– Я с вами, – заявил Гарри, не успел Думбльдор толком договорить. Гарри буквально разрывало от ненависти к Злею, и за последние несколько минут желание совершить нечто рискованное и отчаянное стало раз в десять острее. Судя по всему, это отражалось на лице: Думбльдор отошел от окна и внимательно вгляделся в Гарри. Между серебряными бровями пролегла морщинка.
– Что с тобой случилось?
– Ничего, – не раздумывая, соврал Гарри.
– Что тебя огорчило?
– Ничего.
– Гарри, тебе никогда не давалась окклуменция.
Последнее слово искрой воспламенило ярость Гарри.
– Злей! – бросил он так громко, что Янгус за его спиной тихо вскрикнул. – Вот что случилось! Это он донес Вольдеморту о пророчестве, это он, он подслушивал под дверью, мне Трелони рассказала!
Лицо Думбльдора осталось невозмутимо, но, кажется, побелело, хоть на нем и лежал кровавый отблеск заходящего солнца. После долгого молчания Думбльдор спросил:
– Когда ты узнал?
– Только что! – Гарри прилагал все усилия, чтобы не раскричаться, но его вдруг прорвало: – И ВЫ ВЗЯЛИ ЕГО УЧИТЕЛЕМ?! А ОН К МОИМ РОДИТЕЛЯМ ПОДОСЛАЛ ВОЛЬДЕМОРТА?!
Гарри отвернулся от Думбльдора, который до сих пор не повел и бровью, и заходил взад-вперед по кабинету. Он дышал тяжело, будто после драки, и потирал костяшки, из последних сил сдерживаясь, чтобы не начать крушить все вокруг. Ему хотелось бесноваться, орать на Думбльдора, но желание отправиться за окаянтом было не менее велико; чуть не выпалив, что только старый дурак мог столько лет доверять Злею, Гарри испугался, что, если не совладает со своей яростью, директор не возьмет его с собой…
– Гарри, – тихо произнес Думбльдор. – Пожалуйста, выслушай меня.
Перестать ходить было трудно – почти так же, как сдерживать крик. Гарри закусил губу, остановился и взглянул в морщинистое лицо Думбльдора.
– Профессор Злей совершил ужасную…
– Только не говорите, что это ошибка, сэр, он подслушивал под дверью!
– Пожалуйста, позволь мне закончить. – Думбльдор дождался, пока Гарри кивнет, и продолжил: – Профессор Злей совершил ужасную ошибку. Когда он услышал первую половину пророчества, он еще состоял на службе у лорда Вольдеморта. Естественно, он поспешил к своему господину и все рассказал – это ведь касалось Вольдеморта напрямую. Но профессор Злей не знал – не мог знать, – за кем из мальчиков станет охотиться Вольдеморт, не знал, что в своей страшной погоне он уничтожит родителей ребенка и что это окажутся знакомые ему люди, твои отец и мать…
Гарри невесело хохотнул, и это походило на вопль.
– Он ненавидел моего отца не меньше, чем Сириуса! Вы не заметили, профессор, что люди, которых Злей ненавидит, почему-то обязательно умирают?
– Ты не представляешь, Гарри, сколь велико было раскаяние профессора Злея, когда он понял, как лорд Вольдеморт истолковал пророчество. Я думаю, ни о чем в жизни он так не жалеет, из-за этого он, собственно, и вернулся…
– Но ведь он-то очень хорошо владеет окклуменцией – правда, сэр? – Гарри так старался говорить спокойно, что его голос дрожал. – И Вольдеморт по-прежнему уверен, что Злей на его стороне. Профессор… откуда вы знаете, что Злей за нас?
Думбльдор помолчал, словно что-то для себя решая, и наконец изрек:
– Знаю. Я полностью доверяю Злотеусу Злею.
Гарри несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь совладать с собой. Не помогло.
– Ну а я нет! – громко выкрикнул он. – Они и сейчас что-то затевают с Драко Малфоем, прямо у вас под носом, а вы…
– Мы это уже обсуждали, Гарри, – посуровел Думбльдор. – Я изложил тебе свою точку зрения.
– Сегодня вас не будет в школе, а вы небось даже не подумали, что Злей и Малфой могут…
– Что? – спросил Думбльдор, вскидывая брови. – В чем конкретно ты их подозреваешь?
– Я… они что-то замышляют! – воскликнул Гарри, и его руки сами собой сжались в кулаки. – Профессор Трелони заходила в Кстати-комнату, хотела спрятать свой херес, и слышала, как Малфой торжествует, вопит от радости! Он чинил там что-то опасное и, по-моему, наконец починил, а вы хотите оставить школу без…
– Достаточно, – сказал Думбльдор вполне спокойно, и тем не менее Гарри сразу умолк; он понял, что перешел некую невидимую границу. – Ты полагаешь, что во время моих отлучек я оставляю школу без присмотра? Ничего подобного. Сегодня тоже обязательно будет дополнительная защита. Пожалуйста, не думай, что я несерьезно отношусь к безопасности школьников.
– Я не… – испуганно замямлил Гарри, но Думбльдор его перебил:
– Я больше не желаю обсуждать эту тему.
Гарри прикусил язык, боясь, что зашел слишком далеко и упустил шанс сопровождать Думбльдора, однако тот спросил:
– Так ты хочешь отправиться со мной сегодня?
– Да, – не раздумывая ответил Гарри.
– Что ж, очень хорошо, тогда слушай.
Думбльдор выпрямился во весь рост.
– Я беру тебя при одном условии: беспрекословно подчиняться моим приказам, сразу и без обсуждений.
– Конечно.
