень неловким: родителей Невилла, знаменитых авроров, пытали и довели до сумасшествия Беллатрикс Лестранж с парочкой приспешников. Под конец у Гарри сложилось впечатление, что Дивангард не торопится выносить Невиллу приговор, поскольку еще не понял, унаследовал ли тот родительские таланты.
– А сейчас, – Дивангард грузно поерзал на сиденье с видом конферансье, представляющего гвоздь программы, – Гарри Поттер! С чего начать? Летом, при первой встрече, мы толком и не познакомились! – С минуту он рассматривал Гарри так, словно перед ним был особенно крупный и сочный кусок фазана, а затем воскликнул: – Избранный, так тебя теперь называют!
Гарри молчал. Белби, Маклагген и Цабини оторопело на него таращились.
– Столько лет, столько домыслов… – продолжал Дивангард, не сводя глаз с Гарри. – Помню, когда… то есть после… ммм… ужасной ночи… Лили… и Джеймс… а ты выжил… поползли слухи о твоих необыкновенных способностях…
Цабини тихонько кашлянул, явно выражая саркастическое недоумение. Тут же из-за Дивангарда раздался сердитый голос:
– Конечно, Цабини, это у тебя необыкновенные способности… выделываться!
– Батюшки, это что ж такое! – благодушно прокудахтал Дивангард и обернулся к Джинни. Ее было еле видно за его животом, но она яростно прожигала взглядом Цабини. – Осторожнее, Блейз! Видели бы вы изумительнейшее злокозявистое заклятие, которое исполнила эта юная леди, когда я проходил мимо их купе! На вашем месте я бы ей не перечил!
Цабини ответил презрительным взглядом.
– Однако, к делу. – Дивангард снова повернулся к Гарри. – Эти ужасные слухи, все лето подряд. Разумеется, никто не знал, чему верить, «Оракулу» свойственно ошибаться… Но тут, кажется, никаких сомнений: столько свидетелей! Ясно, что в министерстве случилось нечто несусветное и ты был в самом центре событий!
Гарри ничего не оставалось, разве что нагло соврать, поэтому он лишь кивнул, но промолчал. Дивангард смотрел на него сияя.
– Сама скромность, сама скромность! Неудивительно, что Думбльдор тебя обожает… Значит, ты был там? А все остальное? Эти сенсационные истории, никто не понимает, где правда, где ложь, например, легендарное пророчество…
– Пророчества мы не слышали, – выпалил Невилл и зарозовелся, как герань.
– Это правда, – подтвердила Джинни. – Мы с Невиллом тоже там были. Ахинея насчет Избранного – очередная утка «Оракула».
– Вот как, тоже там были? – Дивангард посмотрел на Джинни и Невилла с огромным интересом. Те встретили его улыбчивый взгляд совершенно бесстрастно. – М-да… что же… «Оракул» часто преувеличивает… – отчасти разочарованно пробормотал он. – Помню, дорогая Гвеног говорила… Гвеног Джонс, разумеется, капитан «Граальхедских гарпий»…
Он пустился в бесконечные воспоминания. Гарри чувствовал, что Невиллу и Джинни не удалось убедить Дивангарда, и тема пророчества еще не исчерпана.
Время шло; Дивангард сыпал байками о своих прославленных учениках, которые все без исключения в школьные годы были счастливы состоять, как он сам выразился, в «Диван-клубе». Гарри не терпелось уйти, но он боялся, что получится невежливо. Наконец поезд выехал из очередной полосы тумана навстречу красному закату, и Дивангард, подслеповато моргая, огляделся.
– Милые мои, уже темнеет! Я и не заметил, как зажгли лампы! Пожалуй, вам пора переодеваться. Маклагген, не забудь, тебя ждет книжка о паразятах! Гарри, Блейз – тоже заглядывайте, милости прошу. То же касается и вас, мисс. – Он подмигнул Джинни: – Ну-с, идите, идите!
Цабини, протискиваясь мимо Гарри к выходу, зверски на него посмотрел. Гарри ответил тем же с процентами и вместе с Джинни и Невиллом побрел вслед за Цабини по сумрачному коридору.
– Какое счастье, что все кончилось, – пробормотал Невилл. – Он какой-то чудной, правда?
– Есть немного, – согласился Гарри, не сводя глаз с Цабини. – Джинни, а ты-то как туда угодила?
– Он видел, как я заколдовала Захарию Смита, – ответила Джинни, – идиота из «Хуффльпуффа», который был в Д. А., помните? Он все расспрашивал, что случилось в министерстве, и так достал, что я наслала на него порчу. Когда вошел Дивангард, я подумала, все, взыскание гарантировано, а он только похвалил мое заклятие и пригласил на обед! Ну не псих?
– Лучше так, чем из-за мамаши-красавицы, – буркнул Гарри, злобно щурясь на Цабини, – или влиятельного дяди…
Он замолчал. Ему только что пришла в голову одна мысль. Конечно, это рискованно, зато если выгорит… Цабини возвращается в купе шестиклассников-слизеринцев, а там – Малфой, который не будет знать, что его слышат не только свои… Если незаметно, за спиной у Цабини, пробраться в купе, сколько всего удалось бы прояснить! Правда, ехать осталось совсем недолго – до Хогсмеда, наверное, меньше получаса, судя по безлюдности пейзажа за окном, – но раз подозрениям Гарри никто не верит, искать доказательства придется самому…
– Увидимся позже, – чуть слышно сказал он, набрасывая на себя плащ-невидимку.
