– В мой день рождения! – кричал он. – Я так ждал!
– В общем-то, не сказать, что сюрприз, – заметил Гарри. – После случая с Кэти.
Она все еще лежала в больнице. А «Оракул» сообщал о новых исчезновениях – в том числе родственников учащихся «Хогварца».
– Но теперь остается ждать только дурацкого аппарирования! – ворчал Рон. – Тоже мне удовольствие…
После трех занятий трудности с аппарированием продолжались, и еще несколько человек умудрились разомклиниться. Разочарование росло вместе с недобрыми чувствами к Уилки Тутитаму и его трем «Н», из-за которых ему присвоили множество прозвищ. Самыми приличными были Нафиган и Навозная Башка.
Утром первого марта Гарри разбудили шумные сборы Дина и Шеймаса на завтрак.
– С днем рождения, Рон, – сказал он, едва те ушли. – Получи подарочек.
Он швырнул сверток Рону на кровать в дополнение к небольшой стопке, которую, видимо, ночью принесли эльфы.
– Угу, – сонно буркнул Рон и начал разрывать обертку.
Гарри встал и полез в сундук за Картой Каверзника; он каждый раз ее прятал. Перевернув полсундука, он извлек ее из-под свернутых носков, в которых хранил фортуну фортунату, отнес в постель, постучал по пергаменту и тихо, чтобы не услышал Невилл, как раз проходивший мимо изножья кровати, пробормотал:
– Торжественно клянусь, что не затеваю ничего хорошего.
– Красивые, Гарри! – восторженно крикнул Рон, размахивая новыми квидишными перчатками.
– Пользуйся, – рассеянно отозвался Гарри, внимательно осматривая спальню «Слизерина». – Эй… кажется, его нет в постели…
Рон не ответил; он был слишком занят подарками и все время восхищенно ахал.
– Отличный улов в этом году! – провозгласил он, предъявляя тяжелые золотые часы с непонятными символами по краю и крохотными движущимися звездочками вместо стрелок. – Видишь, что мама с папой подарили? Пожалуй, надо устроить совершеннолетие и на следующий год тоже…
– Правильно, – пробормотал Гарри, удостоив часы мимолетного взгляда, и снова уставился на карту. Где же Малфой? Он не завтракает в Большом зале… его нет у Злея, который восседает в своем кабинете… нет ни в одном из туалетов и в лазарете…
– Хочешь? – невнятно промычал Рон, протягивая Гарри коробку шоколадных котлокексов.
– Нет, спасибо. – Гарри поднял глаза. – Малфой опять пропал!
– Никак не мог, – помотал головой Рон, засунул в рот второй котлокекс, вылез из кровати и начал одеваться. – Давай-ка поторопись, а то тебе придется аппарировать на пустой желудок… впрочем, может, так легче…
Рон задумчиво уставился на коробку котлокексов, пожал плечами и сунул в рот третий.
Гарри постучал по карте волшебной палочкой со словами: «Проделка удалась», хотя это была неправда, и оделся, не переставая напряженно размышлять. Есть же объяснение странным Малфоевым исчезновениям, только, увы, совершенно неясно какое. Конечно, проще бы всего проследить за ним, но даже с плащом-невидимкой это практически невыполнимо; у Гарри уроки, тренировки, домашние задания, аппарирование. А если что-то пропустить, его отсутствие обязательно заметят.
– Готов? – спросил он Рона.
На полпути к двери Гарри понял, что тот даже не пошевелился. Он стоял, опираясь на стойку балдахина, и остекленело смотрел в залитое дождем окно.
– Рон? Завтрак.
– Я не голоден.
Гарри удивленно уставился на него:
– Ты же только что говорил?..
– Ладно, я спущусь с тобой, – вздохнул Рон, – но есть не буду.
Гарри подозрительно на него посмотрел:
– Сожрал полкоробки котлокексов?
– Не в том дело. – Рон опять вздохнул. – Ты… ты не поймешь.
– Где уж мне, – ответил порядком заинтригованный Гарри и направился к двери.
– Гарри! – внезапно позвал Рон.
– Что?
– Это нестерпимо!
– Что нестерпимо? – Гарри заволновался. Рон был бледен и выглядел так, словно его сейчас вырвет.
– Я не могу перестать думать о ней! – хрипло выдавил Рон.
Гарри воззрился на него в ужасе. Он такого не ожидал и не очень-то хотел слушать. Они, конечно, друзья, но, если Рон начнет называть Лаванду «Лавлюсик», придется показать зубы.
– Это же не мешает завтракать, – сказал Гарри, пытаясь придать происходящему толику здравого смысла.
– Она не знает о моем существовании, – в отчаянии всплеснув руками, вымолвил Рон.
– Знает, и еще как, – потрясенно возразил Гарри. – Она все время с тобой целуется, забыл?
Рон моргнул:
– Ты о ком?
– А ты о ком? – спросил Гарри. Ему все отчетливее казалось, что они оба сошли с ума.
– О Ромильде Вейн, – прошептал Рон, и его лицо засветилось, словно под ярким солнцем.
Минуту-другую они молча смотрели друг на друга. Потом Гарри сказал:
– Это шутка, да? Ты шутишь.
– Гарри, кажется… я люблю ее, – сдавленно признался Рон.
– Очень хорошо. – Гарри подошел к Рону и внимательней заглянул в его остекленевшие глаза и обескровленное лицо. – Отлично… скажи это еще раз, но теперь серьезно.
