в ответ на очевидную попытку добраться до окаянта. Кстати, прекрасная мысль, Гарри; мы запросто выяснили, что нам грозит.
– Но мы ведь не знаем, что это была за штука, – возразил Гарри, осматривая зловещую водную гладь.
– Скорее штуки, – поправил Думбльдор. – Я сильно сомневаюсь, что она там одна. Идем дальше?
– Профессор…
– Да, Гарри?
– Думаете, нам придется лезть в озеро?
– В озеро? Только если очень-очень не повезет.
– Окаянт не на дне?
– Нет… скорее, он в центре.
Думбльдор показал на туманное зеленоватое свечение посреди озера.
– Значит, придется плыть?
– Думаю, да.
Гарри замолчал. Его поглотили мысли о водяных чудовищах, гигантских змеях, демонах и прочей нечисти…
– Так. – Думбльдор опять остановился, и на сей раз Гарри и впрямь наткнулся на него и зашатался на кромке у черной воды. Думбльдор здоровой рукой схватил его за локоть и потянул назад. – Прости, мне следовало предупредить. Встань, пожалуйста, у стены; кажется, я нашел.
Гарри понятия не имел, о чем речь; этот участок на берегу ничем не отличался от остальных, но Думбльдор, видимо, что-то здесь почуял. Теперь он водил рукой не по каменной стене, а по воздуху, словно ловил нечто невидимое.
– Ага! – радостно воскликнул он секунды через две и схватил что-то, неразличимое для Гарри. Затем вплотную приблизился к воде; Гарри нервно следил за тем, как носки башмаков с пряжками балансируют на каменистом краю озера. Стиснув в воздухе кулак, Думбльдор постучал по нему волшебной палочкой.
И сразу невесть откуда появилась толстая медная с прозеленью цепь, которая тянулась из воды прямо к кулаку. Думбльдор постучал по ней, и цепь змеей заскользила сквозь его руку. С громким лязгом, эхом отражавшимся от каменных стен, цепь свивалась кольцами на берегу, вытягивая что-то со дна озера. Гарри ахнул: из воды показался нос призрачной лодки, позеленевшей, как и цепь. Лодка всплыла и, почти не тревожа воду, направилась к Гарри и Думбльдору.
– Как вы узнали, что она там? – изумленно спросил Гарри.
– Магия всегда оставляет след, – ответил Думбльдор. Лодка с тихим стуком причалила к берегу. – Иногда очень ясный. Я сам учил Тома Реддля и знаю его стиль.
– А в эту лодку… садиться-то можно?
– Да, думаю, да. Вольдеморту было необходимо средство, чтобы переплыть озеро, не тревожа тех, кого он в нем поселил, – на случай, если понадобится навестить или забрать окаянт.
– Значит, эти штуки в воде ничего нам не сделают, если мы поплывем в его лодке?
– Рано или поздно они наверняка сообразят, что мы – не лорд Вольдеморт, и тут уж ничего не поделаешь. Впрочем, пока все идет гладко. Они отдали нам лодку.
– Но почему? – спросил Гарри. Он никак не мог отогнать видение: страшные щупальца, которые встанут над черной водой, как только берег пропадет из виду.
– Вольдеморт знал, что отыскать лодку, а тем более добраться до окаянта способен лишь очень сильный колдун, – объяснил Думбльдор. – Поэтому решился пойти на риск, с его точки зрения, практически нулевой. К тому же он полагал, что ему одному под силу преодолеть дальнейшие препятствия. Сейчас мы это проверим.
Гарри посмотрел на лодку: такая маленькая!
– По-моему, она не предназначена для двоих. Она выдержит нас обоих? Или мы слишком тяжелые?
Думбльдор хохотнул:
– Вольдеморт, я уверен, принимал в расчет не вес, а объем колдовской силы. Я склонен думать, что чары наложены так, чтобы лодка выдерживала только одного колдуна.
– Но тогда?..
– Вряд ли тебя следует принимать в расчет, Гарри: ты несовершеннолетний и без диплома. Вольдеморт не думал, что сюда попадет шестнадцатилетний юноша; скорее всего, рядом с моей твоя колдовская сила будет вовсе незаметна.
Такие слова отнюдь не укрепили боевой дух Гарри; наверное, Думбльдор это понял, поскольку добавил:
– Вольдеморт ошибся, Гарри, ошибся… Взрослые глупы и забывчивы, а потому склонны недооценивать возможности юности… А сейчас, пожалуй, ты первый. И внимательней, не коснись воды.
Думбльдор отступил в сторону, и Гарри осторожно перебрался в лодку. Думбльдор последовал за ним и кольцами уложил на дно цепь. Было очень тесно; Гарри сидел на корточках, и его коленки торчали над бортами; лодка сразу отчалила. Вокруг не раздавалось ни звука, кроме нежнейшего шороха, с которым нос суденышка разрезал воду; лодка плыла к центру озера сама, словно ее притягивал невидимый канат. Вскоре стены пещеры исчезли вдали; казалось, что вокруг море, только без волн.
Гарри посмотрел вниз. По черной глади, поблескивая, скользил золотой лучик его волшебной палочки. От носа лодки по воде расходились глубокие борозды, словно царапины на темном зеркале…
И тогда Гарри увидел в глубине нечто мраморно-белое.
– Профессор! – взволнованно крикнул он, и его голос гулким эхом разнесся над тишиной озера.
– Гарри?
– В воде рука – человеческая!
– Естественно, – спокойно отозвался Думбльдор.
