– Здесь на всех места хватит, Древ.
Подошли Ангелина, Алисия и Кэти. В команде «Слизерина» девочек не было, и слизеринские парни встали плечом к плечу и осклабились на гриффиндорцев.
– Но я же забронировал время! – настаивал Древ, в негодовании брызгая слюной. – Забронировал!
– А, ну да, – сказал Флинт. – Зато у меня особое разрешение от профессора Злея: «Настоящим я, профессор З. Злей, разрешаю команде “Слизерина” тренироваться на квидишном поле в течение сегодняшнего дня в связи с необходимостью ввести в команду нового Ловчего».
– У вас новый Ловчий? – спросил Древ, отвлекшись. – Кто?
Из-за спин шести рослых ребят вышел седьмой игрок, поменьше, с широкой ухмылкой во все острое бледное лицо. Это был Драко Малфой.
– Ты сын Люциуса Малфоя? – спросил Фред, неприязненно на него глядя.
– До чего же кстати ты вспомнил об отце Драко, – сказал Флинт, и вся слизеринская команда заулыбалась еще шире. – Посмотри, какой щедрый подарок он сделал нашей команде.
Все семеро вытянули вперед метлы. Семь великолепно отполированных, новехоньких рукояток и семь вьющихся золотом надписей «Нимбус-2001» в лучах утреннего солнца ярко сверкнули перед носом у гриффиндорцев.
– Последняя модель. Выпущена месяц назад, – небрежно бросил Флинт, сдувая пылинку со своей метлы. – Насколько я знаю, во многом превосходит двухтысячную серию. Что же касается «Чистой победы», – и он противно ухмыльнулся, глядя на Фреда с Джорджем – те сжимали в руках «Чистые победы-5», – ими только двор подметать… чисто!
Никому из гриффиндорцев не пришло на ум никакого язвительного ответа. Малфой ухмылялся так, что глаза у него превратились в щелочки.
– Гляньте-ка, – сказал Флинт. – Вторжение на поле.
По траве приближались Рон и Гермиона – они решили выяснить, что происходит.
– В чем дело? – спросил Рон у Гарри. – Почему не играете? И что он тут делает?
Он смотрел на Малфоя в зеленой форме.
– Я – новый Ловчий «Слизерина», Уизли, – самодовольно объявил Малфой. – А все стоят и восхищаются метлами, которые мой папа подарил нашей команде.
Рон, открыв рот, уставился на ряд великолепных метел.
– Хороши, правда? – любезно проговорил Малфой. – Но, может, и «Гриффиндору» повезет, поднакопите маленько золотца. Выставите ваши «Чистые победы-5» на аукцион – и какой-нибудь музей наверняка купит.
Слизеринцы покатились со смеху.
– По крайней мере, никому из гриффиндорцев не пришлось покупать право играть в команде, – заявила Гермиона. – Их взяли только за способности.
Наглая гримаса Малфоя на миг увяла.
– А твоего мнения никто не спрашивал, мугродье паршивое, – будто выплюнул он.
Гарри сразу понял, что Малфой сказал нечто ужасное: после его слов началась невообразимая катавасия. Флинту пришлось собой прикрыть Малфоя от близнецов, которые бросились с кулаками, Алисия закричала: «Да как ты смеешь!» – а Рон с криком: «А вот за это ты точно заплатишь, Малфой!» – выдернул из складок мантии волшебную палочку и из-под руки Флинта яростно ткнул Малфою в лицо.
По стадиону эхом прокатился громовой раскат, яркий зеленый залп вылетел из волшебной палочки, но, увы, не с того конца: Рона ударило в живот и навзничь отбросило на траву.
– Рон! Рон! Тебя задело? – закричала Гермиона.
Рон открыл было рот, но говорить не смог. Вместо этого он сильно икнул, и ему на грудь медленно, как струйка слюны, выползли несколько слизняков.
Команду «Слизерина» парализовало от хохота. Флинт согнулся пополам и цеплялся за метлу, чтобы не упасть. Малфой на четвереньках молотил кулаками по земле. Гриффиндорцы окружили Рона, который безостановочно изрыгал больших блестящих слизней. Все хотели ему помочь, но никто не горел желанием до него дотронуться.
– Отведем его к Огриду, это ближе всего, – сказал Гарри Гермионе. Та храбро кивнула, и они поволокли Рона под руки.
– Что случилось, Гарри? В чем дело? Он заболел? Но ты вылечишь его, правда? – Колин сбежал с трибуны и теперь в возбуждении прыгал вокруг.
Рона сотряс могучий спазм, и на грудь изверглась очередная порция слизняков.
– О-о-о-о-о! – восхитился Колин, вздергивая фотоаппарат. – Можешь его так подержать, Гарри?
– Уйди, Колин! – рассердился тот.
Они с Гермионой повели Рона к опушке.
– Почти пришли, Рон, – приговаривала Гермиона. Уже показалась лачуга Огрида. – Сейчас тебе помогут… почти добрались…
До дома Огрида оставалось футов двадцать, и тут дверь отворилась, но на порог вышел вовсе не Огрид. Из хижины элегантно выступил Сверкароль Чаруальд, сегодня облаченный в нежнейшие розовато-лиловые тона.
– Прячемся, быстро! – прошипел Гарри, утаскивая Рона за ближайший куст. Гермиона последовала за ними – правда, неохотно.
– Это на редкость просто, если знать, что делать! – громко говорил Чаруальд. – Если понадобится помощь, Огрид, ты знаешь, где меня найти! Я подарю тебе мою книгу. Я удивлен, что у тебя до сих пор ее нет, – сегодня обязательно надпишу и пришлю. Что же, всех благ! – И он стремительно удалился.
