– Экспекто патронум!
Серебристый олень, вырвавшись из палочки, ринулся на дементоров. Те отпрянули, разлетелись, а где-то вдалеке послышалось ликующее:
– Это он, вон там! Вон там! Я видел его Заступника, это олень!
Дементоры отступили, звезды вновь повыскакивали на небо, шаги Упивающихся Смертью зазвучали громче. Гарри в панике еще не придумал, что делать, но тут рядом заскрежетали задвижки, по левую сторону узкой улочки открылась дверь, и грубый голос сказал:
– Поттер, сюда, быстро!
Гарри повиновался без колебаний. Все трое поспешно втиснулись в открытый проем.
– Наверх, не снимайте плащ и – тихо! – пробормотал высокий человек, прошел мимо них на улицу и захлопнул за собой дверь.
До этого Гарри не имел ни малейшего представления, где они находятся, но сейчас в слабом мерцании свечи узнал грязный, пыльный паб «Башки борова». Они побежали за барную стойку, в другую дверь, по шаткой деревянной лестнице быстро поднялись на второй этаж – и оказались в гостиной, устланной потертым ковром, где над маленьким камином висел огромный портрет светловолосой девушки, рассеянно и любезно созерцавшей комнату.
С улицы послышались крики. Не снимая плаща, Гарри, Рон и Гермиона кинулись к грязному окну и посмотрели вниз. Их спаситель – Гарри узнал бармена «Башки борова» – единственный не скрывался под капюшоном.
– И что?! – орал он кому-то из Упивающихся Смертью прямо в лицо. – А вы чего ждали? Вы посылаете на мою улицу дементоров – я в ответ вызываю Заступника. Я же сказал: пусть только попробуют ко мне сунуться, пусть попробуют только!
– Это не твой Заступник! – возразил Упивающийся Смертью. – Это был олень, Заступник Поттера!
– Олень?! – взревел бармен, доставая палочку. – Сам ты олень! Идиот! Экспекто патронум!
Что-то огромное, рогатое вырвалось из палочки, пронеслось по Высокой улице и пропало из виду.
– Я видел другое! – упорствовал Упивающийся Смертью, однако уже не слишком уверенно.
– Но кто-то же нарушил комендантский час, ты ведь слышал! – обратился к бармену другой Упивающийся Смертью. – Кто-то вышел на улицу, несмотря на запрет…
– Если моему коту приспичило погулять, я его выпущу, и пропади пропадом ваш комендантский час!
– Так это ты запустил воплечары?
– А если я? Сошлете меня в Азкабан? Убьете за то, что высунул нос за свою же дверь? Ну, так и пожалуйста, сколько угодно! Надеюсь только, вам хватит ума не лапать лишний раз Смертные Знаки и не призывать его сюда из-за меня и моего старого кота! Ему это вряд ли понравится!
– За нас не переживай, – огрызнулся один из Упивающихся Смертью. – Переживай за себя: это ты комендантский час нарушил!
– Ну хорошо, прикроете вы мой паб. И где будете торговать зельями да ядами? Как же ваш левый гешефт?
– Угрожаешь?..
– Мой рот на замке, потому вы сюда и ходите, верно?
– Но я точно видел оленя! – не унимался первый Упивающийся Смертью.
– Оленя? – рявкнул бармен. – Да это козел, баран!
– Ладно, мы ошиблись, – процедил второй. – Но все равно – еще раз нарушишь комендантский час – пеняй на себя!
И они двинулись обратно к Высокой улице. Гермиона застонала от облегчения, выскользнула из-под плаща и опустилась на колченогий стул. Гарри плотно задернул шторы и снял плащ с себя и Рона. Они услышали, как бармен запер дверь паба и стал подниматься по лестнице.
И тут Гарри заметил вещицу на каминной полке – прямоугольное зеркальце прямо под портретом девушки.
Вошел бармен.
– Вы болваны, – пробурчал он хрипло, оглядывая их по очереди. – Чем вы думали? Чего вас сюда понесло?
– Спасибо, – сказал ему Гарри. – Не знаем, как вас и благодарить. Вы спасли нам жизнь.
Бармен хмыкнул. Гарри приблизился и всмотрелся, пытаясь разглядеть лицо под длинными седыми волосами и бородой. За грязными стеклами очков светились пронзительные ярко-голубые глаза.
– Это ваш глаз я видел в зеркале.
В комнате воцарилось молчание. Гарри и бармен пристально смотрели друг на друга.
– Вы послали Добби.
Бармен кивнул и оглянулся:
– Я думал, он будет с вами. Где вы его забыли?
– Он погиб, – ответил Гарри. – Его убила Беллатрикс Лестранж.
Лицо бармена осталось невозмутимым. Через несколько секунд он произнес:
– Жаль. Мне он нравился.
Он отвернулся, зажигая лампы прикосновениями палочки и ни на кого не глядя.
– Вы Аберфорс, – сказал Гарри ему в спину.
Тот не подтвердил этого, но и не опроверг, лишь наклонился, разводя огонь в камине.
– Откуда это у вас? – спросил Гарри, подойдя к зеркалу Сириуса – копии того, что сам разбил почти два года назад.
– Купил у Гнуса в прошлом году, – ответил Аберфорс. – Альбус мне рассказал, что это такое. Ну и я за тобой вроде как послеживал.
Рон ахнул:
– Серебряная лань! Это ваша?
– О чем ты? – не понял Аберфорс.
– Кто-то послал к нам Заступника-лань!
– С таким блестящим умом тебе бы к Упивающимся Смертью, сынок. Разве ж ты не видел, что мой Заступник – козел?
