Наконец Смерть спросила, чего желает младший брат. Самый скромный и самый мудрый из братьев, он не доверял Смерти. Поэтому он попросил такой дар, что позволит ему уйти восвояси и не даст Смерти последовать за ним. И Смерть очень неохотно отдала ему свой плащ-невидимку».
– У Смерти был плащ-невидимка? – снова перебил Гарри.
– Ага, чтоб подкрадываться незаметно, – сказал Рон. – Не вечно же ей гоняться за людьми с улюлюканьем… Ну все, все, прости, Гермиона.
– «Смерть посторонилась и пропустила братьев через мост. Они пошли дальше, удивленно обсуждая свое приключение и восхищаясь подарками Смерти.
Но вскоре братья расстались, и каждый отправился своим путем.
Старший брат шел больше недели и оказался в далекой деревушке, где жил колдун, с которым он был не в ладах. Случилась дуэль, но старший брат, вооруженный бузинной палочкой, разумеется, никак не мог проиграть. Оставив труп недруга лежать на земле, он завернул в трактир и там стал громко бахвалиться мощью волшебной палочки, отобранной у Смерти, и непобедимостью, которую эта палочка дарует.
Глубокой ночью один колдун прокрался к старшему брату, пока тот спал в своей постели мертвецки пьяный. Вор украл бузинную палочку, а для верности перерезал старшему брату глотку.
Так Смерть забрала к себе первого брата.
Тем временем средний брат отправился в свой дом, где жил в одиночестве. Там он вынул из кармана камень, обладающий силой воскрешать мертвых, и трижды повернул его в руке. К его изумлению и восторгу, пред ним тотчас предстала девушка, которую некогда, до ее безвременной кончины, он хотел взять в жены.
Но девушка была печальна и холодна, и от среднего брата ее будто отделяла незримая завеса. Хоть несчастная и возвратилась в мир живых, она уже не принадлежала ему и оттого страдала. Обезумев от безнадежной тоски, средний брат покончил с собой, дабы поистине воссоединиться с любимой.
Так Смерть забрала к себе второго брата.
Но многие и многие годы искала Смерть младшего брата и не могла отыскать. Лишь в глубокой старости он наконец снял плащ-невидимку и подарил его своему сыну. И тогда, приветствовав Смерть, точно старую подругу, он охотно, как равный, последовал за нею из этого мира прочь».
Гермиона закрыла книгу. Прошло несколько секунд, прежде чем Ксенофил заметил, что чтение прекратилось. Он отвел взгляд от окна и промолвил:
– Ну, собственно, вот.
– То есть? – опешила Гермиона.
– Это и есть Дары Смерти, – сказал Ксенофил.
Со стола, заваленного хламом, он взял перо и вытянул из какой-то книги клочок пергамента.
– Бузинная палочка. – Ксенофил нарисовал на пергаменте вертикальную линию. – Камень воскрешения. – Он добавил поверх линии круг. – Плащ-невидимка. – (Линия и круг оказались заключены в треугольник, образовав символ, который так занимал Гермиону.) – А вместе, – объяснил Ксенофил, – Дары Смерти.
– Но в сказке это выражение не упоминается, – возразила Гермиона.
– Естественно, – с возмутительной самоуверенностью отозвался Ксенофил. – Это же детская сказка! Ее рассказывают для развлечения, а не для наставления. И все же мы – те, кто в курсе, – понимаем, что древнее сказание отсылает нас к трем предметам, или Дарам, которые, будучи собраны вместе, делают своего владельца хозяином Смерти.
Ненадолго воцарилось молчание. Мистер Лавгуд украдкой глянул в окно. Солнце висело низко.
– Скоро Луна принесет плескарей, – тихо проговорил он.
– Когда вы говорите «хозяином Смерти»… – начал Рон.
– Хозяином, – небрежно отмахнулся Ксенофил. – Властелином. Победителем. Выбирайте что нравится.
– Но, стало быть, – Гермиона говорила медленно и, почувствовал Гарри, скрывая скепсис, – вы верите, что эти предметы – Дары – в самом деле существуют?
Ксенофил опять поднял брови:
– Разумеется.
– Но, мистер Лавгуд, – судя по голосу, терпению Гермионы пришел конец, – как вы можете в это верить?
– Луна рассказывала мне о вас, юная леди, – ответил Ксенофил. – Насколько я понимаю, вы, хоть и неглупы, но крайне ограниченны. Вы недалекая. С очень узкими представлениями о реальности.
– Может, шляпку примеришь, Гермиона? Расширишь границы. – Рон, еле сдерживая смех, кивнул на нелепый головной убор.
– Мистер Лавгуд, – не унималась Гермиона, – мы прекрасно знаем, например, о плащах-невидимках. Это редкость, но они существуют. Однако…
– Однако третий Дар, мисс Грейнджер, – настоящий плащ-невидимка! То есть не обыкновенный дорожный плащ под прозрачаровальным заклятием, или защищенный затмичарами, или, что тоже встречается, сотканный из шерсти камуфлори. Они способны скрывать, но с годами теряют невидимость и становятся матовыми. Мы же говорим о плаще, который делает своего обладателя поистине, полностью невидимым, который вечен и обеспечивает непреходящую маскировку, непроницаемую для любого колдовства. Сколько таких плащей вам доводилось видеть, мисс Грейнджер?
