Гарри внезапно сообразил, что паук, сбросивший его на землю, что-то говорит. Разобрать, что именно, было сложно – на каждом слове паук клацал клешнями.
– Арагог! – призывал он. – Арагог!
И вот из-под мерцающего паутинного купола с леденящей душу медлительностью явился паук размером с небольшого слона. Черная шерсть на его теле местами поседела, а глаза на уродливой голове со страшнейшими клешнями были подернуты молочно-белой пленкой. Паук был слеп.
– В чем дело? – спросил он, быстро клацая.
– Люди, – щелкнул паук, притащивший Гарри.
– Огрид? – спросил Арагог и придвинулся ближе, бессмысленно ворочая молочными глазами.
– Незнакомцы, – прощелкал паук, принесший Рона.
– Убейте, – раздражившись, повелел Арагог.
– Мы друзья Огрида! – выкрикнул Гарри. Его сердце выскочило из груди и с силой колотилось в горле.
– Клац, клац, клац, – заходили паучьи клешни по всей лощине.
Арагог помолчал.
– Никогда раньше Огрид не присылал к нам людей, – медленно произнес он.
– Огрид в беде, – объяснил Гарри, часто дыша. – Поэтому мы и пришли.
– В беде? – переспросил престарелый паук, и Гарри показалось, что в его голосе сквозит беспокойство. – Но зачем он прислал вас?
Гарри хотел было встать на ноги, но передумал: вряд ли ноги его удержат. И он продолжал говорить, стоя на четвереньках, как можно медленнее и спокойнее:
– Они там, в школе, думают, что Огрид натравливал… э-э-э… нечто… на учеников. И его забрали в Азкабан.
Арагог возмущенно заклацал, и все пауки в лощине отозвались множественным эхом; походило на аплодисменты, только вот аплодисменты обычно не вызывали у Гарри панической тошноты.
– Но ведь это было много лет назад, – брюзгливо сказал Арагог, – много-много лет назад. Я хорошо помню. Поэтому они заставили его уйти из школы. Они считали, я и есть тот монстр, который обитает в… как они говорили, Тайной комнате. Они считали, Огрид открыл Комнату и выпустил меня на свободу.
– А вы… не из Тайной комнаты? – спросил Гарри. На лбу у него выступил холодный пот.
– Я?! – возмутился Арагог, сердито щелкнув. – Я родился не в замке. Я родился в далекой стране. Один путешественник подарил меня Огриду, когда я был еще яйцом. Огрид тогда был совсем ребенок, но он заботился обо мне, прятал в шкафу в замке и кормил объедками. Огрид – мой хороший друг и хороший человек. Когда меня обнаружили и обвинили в смерти какой-то девочки, Огрид защитил меня. После я жил в лесу, а Огрид меня навещал. Он даже нашел мне жену, Мосаг, и у нас теперь большая семья, вот она перед вами, и все благодаря доброте Огрида…
Гарри призвал на помощь остатки храбрости.
– Так, значит, вы никогда… никогда никого не убивали?
– Никогда, – проскрипел старый паук. – Конечно, мой инстинкт таков, но из уважения к Огриду я не вредил людям. Тело убитой девочки нашли в туалете. А в замке я бывал только в чулане, где вырос. Наш род любит тишину и темноту…
– Но тогда… может, вы знаете, кто или что убило девочку? – спросил Гарри. – Потому что, понимаете, оно вернулось и взялось за старое…
Его слова потонули в сердитом клацанье и шуршании множества длинных ног; гигантские черные тени придвинулись ближе.
– То, что обитает в замке, – сказал Арагог, – древняя тварь, которую мы, пауки, боимся больше всего на свете. Я хорошо помню, как умолял Огрида отпустить меня, когда почуял, что это чудовище рыщет по замку.
– Но что это? – не отступал Гарри.
Снова раздалось громкое клацанье и шуршание; пауки все теснее смыкали круг.
– Мы о нем не говорим! – свирепо крикнул Арагог. – Мы не называем его по имени! Я даже Огриду не называл имени смертоносного чудища, хотя он спрашивал много раз.
Гарри не хотел чересчур настаивать – слишком уж напирали со всех сторон пауки. Да и Арагога, похоже, разговор утомил. Он медленно пятился назад, под купол, однако его сородичи постепенно, дюйм за дюймом, наступали.
– Мы тогда пойдем, ладно? – отчаянно крикнул Гарри вслед Арагогу, слыша за своей спиной зловещий шорох листьев.
– Пойдем? – медленно повторил Арагог. – Не думаю…
– Но… но…
– Мои сыновья и дочери не трогают Огрида лишь потому, что я им так велел. Но я не могу отказать детям в свежем мясе, особенно если мясо пришло к ним само. До свидания, друг Огрида.
Гарри развернулся. В паре футов от него возвышалась огромная паучья стена, лязгающая клешнями, сверкающая множеством глаз.
Хватаясь за палочку, Гарри отлично понимал, что она не принесет никакой пользы, пауков слишком много. Но едва он попытался встать на ноги, чтобы умереть сражаясь, раздался громкий, длинный гудок, и ослепительный свет залил лощину.
Машина мистера Уизли громыхала по склону, свирепо светя фарами, пронзительно сигналя, расталкивая пауков; некоторые повалились на спину, размахивая бесконечными ногами. Машина, взвизгнув тормозами, остановилась как вкопанная прямо перед мальчиками и распахнула дверцы.