Гарри подождал, пока он скроется из виду, вытащил Рона из-за куста, подвел к двери в хижину и громко постучал.
Огрид открыл сразу же, крайне недовольный, но, увидев, кто пришел, заметно просветлел:
– А я-то жду-пожду, когда ж они меня навестят… Заходите, заходите… Думал, профессор Чаруальд воротился…
Гарри с Гермионой перевели Рона через порог. В хижине была одна-единственная комната – огромнейшая кровать в одном углу, камин в другом. В камине весело потрескивал огонь. На Огрида история со слизняками, которую Гарри наспех поведал, усадив Рона в кресло, особого впечатления не произвела.
– Уж лучше наружу, чем внутрь, – оптимистично сказал он, подставляя Рону огромный медный таз. – Давай, Рон, не стесняйся.
– Мне кажется, тут ничего не поделаешь – надо ждать, когда пройдет, – в тревоге сказала Гермиона, наблюдая, как Рон скорчился над тазом. – Это и в лучшие-то времена очень трудное проклятие, а уж со сломанной палочкой…
Огрид деловито накрывал на стол. Огромный дог Клык на радостях обслюнявил Гарри с ног до головы.
– Чего от тебя хотел Чаруальд? – спросил Гарри, почесывая Клыка за ухом.
– Учил изгонять келпи из колодца, – проворчал Огрид, убирая со стола недощипанного петуха и ставя на его место чайник. – Будто я сам не знаю. И все балаболил про свое боданье с банши. Ежели сказал хоть слово правды, я съем чайник!
Гарри уставился на него в изумлении: Огриду было совсем не свойственно критиковать преподавателей «Хогварца». Гермиона же ответила, несколько повысив голос:
– Мне кажется, ты несправедлив. Профессор Думбльдор посчитал, что Чаруальд – лучший претендент на эту должность…
– Скажи лучше, единственный, – ответил Огрид, протягивая ей и Гарри тарелку паточных помадок. Рон спазматически кашлял над тазом. – Единственный, и все тут. Попробуй найди кого – никто с силами зла дела иметь не хочет. Работенка-то гиблая. Стали уж думать, сама должность заколдована. И правда – разве ж кто поболе года продержался? То-то. Лучше расскажите, кого это он хотел проклясть? – спросил Огрид, кивая на Рона.
– Малфой обозвал Гермиону… я так понял, очень нехорошо, все аж взбесились.
– Еще как нехорошо, – прохрипел Рон, и его бледное вспотевшее лицо появилось над столом. – Малфой обозвал ее мугродьем, Огрид…
Рон снова нырнул под стол – пошла очередная волна слизняков. Огрид разъярился.
– Дрянной паршивец! – зарычал он, глядя на Гермиону.
– Паршивец, – согласилась она. – Но я не знаю, что это значит. Я, конечно, поняла, что это грубое оскорбление…
– Оскорбительнее не придумаешь, – выдавил Рон, снова появляясь на поверхности. – Мугродье – это очень грубое название для тех, у кого родители муглы – ну, с неколдовской кровью. Есть колдуны – вот Малфоева семейка, например, – которые числят себя выше других, потому что у них, что называется, чистая кровь. – Рон слабо икнул и отхаркнул на ладонь маленького слизнячка. Выбросил его в таз и продолжил: – В смысле, все остальные понимают, что не важно, какая там у кого кровь. Ты на Невилла Лонгботтома посмотри – происхождение колдовское дальше некуда, а он котел норовит вверх дном поставить.
– И не изобрели еще такого заклинания, которое не по силам нашей Гермионе, – гордо добавил Огрид.
Щеки у девочки сделались цвета фуксии.
– Это слово – отвратительное, – сказал Рон, трясущейся рукой вытирая пот со лба. – Мугловый род, видите ли. Плебеи. Смешно! И вообще, в наше время большинство колдунов – полукровки. Мы бы вымерли, если б не вступали в браки с муглами.
Его снова затошнило, и он исчез под столом.
– Ну, я тебя не виню – я б и сам на него наслал чего похуже, – Огрид заговорил громче, чтоб слышно было за стуком слизняков по стенкам таза. – Но, может, и хорошо, что палочка твоя забастовала. Ты сам покумекай, чего бы сталось с Люциусом Малфоем, если б на сыночка наложили проклятие. Хотя б никакой беды тебе не будет.
Гарри хотел сказать, что когда из тебя валятся слизняки – это беда похуже многих, но не смог: помадка склеила ему челюсти.
– Гарри, – сказал Огрид, будто забыл о чем-то и вдруг вспомнил, – а я ж на тебя в обиде! Говорят, ты автографы раздаешь, а про меня-то забыл…
От злости Гарри удалось разлепить зубы.
– Не раздавал я никаких автографов! – разгорячился он. – Если Чаруальд опять…
И увидел, что Огрид смеется.
– Да пошутил я, – проговорил тот и добродушно хлопнул Гарри по спине, отчего мальчик тюкнулся носом в стол. – Сам знаю, что не раздавал. Так и сказал Чаруальду – дескать, тебе не нужно. Ты ж поизвестней его будешь, и без всякой там суетни.
– Наверняка ему не понравилось, – сказал Гарри, потирая подбородок.
– Яс’дело, – подмигнул Огрид. – Я ему еще выдал: не читал, мол, твоих книжонок, так он сразу уходить засобирался… Помадку? – предложил он вновь появившемуся Рону.
– Нет, спасибо, – слабым голосом поблагодарил тот. – Лучше не рисковать.