– Да уж, – ответил Гарри. – В этой части план провалился.
Существо под дальним креслом дергалось и поскуливало. Гарри и Думбльдор надолго застыли в молчании. И постепенно на Гарри, словно легкий пушистый снег, легло понимание того, что теперь будет.
– Я должен вернуться?
– Как ты сам решишь.
– Я могу выбирать?
– О да. – Думбльдор улыбнулся. – Говоришь, мы на вокзале Кингз-Кросс? Значит, если решишь не возвращаться, можешь… скажем так… сесть на поезд.
– И куда он повезет?
– Дальше, – просто ответил Думбльдор.
Снова тишина.
– У Вольдеморта бузинная палочка.
– Да. Она у него.
– И вы хотите, чтобы я вернулся?
– Мне кажется, – отозвался Думбльдор, – что, если ты так решишь, есть шанс покончить с ним навсегда. Обещать не могу. Но знаю, что сюда ты боишься вернуться намного меньше, чем он.
Гарри опять глянул на убогое создание, что тряслось и давилось под креслом.
– Не жалей мертвых, Гарри. Жалей живых и прежде всего тех, кто лишен любви. Если ты вернешься, возможно, меньше будет искалеченных душ и семей, разделенных смертью. Если ты считаешь, что это достойная цель, мы можем пока попрощаться.
Гарри со вздохом кивнул. Уйти отсюда совсем не так трудно, как отправиться в Запретный лес, но здесь тепло, светло, спокойно, а там его ждет боль и ужас новых потерь. Он поднялся, Думбльдор тоже. Они долго смотрели друг другу в глаза.
– Ответьте на последний вопрос, – попросил Гарри. – Это все на самом деле? Или только у меня в голове?
Думбльдор просиял, и его голос звучал громко и отчетливо, даже когда сам он скрылся во вновь сгустившемся светозарном тумане.
– Конечно, у тебя в голове. Но чем это не на самом деле, Гарри?
Глава тридцать шестаяПлан провалился
Он снова лежал ничком, вдыхая запахи леса. Щека вжималась в твердую холодную землю; дужка очков, перекосившихся при падении, врезалась в висок. Все тело болело, а там, куда ударило убийственное проклятие, похоже, образовался огромный синяк, будто от железного великанского кулака. Гарри не шевелился. Как упал, так и лежал: с неестественно заломленной левой рукой и раскрытым ртом.
Он ждал радостных криков, ликования по поводу своей гибели, но услышал торопливые шаги, ропот голосов и страстный шепот:
– Милорд… милорд…
Беллатрикс будто взывала к возлюбленному. Гарри не осмеливался открыть глаза и свои непростые обстоятельства исследовал другими органами чувств… Палочка, судя по ощущениям, по-прежнему под мантией, под животом что-то мягкое – значит, и плащ-невидимка при нем, и никто об этом не знает.
– Милорд…
– Ну, хватит, – раздался голос Вольдеморта.
Еще шаги: несколько человек попятились в разные стороны. Отчаянно желая понять, в чем дело, Гарри на миллиметр приоткрыл глаза.
Кажется, Вольдеморт поднимался на ноги. Несколько Упивающихся Смертью бросились прочь, к толпе на краю поляны. Лишь Беллатрикс осталась на коленях подле своего господина.
Гарри снова закрыл глаза и задумался. Упивающиеся Смертью суетились вокруг Вольдеморта, который почему-то упал. Значит, когда он поразил Гарри убийственным проклятием, что-то случилось. Ему тоже не поздоровилось? Похоже. И они оба потеряли сознание, а сейчас очнулись…
– Милорд, позвольте…
– Мне не нужна помощь, – раздраженно бросил Вольдеморт, и Гарри, хоть и не видел, отчетливо представил, как Беллатрикс испуганно отдернула руку. – Мальчишка… мертв?
На поляне царила абсолютная тишина. Никто не приближался к Гарри, но он почувствовал на себе взгляд такой силы, что его буквально вдавило в землю. Гарри испугался, как бы у него не дрогнул палец или веко.
– Ты, – сказал Вольдеморт. Послышался удар; кто-то взвизгнул от боли. – Проверь, мертв ли он.
Гарри не знал, кого отправили проверять. Он лежал и ждал, что будет, и слушал, как в груди предательски грохочет сердце. Отчасти его утешало, что Вольдеморт опасается подходить к нему сам – видно, подозревает, что все в очередной раз пошло не по плану…
Чьи-то руки, гораздо нежнее, чем он ожидал, коснулись его лица, приподняли веко, забрались под рубашку, пощупали сердце. Женщина задыхалась, ее длинные волосы щекотали Гарри лицо. Он знал: она уловила биение пульса под его ребрами.
– Драко жив? Он в замке? – раздался едва различимый шепот.
Женщина склонилась над Гарри так низко, что ее губы почти касались его уха, а длинные волосы закрывали его лицо от сторонних взглядов.
– Да, – выдохнул он.
Он почувствовал, как ее ногти конвульсивно впились ему в грудь, а затем она отдернула руку. И выпрямилась.
– Мертв! – провозгласила Нарцисса Малфой.
Только теперь Упивающиеся Смертью закричали. Они ликовали, топали ногами, и сквозь закрытые веки Гарри видел красные и серебристые вспышки, триумфально полетевшие в небо.
Гарри не шевелился. Он все понял. Нарцисса могла найти сына, лишь войдя в «Хогварц» с армией завоевателей. Ее уже не интересовало, победит Вольдеморт или нет.
– Видите?! – пронзительно крикнул Вольдеморт, перекрывая гвалт. – Гарри Поттер умер от моей руки! Теперь мне никто не страшен! Смотрите! Круцио!