Гарри уставился в воду, выискивая взглядом пропавшую руку, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
– Так эта штука, которая выпрыгнула из воды?..
Не успел Думбльдор раскрыть рот, как Гарри получил ответ на свой вопрос; лучик выхватил из мрака человеческое тело, что плавало лицом вверх в нескольких дюймах от поверхности озера. Открытые глаза мертвеца были затуманены, точно затянуты паутиной, волосы и одежда вились вокруг, словно дым.
– Там трупы! – не своим голосом взвизгнул Гарри.
– Да, – безмятежно отозвался Думбльдор, – но сейчас о них можно не беспокоиться.
– Сейчас? – повторил Гарри, оторвав взгляд от воды и уставившись на Думбльдора.
– Пока они мирно плавают внизу, – прибавил тот. – Трупов вообще бояться нечего, как и темноты. Разумеется, лорд Вольдеморт, который втайне боится и того и другого, со мной бы не согласился. Но это опять же от недостатка мудрости. В темноте и смерти пугает лишь неизвестность.
Гарри молчал, не желая спорить, но мысль о многочисленных трупах совсем рядом приводила его в ужас, и к тому же он не верил, что они безобидны.
– Но один выпрыгнул, – сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. – Когда я призвал окаянт, из озера выпрыгнул мертвец.
– Да, – согласился Думбльдор. – Когда мы заберем окаянт, они наверняка станут воинственнее. К счастью, те, кто обитает в холоде и темноте, обычно боятся тепла и света. Следовательно, его мы и призовем на помощь, случись такая нужда. Огонь, Гарри, – с улыбкой пояснил Думбльдор в ответ на недоумение Гарри.
– А… ну да… – слабо отозвался тот и взглянул на зеленоватое свечение, к которому неумолимо влекло лодку. Изображать бесстрашие больше не получалось. Бескрайнее озеро, кишащее мертвецами… Гарри казалось, что прошло уже много часов с тех пор, как он повстречал профессора Трелони, отдал Рону с Гермионой фортуну фортунату… И почему он не попрощался с ними как следует… не повидался с Джинни…
– Почти приплыли, – весело сообщил Думбльдор.
Действительно зеленоватое свечение разрасталось, и через несколько минут лодка мягко уткнулась во что-то. Гарри поднял светящуюся волшебную палочку повыше и увидел, что они причалили к островку – плоской каменной площадке в середине озера.
– Осторожней, не коснись воды, – напомнил Думбльдор, когда Гарри выбирался из лодки.
Островок был едва ли больше Думбльдорова кабинета; на гладком и темном камне не обнаружилось ничего, кроме источника зеленоватого свечения, которое вблизи казалось намного ярче. Гарри прищурился, присмотрелся и сначала решил, что это лампа, но затем понял: свет исходит от каменной чаши наподобие дубльдума, стоящей на пьедестале.
Думбльдор направился к чаше; Гарри последовал за ним. Бок о бок они заглянули внутрь и увидели изумрудную жидкость, испускающую флуоресцентное сияние.
– Что это? – тихо спросил Гарри.
– Точно не знаю, – ответил Думбльдор. – Но явно опасней, чем кровь и трупы.
Думбльдор поддернул рукав и кончиками обугленных пальцев потянулся к зелью.
– Нет, сэр, не трогайте!..
– Да я и не могу, – слабо улыбнулся Думбльдор. – Видишь? Не получается. Сам попробуй.
Гарри, в страхе глядя на зелье, попытался до него дотронуться и ощутил невидимый барьер, мешавший поднести руку ближе, чем на дюйм. Он толкнул сильней, еще сильней, но пальцы ничего не чувствовали, только плотный, непроницаемый воздух.
– Отойди, пожалуйста, – сказал Думбльдор.
Он воздел палочку и, почти неслышно бормоча, проделал над чашей какие-то замысловатые пассы. Ничего не произошло, хотя зелье, пожалуй, засветилось ярче. Гарри молчал, но, едва Думбльдор опустил палочку, сразу заговорил:
– Вы думаете, окаянт внутри, сэр?
– О да. – Думбльдор всмотрелся в глубь чаши. Гарри увидел на гладкой зеленой поверхности его перевернутое лицо. – Только как до него добраться? В зелье не удается погрузить руку, его нельзя испарить, заставить расступиться, собрать, втянуть в палочку, а также зачаровать, превратить или иным образом изменить его природу.
Думбльдор почти бездумно крутанул палочкой и поймал хрустальный кубок, который создал из воздуха.
– Могу лишь заключить, что зелье надо выпить.
– Что? – воскликнул Гарри. – Нет!
– Видимо, так: только выпив зелье, я могу опустошить чашу и увидеть, что лежит на дне.
– Но если… если оно вас убьет?
– Сомневаюсь, – беззаботно отозвался Думбльдор. – Едва ли лорд Вольдеморт хотел убить того, кто добрался до этого острова.
Гарри не верил собственным ушам. Что это – очередной пример безумного стремления Думбльдора во всем и вся видеть только хорошее?
– Сэр, – постарался вразумить его Гарри, – мы же про Вольдеморта…
– Прости; следовало сказать, что Вольдеморт не хотел убивать его сразу, – поправился Думбльдор. – Нет, он сохранял бы ему жизнь до тех пор, пока не выяснит, как тот сумел пройти сквозь его заслоны и, главное, почему так стремился опустошить чашу. Не забывай, лорд Вольдеморт уверен, что, кроме него, никто ничего не знает об окаянтах.