– Возьми Клыка! – завопил Гарри, ныряя на переднее сиденье.
Рон обхватил дога за туловище и швырнул на заднее – собака взвизгнула, дверцы захлопнулись; Рон не дотронулся до акселератора, но этого и не требовалось; двигатель взревел, и они умчались, сшибая на ходу пауков. Они понеслись вверх по склону, прочь из проклятой лощины, и скоро уже ломились через лес. Ветви били в окна, но машина ловко рулила между деревьями. Видимо, она хорошо знала дорогу.
Гарри искоса взглянул на Рона. У того рот по-прежнему был открыт в безмолвном вопле, но глаза уже не лезли из орбит.
– Ты как?
Рон смотрел прямо перед собой и не мог произнести ни слова.
Они мчались, сминая на пути подлесок. Клык громко выл на заднем сиденье. Когда машина протискивалась около векового дуба, Гарри увидел, как отломилось боковое зеркальце. Прошло десять грохочущих, тряских минут, а затем лес поредел, и в просветах снова показалось небо.
Машина остановилась так резко, что ребят чуть не выбросило через ветровое стекло. Они приехали на опушку. Клык всем телом бросился на оконное стекло, настолько ему не терпелось выбраться наружу, и, когда Гарри открыл дверь, бедный пес, поджав хвост, пулей кинулся к родной хижине. Гарри вышел следом. Через минуту-другую Рон очухался и тоже сумел вылезти, по-прежнему напряженно держа голову и пусто глядя перед собой. Гарри благодарно потрепал машину по капоту, и та задним ходом уехала обратно в лес и скрылась из виду.
Гарри сходил в хижину к Огриду за плащом-невидимкой. Клык мелко дрожал в своей корзине, забившись под одеяло. Когда Гарри снова вышел на улицу, Рона сильно рвало на грядки с тыквами.
– «Идите за пауками», – слабым голосом выговорил Рон, утирая рот рукавом. – Этого я Огриду никогда не прощу. Счастье, что мы остались живы.
– Наверняка он считал, что Арагог не тронет его друзей, – сказал Гарри.
– В этом-то и есть его главная беда! – сказал Рон, кулаком стукнув по стене хижины. – Он всегда считает, что чудовища гораздо добрее, чем о них принято думать, – и посмотри, куда это его привело! В Азкабан! – Он теперь мелко дрожал всем телом. – Зачем было посылать нас туда? Что мы такого выяснили, хотел бы я знать?
– Что Огрид никогда не открывал Тайной комнаты, – объяснил Гарри, укутывая Рона плащом и слегка подталкивая, чтоб начал двигаться. – Что Огрид невиновен.
Рон громко фыркнул. Судя по всему, воспитание Арагога в чулане он не считал невинным занятием.
Приблизившись к замку, Гарри поправил плащ, чтобы как следует спрятать ноги, и приоткрыл двери. Мальчики осторожно прокрались в вестибюль, а потом вверх по мраморной лестнице, затаивая дыхание, когда проходили мимо коридоров с бдительными часовыми. Наконец они оказались в безопасности общей гостиной «Гриффиндора». Огонь в камине прогорел, но угольки еще тлели. Ребята сняли плащ и по винтовой лестнице вскарабкались в спальню.
Рон упал на кровать не раздеваясь. Гарри, однако, совсем не хотелось спать. Он сидел на краю постели и раздумывал над тем, что сказал Арагог.
Существо, что рыскало по замку, похоже, среди чудовищ было чем-то вроде Вольдеморта – его имя боялись произносить. Но им с Роном так и не удалось выяснить, что же это за тварь и каким образом она заставляет свои жертвы каменеть. Даже Огриду неизвестно, кто или что скрывается в Тайной комнате.
Гарри забросил ноги на постель, лег на подушки и стал смотреть на луну за окошком башни.
Он не понимал, что еще можно сделать. Куда ни глянь, тупики. Реддль поймал не того, кого нужно, Наследник Слизерина сбежал, и ни одна душа не знала точно, кто открыл Тайную комнату – тот же человек, что и в прошлый раз, или другой. Спрашивать было не у кого. Гарри лежал и размышлял о словах Арагога.
Он уже начал засыпать, когда его вдруг осенило, и он резко сел в кровати.
– Рон, – зашептал он в темноту, – Рон…
Рон проснулся, взвизгнув как Клык, дико осмотрелся и увидел Гарри. В углу громко сопел Невилл.
– Рон! Эта девочка, которая умерла. Арагог сказал, что ее нашли в туалете, – горячо сказал Гарри. – Что, если она больше оттуда не выходила? Что, если она все еще там?
Рон потер глаза, морщась от лунного света. И тоже понял.
– Ты же не думаешь… это ведь не Меланхольная Миртл?
Глава шестнадцатаяТайная комната
– Мы столько раз там бывали, и она – все время буквально в трех кабинках от нас, – горько сокрушался Рон на следующий день за завтраком. – В любой момент могли ее обо всем расспросить, а сейчас…
Даже искать пауков было сложно. А уж слинять от учителей и пробраться в женский туалет – тем более в женский туалет рядом с местом первого преступления – нечего было и думать.
Однако на первом же уроке, на превращениях, произошло такое, отчего мальчики впервые за долгое время позабыли про Тайную комнату. Через десять минут после начала урока профессор Макгонаголл объявила, что с первого июня, то есть ровно через неделю, начинаются экзамены.