– Как жизнь, Гарри? Я… меня зовут Колин Криви, – задыхаясь, пролепетал он и осторожно шагнул ближе. – Я тоже в «Гриффиндоре». А можно я… можно мне… ничего, если я тебя сфотографирую? – И он с надеждой поднял фотоаппарат повыше.
– Сфотографируешь? – переспросил Гарри.
– Как доказательство, что я с тобой правда встречался, – с жаром пояснил Колин и подошел еще ближе. – Я про тебя знаю все-все-все. Мне все всё рассказали. И как ты уцелел, когда Сам-Знаешь-Кто пытался тебя убить, и как он исчез, и все остальное, и про твой шрам-молнию (он уперся взглядом в челку Гарри), а еще один мальчик из нашего класса сказал, есть такое зелье, если в нем проявить пленку, человек на фотографии будет двигаться! – Колин судорожно перевел дух и в экстазе продолжал: – Здесь так здорово, да? Я раньше, до письма из «Хогварца», и не догадывался, что все эти странные штуки, которые я делаю, – колдовство. Мой папа – молочник, он тоже никак не верил. И я все время фотографирую, чтобы послать ему побольше снимков. Классно было бы, если б у меня была твоя фотография, – он с мольбой посмотрел на Гарри, – и, может, твой друг снимет нас вдвоем? А ты потом подпишешь, хорошо?
– Подпишешь? Уже раздаешь автографы, Поттер?
Громкий и язвительный голос Драко Малфоя разнесся по двору. Малфой стоял позади Колина – и, как всегда в «Хогварце», по флангам стояли его бандитского вида дружки Краббе и Гойл.
– В очередь, люди, в очередь! – закричал Малфой. – Гарри Поттер раздает автографы!
– Ничего подобного, – сердито сказал Гарри, сжимая кулаки. – Заткнись, Малфой!
– Тебе просто завидно, – пискнул Колин, чье тельце едва ли было толще шеи Краббе.
– Завидно? – переспросил Малфой. Ему больше не требовалось кричать: полдвора и так заинтересованно слушали. – Чему тут завидовать? Шрам на башке мне не нужен, спасибо! Не вижу ничего занимательного в том, что тебе раскроили череп.
Краббе и Гойл глупо заухмылялись.
– Чтоб тебе слизняками подавиться! – яростно выкрикнул Рон.
Краббе перестал ухмыляться и принялся угрожающе потирать костяшки пальцев.
– Осторожней, Уизли, – презрительно прищурился Малфой. – Веди себя хорошо, а то мамочка из школочки заберет. – И заголосил пронзительно: – Еще раз что-нибудь вытворишь…
Неподалеку громко расхохоталась группка пятиклассников из «Слизерина».
– Кстати, Поттер, дай Уизли фотку с автографом, – посоветовал Малфой, – она потянет побольше, чем весь их жалкий домишко…
Рон выхватил свою заклеенную волшебную палочку, но Гермиона шумно захлопнула «Вояж с вампиром» и прошептала:
– Тихо вы!
– В чем дело, в чем дело? – К ним спешил Сверкароль Чаруальд. Бирюзовая мантия развевалась на ходу. – Кто это тут раздает автографы?
Гарри хотел возмутиться, но вынужден был замолчать – Чаруальд покровительственно обнял его за плечи и оживленно произнес:
– Да что же это я спрашиваю, следовало догадаться! Гарри, друзья встречаются вновь!
Пришпиленный к боку учителя, сгорая от унижения, Гарри смотрел, как Драко, ухмыляясь, растворяется в толпе.
– Давайте же, мистер Криви, – сказал Чаруальд, лучезарно улыбаясь Колину. – Двойной портрет, что может быть лучше! И мы оба его подпишем.
Колин повозился с аппаратом и сфотографировал их. Удар колокола возвестил начало послеобеденных занятий.
– Ну, скорее, идите, идите, – поторопил собравшихся Чаруальд и направился к замку, не отпуская Гарри, который в эту минуту жалел только, что не знает какого-нибудь хорошего исчезального заклинания. – Скажу тебе одну умную вещь, – отеческим тоном произнес Чаруальд, когда они входили в замок через боковую дверь. – Я прикрыл тебя сейчас с Колином: раз он фотографировал и меня, твои товарищи не сочтут, будто ты слишком заносишься…
Оставаясь глух к бормотанию Гарри, Чаруальд тащил его за собой по коридору и вверх по лестнице сквозь толпу любопытных зевак.
– Позволь лишь предостеречь – раздавать фотографии с автографами на данном этапе карьеры в высшей степени неразумно: если по-честному, ты, Гарри, выглядишь самовлюбленным младенцем. Очень может быть, что однажды тебе, как и мне, понадобится всегда иметь наготове целую пачку снимков, но, – и тут Чаруальд снисходительно хмыкнул, – не думаю, что этот момент наступил.
Они дошли до аудитории Чаруальда, и тот наконец отпустил Гарри. Гарри одернул мантию, забился на заднюю парту и забаррикадировался Чаруальдовыми книжками, чтобы не видеть оригинал.
Болтая на ходу, входили его одноклассники. Подошли Рон с Гермионой и сели по обе стороны от Гарри.
– У тебя на физиономии яичницу можно жарить, – хихикнул Рон. – Молись, чтобы Криви не подружился с Джинни, а то они быстренько организуют фан-клуб Гарри Поттера.
– Замолчи ты, – оборвал его Гарри. Не хватало только, чтобы слова «фан-клуб Гарри Поттера» достигли ушей Чаруальда.
Когда все расселись, Чаруальд громко прочистил горло, и воцарилось молчание. Чаруальд взял со стола у Невилла «Турне с троллями» и показал всему классу свое подмигивающее изображение на обложке.