– Надеюсь, ты понял меня, Гарри: даже таким приказам, как «беги», «прячься» и «возвращайся назад». Даешь слово?
– Я… да, конечно.
– Если я прикажу спрятаться, ты подчинишься?
– Да.
– Если прикажу бежать, побежишь?
– Да.
– Если прикажу бросить меня и спасаться, ты сделаешь, как я сказал?
– Я…
– Гарри?
Мгновение они смотрели друг на друга.
– Да, сэр.
– Прекрасно. Тогда сходи за плащом-невидимкой и через пять минут жди меня в вестибюле.
Думбльдор отвернулся к огненному окну; от солнца осталась лишь тускло сияющая рубиновая полоска над горизонтом. Гарри быстро вышел из кабинета и спустился по винтовой лестнице. В голове неожиданно прояснилось. Он теперь знал, что делать.
Рон и Гермиона сидели в общей гостиной.
– Чего хотел Думбльдор? – начала было Гермиона, но тут же встревоженно спросила: – Гарри, что с тобой?
– Все нормально, – на ходу бросил Гарри.
Он взлетел по лестнице в спальню, откинул крышку сундука и достал Карту Каверзника и пару свернутых носков. Затем сбежал вниз и затормозил перед ошарашенными Роном и Гермионой.
– У меня мало времени, – тяжело дыша, проговорил Гарри. – Думбльдор прислал за плащом. Слушайте…
Он коротко рассказал, куда отправляется и зачем. Он не обращал внимания ни на охи и ахи Гермионы, ни на вопросы Рона; у них еще будет время все обсудить.
– …в общем, вы понимаете, что это значит? – чуть не захлебываясь, закончил Гарри. – Думбльдора вечером не будет, и Малфой сможет преспокойно заняться своими делишками. Нет, послушайте! – гневно зашипел он, увидев, что Рон с Гермионой открыли рты. – Я знаю, что это он вопил в Кстати-комнате. На-ка… – Он сунул Гермионе в руку Карту Каверзника. – Следите за ним и Злеем. Привлеките всех, кого найдете, из Д. А. Гермиона, контактные галлеоны еще работают, так? Думбльдор говорит, что установил дополнительную защиту, но если замешан Злей, то он в курсе, какова она и как ее обойти, – только он не знает, что будет у вас под колпаком.
– Гарри… – начала Гермиона, в ужасе распахнув глаза.
– На споры нет времени, – отрезал он. – Возьмите еще вот это, – он пихнул Рону носки.
– Спасибо, – сказал тот. – Но… э-э… а носки мне зачем?
– Не носки, а то, что в них: там фортуна фортуната. Разделите между собой и Джинни тоже дайте. Попрощайтесь с ней за меня. Мне пора, Думбльдор ждет…
– Нет! – воскликнула Гермиона, когда Рон благоговейно извлек на свет крохотный флакончик с золотистым зельем. – Нам не нужно, лучше ты возьми, кто знает, что тебя ждет?
– Со мной все будет хорошо, я же с Думбльдором, – ответил Гарри. – Но я хочу быть уверен, что и у вас все в порядке… Не смотри так, Гермиона, мы еще увидимся…
Он выскочил в дыру за портретом и помчался к вестибюлю.
Думбльдор стоял у дубовых дверей и обернулся, едва Гарри, задыхаясь, изнывая от чудовищной рези в боку, выбежал на каменное крыльцо.
– Надень плащ, пожалуйста, – попросил Думбльдор, дождался, пока Гарри станет невидимым, и сказал: – Очень хорошо. Пойдем? – И он спустился по каменным ступеням; летний вечер был так спокоен, что дорожный плащ Думбльдора даже не колыхался. Гарри под плащом-невидимкой торопился следом, по-прежнему задыхаясь и довольно сильно потея.
– Но что подумают люди, когда увидят, что вы опять покидаете школу, профессор? – спросил он, не в силах выкинуть из головы мысли о Злее и Малфое.
– Решат, что я пошел в Хогсмед пропустить стаканчик, – легкомысленно отозвался Думбльдор. – Я иногда наношу визит Росмерте, а не то посещаю «Башку борова»… по крайней мере, всем так кажется. Ничем не хуже прочих способ отвести подозрения.
Они зашагали по подъездной аллее. Надвигались сумерки, в воздухе витали запахи нагретой травы, озерной воды, горящих поленьев из хижины Огрида. Не верилось, что предстоит страшное и опасное путешествие.
– Профессор, – тихо сказал Гарри, завидев ворота, – мы будем аппарировать?
– Да, – кивнул Думбльдор. – Ты, надо полагать, это уже освоил?
– Освоил, – подтвердил Гарри, – но у меня пока нет прав.
Лучше не врать, а то вдруг он все испортит, очутившись за сотни миль от места назначения?
– Ерунда, – отмахнулся Думбльдор, – я тебе помогу.
Они вышли из ворот на пустынную, еле видную в сумерках дорогу в Хогсмед. Тьма сгущалась стремительно; когда они добрались до Высокой улицы, уже наступила ночь. В окнах над магазинами мерцали огоньки. На подходе к «Трем метлам» они услышали сиплый крик.
– …И больше сюда не ходи! – надрывалась мадам Росмерта, выталкивая из своего заведения какого-то чумазого колдуна. – Ой, здравствуйте, Альбус… что-то поздненько вы…
– Добрый вечер, Росмерта, добрый вечер… прости, я сегодня в «Башку борова»… не обижайся; что-то вдруг захотелось тишины…
Минуту спустя они свернули за угол, к «Башке борова». Вывеска над баром поскрипывала, хотя ветра совсем не чувствовалось. Внутри, в отличие от «Трех метел