– Ах да, – пробормотал Рон. – Конечно… Я что-то проголодался, – добавил он в оправдание: у него громко заурчало в животе.
– Поесть у меня найдется. – Аберфорс вышел и через минуту появился с огромной буханкой хлеба, сыром, медом в оловянном кувшине и поставил все это на столик перед камином.
Рон, Гарри и Гермиона жадно набросились на еду, и некоторое время только и было слышно, как они жуют.
– Так, – сказал Аберфорс, когда все наелись досыта и Гарри с Роном устало откинулись на спинки стульев. – Надо придумать, как вам лучше отсюда выбраться. Ночью нельзя: сами слышали, что бывает, если выйти на улицу в темноте. Эти дерьмушники сползаются на воплечары, как лечурки на яйца мольфеек. И вряд ли удастся еще раз выдать козла за оленя. Лучше дождемся рассвета, когда комендантский час закончится, и вы под плащом уйдете отсюда пешком. Выбирайтесь из Хогсмеда в горы, а оттуда уже дезаппарируете. Может, встретите Огрида. С тех пор как его пытались арестовать, они с Гурпом в пещере прячутся.
– Мы не уйдем, – ответил Гарри. – Нам нужно в «Хогварц».
– Не дури, парень.
– Нам надо, – повторил Гарри.
– Что вам надо, – Аберфорс наклонился вперед, – так это убраться подальше подобру-поздорову.
– Вы не понимаете. У нас мало времени. Нам нужно в замок. Думбльдор… ну, то есть… ваш брат… хотел, чтобы мы…
В камине полыхнул огонь, и грязные очки Аберфорса на миг матово побелели, напомнив Гарри слепые глаза гигантского паука Арагога.
– Мой брат Альбус много чего хотел, – раздраженно бросил Аберфорс. – Только из-за его великих хотений люди часто нарывались на величайшие неприятности. Убирайся подальше от школы, Поттер, и вообще из страны, если сможешь. Забудь про моего братца и его хитроумные прожекты. Он там, где ему уже ничто не повредит, а ты ему ничем не обязан.
– Вы не понимаете! – повторил Гарри.
– Это я-то не понимаю? – усмехнулся Аберфорс. – Собственного брата? Уж не думаешь ли ты, что знал Альбуса лучше моего?
– Я не о том, – сказал Гарри. Он очень устал и слегка осовел от избытка еды и меда. – Просто… он оставил мне задание.
– Да что ты? Надеюсь, интересное? – ядовито осведомился Аберфорс. – Приятное? Легкое? Что-нибудь ненапряжное для начинающих колдунов?
Рон угрюмо хмыкнул. Гермиона напружинилась.
– Не легкое, нет, – покачал головой Гарри. – Но я должен…
– Должен? Кому «должен»? Он ведь умер, так? – грубо перебил Аберфорс. – Бросай все, парень, пока не отправился вслед за ним! Спасай себя!
– Не могу.
– Почему?
– Я… – Гарри замялся. Он не мог объяснить почему и прибег к лучшему способу защиты – нападению. – Вы же сами боретесь, состоите в Ордене Феникса…
– Состоял, – поправил Аберфорс. – Ордена Феникса больше нет. Сам-Знаешь-Кто победил, все кончено, а те, кто думает иначе, сами себе врут. Здесь, Поттер, тебе покоя не будет. Он слишком жаждет тебя сцапать. Мотай за границу, прячься. Спасайся. И эту парочку забери. – Он указал пальцем на Рона и Гермиону. – Они тоже в опасности: всем известно, что они с тобой заодно.
– Нельзя. У меня дело…
– Поручи его кому-нибудь другому!
– Нет. Я должен сам. Думбльдор мне все объяснил…
– Надо же! Так-таки и все? И он был с тобой честен?
Гарри от всего сердца хотел ответить: «Да», но выдавить это простое слово не получилось. Аберфорс, видимо, понял.
– Я хорошо знал своего брата, Поттер. Скрытность он впитал с молоком матери. Тайны и ложь, так мы и росли, и Альбус… он был в этом дока.
Взгляд старика обратился к портрету девушки над камином. Гарри внимательно осмотрелся: других картин в комнате не было. Не было здесь и фотографий – ни Думбльдора, ни других.
– Мистер Думбльдор, – робко произнесла Гермиона. – Это ваша сестра? Ариана?
– Да, – сквозь зубы процедил Аберфорс. – Увлекаетесь творчеством Риты Вритер, барышня?
Даже в розоватом свете камина было видно, как покраснела Гермиона.
– Нам про нее рассказал Эльфиас Дож, – ответил Гарри, вызволяя Гермиону из неловкой ситуации.
– Старый болван, – проворчал Аберфорс, отхлебнув меда. – Он думал, у моего братца солнышко сияет из всех дыр. Впрочем, так многие думали, и вы трое, похоже, не исключение.
Гарри молчал. Он не хотел выказывать свои сомнения, свою неуверенность в Думбльдоре, давно его терзавшую. Он сделал выбор, пока рыл могилу для Добби, – решил не сходить с опасного, тернистого пути, указанного Альбусом Думбльдором, довериться ему, хоть и знал далеко не все, что хотел бы знать. Он не желал усомниться вновь; не хотел слышать ничего, что отвлечет от цели. Он поймал взгляд Аберфорса, поразительно похожий на взгляд брата: эти ярко-голубые глаза тоже словно просвечивали тебя рентгеном. Похоже, Аберфорс читал его мысли и презирал Гарри за них.
– Профессор Думбльдор любил Гарри… очень… – тихо сказала Гермиона.
– Неужто? – хмыкнул Аберфорс. – Забавно: он много кого любил, и в результате почти всем пришлось хуже, чем если б он на них забил.