Гарри был готов к этому, догадывался, что его тело не оставят в покое, а для пущей убедительности подвергнут унижениям. Его подбросило в воздух, и ему стоило невероятных усилий не напрячься, остаться ватным. Но боль, к которой он готовился, не пришла. Его подкинуло раз, другой, третий. Очки слетели на землю, волшебная палочка под одеждой куда-то сползла, однако Гарри упорно притворялся мертвым. Когда он в последний раз упал, все кругом взорвалось глумливыми воплями и хохотом.
– А теперь, – крикнул Вольдеморт, – в замок! Покажем им их героя. Ну, кто потащит труп? Нет… Секундочку…
Новый взрыв смеха. Земля под Гарри задрожала.
– Понесешь ты, – приказал Вольдеморт. – Он будет мило смотреться у тебя на руках. Подними своего маленького приятеля, Огрид! И очки… не забудьте очки, а то вдруг его не узнают…
Кто-то с силой напялил Гарри на нос очки, но огромные руки, поднявшие его, были ласковы. Огрид прижимал его к себе, поливая слезами и сотрясаясь от рыданий, но Гарри не смел ни жестом, ни звуком дать понять, что еще не все потеряно.
– Пошевеливайся, – рявкнул Вольдеморт, и Огрид побрел вперед, продираясь сквозь чащу. Ветки цеплялись за одежду и волосы Гарри, но он не двигался, закрыв глаза и открыв рот. Огрид поминутно всхлипывал, а из толпы Упивающихся Смертью никто не заметил, что на шее Гарри Поттера бьется пульс…
Ряды замыкали двое гигантов. Гарри слышал, как за ними трещат и валятся деревья, а испуганные птицы, вереща, улетают прочь. За этим грохотом было почти не слышно язвительных шуточек Упивающихся Смертью. Триумфальное шествие продолжалось. Вскоре Гарри сквозь закрытые веки почувствовал, что тьма рассеивается: лес редел.
– БЕЙН!
Огрид взревел так неожиданно, что Гарри чуть не открыл глаза.
– Ну что, довольны? Не полезли в драку? Клячи трусливые! Радуйтесь теперь: Гарри Поттер м-мертвый!..
Голос сорвался, и Огрид вновь залился слезами. Интересно, сколько кентавров наблюдает за процессией; подсмотреть Гарри не посмел. Кое-кто из Упивающихся Смертью походя осыпа́л кентавров оскорблениями. Через некоторое время воздух посвежел; очевидно, они вышли на опушку.
– Всем стоять.
Огрид слегка пошатнулся – видимо, остановился не по своей воле. Сгустился холод, послышался хрип патрульных дементоров. Но они больше не пугали Гарри. Он выжил, и это было его талисманом: олень, отцовский Заступник, словно бы поселился в сердце и надежно его охранял.
Кто-то прошел совсем близко – судя по всему, Вольдеморт: спустя миг над землями замка, больно ударяя по барабанным перепонкам, разнесся его магически усиленный голос:
– Гарри Поттер мертв. Он был убит как трус, когда пытался сбежать с поля боя, где вы отдавали за него свои жизни. Мы принесли его тело, дабы вы знали: ваш герой уничтожен. Я победил. Вы потеряли половину своих бойцов. Наши силы превосходят числом, а мальчика, который остался жив, больше нет. Война окончена. Всякий, кто продолжит сопротивление, мужчина, женщина или ребенок, будет жестоко убит, а семья его истреблена. Поэтому выходите из замка, преклоните предо мною колена, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, получат прощение, и мы вместе начнем строительство нового мира.
Тишина объяла замок и окрестности. Вольдеморт стоял слишком близко, и Гарри не решался открыть глаза.
– Вперед, – приказал Вольдеморт, и Гарри услышал его удаляющиеся шаги. Огрида толкнули в спину. Гарри осмелился чуть-чуть разомкнуть веки и увидел, что Вольдеморт идет во главе своего войска. На плечах у него лежала Нагини – без зачарованной клетки. Увы, незаметно палочку не достать: по бокам от Огрида шагали Упивающиеся Смертью. Тьма медленно рассеивалась…
– Гарри, – причитал Огрид. – Ой, Гарри… Гарри…
Тот снова крепко закрыл глаза. Они приближались к замку, и Гарри изо всех сил напрягал слух, за злорадными воплями и топотом стараясь уловить, что творится в школе.
– Стоять.
Процессия замерла. Все, похоже, растянулись цепью перед парадными дверями «Хогварца». Даже сквозь закрытые веки Гарри видел красноватое свечение из вестибюля. Гарри ждал. Вот-вот те, ради кого он пытался умереть, увидят на руках Огрида его безжизненное тело.
– НЕТ!
Вопль был страшен: Гарри не ожидал и не представлял, что профессор Макгонаголл способна так кричать. Рядом раздался женский смех – Беллатрикс наслаждалась отчаянием Макгонаголл. Гарри на секунду приоткрыл глаза и успел увидеть, как на крыльце появляются выжившие: встретиться с победителями, воочию убедиться в смерти Гарри. Вольдеморт стоял чуть впереди и белым пальцем гладил Нагини по голове. Гарри снова закрыл глаза.
– Нет!
– Нет!
– Гарри! ГАРРИ!
Слышать Рона, Гермиону и Джинни было невыносимо. Больше всего на свете Гарри хотелось ответить, но он заставил себя прикусить язык. Крики подействовали как спусковой механизм: защитники «Хогварца» принялись осыпать Упивающихся Смертью бранью…