– Что это ты?.. – начал Невилл.
– Потом! – шепнул Гарри и бросился за Блейзом, стараясь ступать бесшумно; впрочем, поезд так грохотал, что эта предосторожность была излишней.
Коридоры опустели; все разошлись переодеваться и складывать вещи. Гарри практически дышал в спину Цабини и все же не успел вовремя проскочить в купе; пришлось выставить ногу и придержать дверь.
– Что за дела? – сердито бросил Цабини и подергал за ручку, несколько раз стукнув Гарри по ноге.
Гарри насильно отвел дверь в сторону; Цабини, цеплявшийся за ручку, упал на колени к Грегори Гойлу. Последовала неразбериха; Гарри нырнул в купе, вспрыгнул на пустое сиденье Цабини и полез на багажную полку. Хорошо, что в это время Цабини и Гойл ругались друг с другом и все взгляды были обращены к ним, – в какой-то момент нога Гарри высунулась из-под плаща; хуже того, Малфой явно заметил его кроссовку. Гарри испуганно подобрал ногу. Впрочем, тут Гойл закрыл дверь, сбросил с себя встрепанного Цабини, и тот рухнул на свое место; Винсент Краббе вернулся к чтению комикса, а Малфой, гнусно ухмыляясь, снова положил голову на колени Панси Паркинсон и развалился сразу на двух сиденьях. Гарри, неудобно свернувшись, проверил, хорошо ли укрыт, и стал смотреть, как Панси перебирает гладкую светлую челку Малфоя. На лице Панси играла крайне самодовольная улыбка: похоже, она считала, что все мечтают оказаться на ее месте. Лампы на потолке, раскачиваясь, ярко освещали эту уютную сцену; Гарри отчетливо видел каждое слово в комиксе Краббе, который сидел прямо под ним.
– Ну, Цабини, – заговорил Малфой, – что от тебя понадобилось Дивангарду?
– Ему нужны люди со связями, – ответил Цабини, злобно косясь на Гойла. – Не то чтобы таких много.
Малфоя его слова, очевидно, не порадовали.
– Кого он еще пригласил?
– Маклаггена из «Гриффиндора», – ответил Цабини.
– Ах да, его дядя – большая шишка в министерстве, – сказал Малфой.
– …какого-то Белби из «Вранзора»…
– Только не это, он же урод! – воскликнула Панси.
– …а потом еще Лонгботтома, Поттера и девчонку Уизли, – закончил Цабини.
Малфой неожиданно сел, сбросив с себя руку Панси.
– Он пригласил Лонгботтома?
– Ну, видимо, раз он там был, – равнодушно пожал плечами Цабини.
– Чем это Лонгботтом заинтересовал Дивангарда?
Цабини пожал плечами.
– И Поттер, драгоценный Поттер! Как же не поглядеть на Избранного! – осклабился Малфой. – Но девчонка Уизли? В ней-то что особенного?
– Мальчикам она нравится, – промурлыкала Панси, украдкой наблюдая за Малфоем. – Даже тебе, Блейз, а ведь всем известно, какой ты разборчивый!
– Я и пальцем не дотронусь до предательницы крови, пусть даже красотки, – холодно отозвался Цабини. Панси выслушала это с явным удовольствием. Малфой вновь опустил голову к ней на колени и позволил гладить себя дальше.
– Жаль, что у Дивангарда плохой вкус. Может, это уже старческое слабоумие? Печально, отец всегда говорил, что в свое время Дивангард был хорошим колдуном. Кстати, очень привечал отца. Наверное, он просто не знал, что я тоже в поезде, не то…
– Я бы на твоем месте не очень рассчитывал на приглашение, – сказал Цабини. – Когда я пришел, он спросил меня об отце Нотта. Кажется, раньше они были большие друзья, но когда Дивангард узнал, что Нотт-старший схвачен в министерстве, то ужасно скис, и Нотта не позвали, так? Вряд ли Дивангард хочет иметь дело с Упивающимися Смертью.
Малфой откровенно разозлился, но все же выдавил на редкость безрадостный смешок.
– Кого волнует, чего он хочет? Если вдуматься, кто он вообще такой? Жалкий учителишка. – Малфой нарочито зевнул. – Может, в следующем году меня и в школе-то не будет! И на что мне тогда любовь какого-то жирного старикашки, все равно его песенка давно спета!
– Как это тебя не будет? – возмутилась Панси и сразу перестала его гладить.
– Всяко бывает, – бледно улыбнулся он. – Вдруг меня ждут… э-э… более интересные и славные дела.
У Гарри, ютившегося на багажной полке, часто забилось сердце. Что бы теперь сказали Рон с Гермионой? Краббе и Гойл вытаращились на Малфоя; очевидно, они были не в курсе его интересных и славных дел. Даже высокомерное лицо Цабини на секунду выразило любопытство. Растерянная Панси опять принялась медленно перебирать волосы Малфоя.
– Ты имеешь в виду… Его?
Малфой пожал плечами.
– Мама хочет, чтобы я доучился, но мне лично кажется, что в наше время это не важно. В смысле… когда Черный Лорд придет к власти, он что, будет спрашивать про С.О.В.У. и П.А.У.К.? Конечно нет… он спросит, кто и как ему служил, потребует доказательств верности…