– Я люблю ее, – чуть слышно повторил Рон. – Ты видел, какие у нее волосы, черные, блестящие, шелковистые… а глаза? Большие черные глаза? А…
– Ужасно смешно и все такое, – нетерпеливо перебил Гарри, – только шутка затянулась. Хватит.
Он успел сделать пару шагов к двери, но вдруг получил мощный удар по правому уху. Пошатнувшись, он оглянулся. Рон, с искаженным от ярости лицом, снова отводил кулак, готовясь ударить еще раз.
Гарри отреагировал инстинктивно; палочка будто сама вылетела из кармана, а в мозгу прозвучало заклинание: «Левикорпус!»
Рон закричал. Его вздернуло за пятку; он беспомощно болтался в воздухе вверх ногами, мантия свисала ему на голову.
– За что? – взревел Гарри.
– Ты оскорбил ее! Назвал это шуткой! – завопил Рон. Кровь приливала к его лицу, и оно медленно багровело.
– Бред какой-то! – воскликнул Гарри. – Что на тебя на?..
Тут он увидел на кровати Рона открытую коробку, и его словно тролль по голове треснул.
– Откуда ты взял котлокексы?!
– Это подарок на день рождения! – выкрикнул Рон, пытаясь освободиться и медленно бултыхаясь в воздухе. – Я же их тебе предлагал?
– Ты подобрал их с пола?
– Они упали с моей кровати, ясно? Отпусти!
– Они не с кровати упали, балда! Это же моя коробка, я вынул из сундука, когда искал карту. Мне Ромильда подарила на Рождество! Они же напичканы любовным зельем!
Из всего этого Рон услышал только одно слово.
– Ромильда? – пролепетал он. – Ты сказал «Ромильда»? Гарри… ты ее знаешь? А меня можешь познакомить?
Перевернутое лицо Рона озарилось безумной надеждой. Гарри смотрел на него, еле сдерживая смех. Какая-то его часть – ближайшая к пульсирующему от боли уху – ужасно хотела отпустить Рона и посмотреть, что он будет творить, пока не выветрится зелье… но, с другой стороны, они друзья, Рон был не в себе, когда напал, и Гарри заслужит второй удар по уху, если позволит Рону поклясться Ромильде Вейн в вечной любви.
– Конечно, познакомлю, – пообещал он, лихорадочно соображая. – Я сейчас тебя спущу, хорошо?
Он с грохотом уронил Рона на пол (все-таки ухо болело очень сильно), но тот моментально вскочил, улыбаясь во весь рот.
– Она в кабинете Дивангарда, – уверенно сказал Гарри и пошел к двери.
– Зачем она там? – встревоженно спросил Рон, торопясь за ним.
– У нее… дополнительные занятия по зельеделию, – на ходу сочинил Гарри.
– Может, я тоже с ней позанимаюсь? – мечтательно произнес Рон.
– Отличная мысль, – похвалил Гарри.
У дыры за портретом их ждало непредвиденное осложнение в лице Лаванды.
– Опаздываешь, Ронюсик, – надула губки она. – У меня для тебя пода…
– Оставь меня в покое, – нетерпеливо отмахнулся Рон. – Гарри сейчас познакомит меня с Ромильдой Вейн.
Ничего ей больше не сказав, Рон пролез в дыру. Гарри с извиняющимся видом посмотрел на Лаванду, но той, видно, показалось, что он над ней потешается, настолько оскорбленным стало ее лицо. Потом портрет Толстой Тети захлопнулся.
Гарри опасался, как бы Дивангард не ушел завтракать, но тот открыл дверь после первого же стука. На нем был зеленый бархатный халат и такой же ночной колпак. Он сонно похлопал глазами и промямлил:
– Гарри… ты так рано… по субботам я обычно сплю допоздна…
– Профессор, мне ужасно жаль вас беспокоить, – как можно тише сказал Гарри, сдерживая Рона, который приподнимался на цыпочках и пытался заглянуть Дивангарду за спину, в комнату, – но мой друг Рон по ошибке проглотил любовное зелье. Вы не можете приготовить противоядие? Я бы отвел его к мадам Помфри, но нам не разрешают держать товары из «Удивительных Ультрафокусов Уизли» и… ну, вы понимаете… расспросы…
– Но ты и сам мог бы приготовить. Ты же опытный зельедел, – проговорил Дивангард.
– Эмм, – замычал Гарри. Рон толкал его локтем под ребра, пытаясь прорваться в комнату, и это немного отвлекало. – Видите ли, сэр… я никогда не делал противоядия к любовному зелью… пока я все приготовлю как надо, Рон может что-нибудь натворить…
Словно в подтверждение его слов, Рон простонал:
– Я не вижу ее, Гарри… Он что, ее прячет?
– А зелье случайно не просрочено? – Дивангард поглядел на Рона уже с профессиональным интересом. – Бывает, со временем они становятся крепче.
– Это бы многое объяснило, – задыхаясь, проговорил Гарри. Ему приходилось буквально бороться с Роном, чтобы тот не сшиб Дивангарда с ног. – У него сегодня день рождения, профессор, – умоляюще добавил он.
– Ладно, входите, – сдался Дивангард. – Все необходимое у меня в сумке, противоядие не сложное…
Рон влетел в дверь жарко натопленного, заставленного мебелью кабинета, споткнулся о ни зенькую скамеечку с кисточками, с трудом удержался на ногах, схватив Гарри за шею, и про бормотал:
– Она этого не видела, нет?
– Она еще не пришла, – сказал Гарри, глядя на Дивангарда. Тот открыл набор для приготовления зелий и принялся насыпать по щепотке того-сего в хрустальный флакончик.