Гермиона открыла было рот, но тут же закрыла с видом крайне сконфуженным. Она переглянулась с Гарри и Роном, и Гарри не сомневался, что они трое подумали об одном и том же: такой плащ, уж извините, находится сейчас в этой самой комнате.
– Вот-вот, – продолжил Ксенофил, словно одержал победу в здравом споре. – Никто из вас не видел, никогда. Обладатель подобного сокровища был бы несметно богат, не правда ли?
Он вновь глянул за окно. Небо окрасилось бледно-розовым.
– Хорошо, – в замешательстве произнесла Гермиона. – Допустим, плащ существует… Но камень? Мистер Лавгуд? Предмет, который вы назвали камнем воскрешения…
– И что же?
– Как такое может быть?
– А вы докажите, что не может, – сказал Ксенофил.
– Но… – возмутилась Гермиона, – простите, это нелепо! Как я докажу, что его не существует? Мне что, собрать… все камни в мире и проверить? Ну то есть как можно утверждать, что нечто существует, основываясь лишь на том, что никто не в силах доказать обратного?
– А вот и можно, – заявил Ксенофил. – И мне отрадно видеть, что ваши представления о реальности немного расширились.
– И бузинная палочка, – поспешил вмешаться Гарри, прежде чем Гермиона еще что-нибудь возразит, – по-вашему, тоже существует?
– Ну тут уж доказательств предостаточно, – сказал Ксенофил. – Бузинная палочка – Дар, который легче всего отследить, учитывая, как он переходил из рук в руки.
– И как же? – не понял Гарри.
– Дабы новый хозяин стал истинным обладателем палочки, переход ее от прежнего хозяина к новому происходит путем захвата, – пояснил Ксенофил. – Вы, несомненно, наслышаны, что после убийства Эмерика Злющего палочка перешла к Эгберту Вопиющему? И что Годелот умер в собственном погребе, а сын его Хэревуд забрал его палочку? И что ужасный Локсиас отнял палочку у Барнабаса Деверилла, которого сам и убил? Кровавый след бузинной палочки тянется по страницам истории колдовского мира.
Гарри поглядел на Гермиону. Та смотрела на Ксенофила нахмурившись, однако не возражала.
– А где, по-вашему, бузинная палочка сейчас? – спросил Рон.
– Кто знает? – ответил Ксенофил, не отрывая глаз от окна. – Кто знает, где она спрятана? След обрывается на Арке и Ливии. Но кто из них победил Локсиаса, кто забрал палочку? Кто победил их самих? История, увы, умалчивает.
Возникла пауза. Наконец Гермиона сухо спросила:
– Мистер Лавгуд, а семья Певереллов имеет отношение к Дарам Смерти?
Ксенофил на миг растерялся, а Гарри что-то смутно припомнил, только никак не мог понять, что именно. Певерелл… где-то он слышал это имя…
– Что же вы морочите мне голову, юная леди! – Ксенофил подскочил на стуле и вытаращился на Гермиону. – А я-то думал, вы ничего не знаете о Поиске! Многие из нас, Искателей, убеждены, что Певереллы имеют самое – самое! – непосредственное отношение к Дарам!
– Кто это – Певереллы? – спросил Рон.
– Это имя было на надгробии со знаком в Годриковой Лощине, – ответила Гермиона, не сводя глаз с Ксенофила. – Игнотус Певерелл.
– Именно! – Ксенофил воздел указательный палец. – Знак Даров Смерти на могиле Игнотуса – убедительнейшее доказательство!
– Доказательство чего? – не понял Рон.
– Того, что трое сказочных братьев – это братья Певереллы: Антиох, Кадм и Игнотус! Первые обладатели Даров!
С этими словами Ксенофил еще раз глянул в окно, встал и, подхватив поднос, направился к винтовой лестнице.
– Вы останетесь на ужин? – крикнул он спускаясь. – Наш суп из пресноводных плескарей великолепен! Все всегда просят рецепт.
– Ну да, показать знахарям святого Лоскута в отделении отравлений, – пробормотал Рон.
Гарри выждал, пока Ксенофил загрохочет кастрюлями на кухне, и спросил Гермиону:
– Что думаешь?
– Ой, Гарри, – устало ответила она, – все это полная ерунда и не относится к символу. Он что-то навыдумывал, а мы тратим время впустую.
– Человек, поведавший миру о складкорогих стеклопах, – изрек Рон.
– То есть ты тоже не веришь в Дары? – спросил Гарри.
– Не-а! Обычная сказочка для детишек, с моралью. Из серии «не ищи на задницу приключений, не лезь в драку, не буди лихо, сиди тихо, занимайся своими делами и умрешь счастливым». Если вдуматься, – прибавил Рон после паузы, – может, отсюда и пошло, что от бузинных палочек добра не жди.
– В смысле?
– Ну, знаешь, суеверия: «Родилась в мае – выйдешь за мугла», «Наколдуешь в сумерках – к полуночи расколдуется». «Палочка из бузины – горя полные штаны». Наверняка же слышал? Мама таких миллион знает.
– Гарри и меня воспитывали муглы, – напомнила Гермиона. – У нас свои суеверия.
Тут из кухни пошел едкий запах, и Гермиона тяжко вздохнула. В том, что Ксенофил ее раздражал, была польза: о неприязни к Рону она, по-видимому, забыла.
– Пожалуй, ты прав, – сказала она ему. – Это сказка-мораль, и ясно, какой из Даров лучший и какой надо выбрать…
Все трое ответили одновременно: Гермиона – «плащ», Рон – «палочку», Гарри – «камень».