– Это я, – сказал он, тыча пальцем в портрет и тоже подмигивая для убедительности. – Сверкароль Чаруальд, орден Мерлина третьей степени, почетный член Лиги защиты от сил зла, а также пятикратный лауреат премии журнала «Ведьмополитен» за самую обаятельную улыбку – но об этом я предпочитаю не упоминать. Я бы никогда не отделался от Бэндонской Банши, если б ей улыбался!
Он сделал паузу, чтобы класс мог посмеяться. Кое-кто криво улыбнулся.
– Я вижу, у всех есть собрание моих сочинений – молодцы. Думаю, сегодня мы начнем с небольшой контрольной. Беспокоиться не о чем – просто проверим, насколько внимательно вы читали мои произведения, что усвоили…
Раздав листы с вопросами, он вернулся на свое место во главе класса и сказал:
– У вас тридцать минут – и – начали!
На листке Гарри прочел:
1. Какой любимый цвет Сверкароля Чаруальда?
2. Каково тайное желание Сверкароля Чаруальда?
3. Каково, по вашему мнению, величайшее достижение Сверкароля Чаруальда на сегодняшний день?
И так далее и тому подобное, вплоть до:
54. Когда у Сверкароля Чаруальда день рождения и что было бы для него лучшим подарком?
Полчаса спустя Чаруальд собрал работы и быстро пролистал их перед классом.
– Тц-тц-тц, почти никто не запомнил, что мой любимый цвет – лиловый. Я говорю об этом в моей работе «Единение с йети». А некоторым из вас не мешало бы повнимательнее перечитать «Общение с оборотнями» – там, в главе двенадцать, я говорю, что лучшим подарком на день рождения стали бы для меня гармоничные отношения между колдовским и неколдовским сообществами – хотя и от большой бутылки «Отменного Огневиски Огдена» я бы тоже не отказался!
Он снова одарил класс плутовской улыбкой. Рон таращился на него, не веря своим глазам; Шеймас Финниган и Дин Томас в первом ряду тряслись от беззвучного хохота. Гермиона же слушала Чаруальда с почтительным вниманием и сильно вздрогнула, когда он упомянул ее имя.
– …А вот мисс Грейнджер знает, что мое тайное желание – навсегда избавить мир от зла и вывести на мировой рынок собственную серию снадобий по уходу за волосами, – молодец девочка! На самом деле, – он полистал работу Гермионы, – она на все вопросы ответила. Где у нас мисс Гермиона Грейнджер?
Гермиона подняла дрожащую руку.
– Отлично! – засиял Чаруальд. – Просто отлично! «Гриффиндор» получает десять баллов! Ну а теперь – за работу!
И он достал из-под стола большую клетку, накрытую тканью.
– Для начала – предупреждаю! Моя задача – вооружить вас против самых отвратительных созданий, известных колдовскому миру! Возможно, в этом классе вы лицом к лицу встретитесь с самыми ужасными своими страхами. Знайте только, что, пока я с вами, вам ничто не грозит. Я лишь прошу вас сохранять спокойствие.
Сам того не желая, Гарри перегнулся через свою книжную баррикаду, чтобы лучше рассмотреть клетку. Чаруальд положил руку на ткань. Дин и Шеймас перестали хихикать. Невилл в первом ряду вжался в стул.
– Пожалуйста, не кричите, – тихо попросил Чаруальд. – Это может их спровоцировать.
Весь класс затаил дыхание, и Чаруальд сдернул покрывало.
– Встречайте, – сказал он театрально, – только что пойманные корнуолльские эльфейки.
Шеймас Финниган не совладал с собой. Он захрюкал от смеха, и даже Чаруальд не смог притвориться, что это вопль ужаса.
– Что? – улыбнулся он Шеймасу.
– Ну, они ведь… они ведь… не слишком опасны? – чуть не подавился тот.
– Вы уверены? – Чаруальд раздражающе кокетливо покачал пальцем у Шеймаса перед носом. – Это дьявольски хитрые маленькие негодяйки!
Эльфейки были цвета электрик и дюймов восьми ростом, с остренькими личиками и пронзительными голосками; когда они говорили, создавалось впечатление, будто переругивается стая волнистых попугайчиков. Лишь только с эльфеек сняли покрывало, они загалдели и заметались по клетке, тряся решетку и корча рожи.
– Отлично! – громко сказал Чаруальд. – Посмотрим, что вы будете с ними делать. – И открыл клетку.
Разверзся кромешный ад. Эльфейки ракетами разлетелись кто куда. Две схватили Невилла за уши и подняли в воздух. Несколько штук метнулось прямиком в окно, и задний ряд засыпало битым стеклом. Остальные громили классную комнату лучше любого взбесившегося носорога. Эльфейки хватали чернильницы и делали чернильный дождик, трепали книжки и бумажки, срывали картины со стен, переворачивали мусорные корзины, утаскивали портфели и вываливали их содержимое в разбитое окно; через пару минут полкласса пряталось под партами, а Невилл свисал с железного канделябра на потолке.
– Ну же, загоняйте их, загоняйте, это всего-навсего эльфейки, – кричал Чаруальд. Он закатал рукава, помахал палочкой и выпалил: – Эльфинальфи Эльфернале!
Это не возымело совершенно никакого действия, а одна эльфейка выхватила палочку у Чаруальда из рук и швырнула в окно вслед за всем прочим добром. Чаруальд испуганно сглотнул, нырнул под собственный стол, и его чудом не раздавил Невилл, который ровно через секунду свалился с почти оторвавшегося канделябра.