37. Катастрофа
После отъезда Дины и Бориса Леонард спокойно сидел у себя в комнате и просматривал документы. Влетела Вильма:
— Катастрофа! Приехал художник.
— Где он?
— Уже здесь. Идем.
Поднялись на веранду, и Леонард увидел внизу субъекта в замшевой куртке и сильно поношенных джинсах. Тот усердно пытался открыть дверь, ведущую в подвал, очевидно приняв её за главный вход.
— Да, похож не художника, — согласился Леонард. — Что будем делать?
— Его не надо пускать в дом.
— Как?
— Придумай.
Решение пришло быстро:
— А что, если облить его какой-нибудь краской. После этого ему будет не до картин. У Ады в мастерской много красок, если бы ты…
— Поняла.
Она убежала и быстро вернулась с литровой банкой:
— Вроде бы краска. Я его оболью, а ты спускайся вниз.
— Только не промахнись!
Леонард спустился по главной лестнице и почти столкнулся с человеком в замшевой куртке. Вид у того был живописный. Волосы, куртка и штаны были покрыты краской светло-коричневого цвета. Вильма не промахнулась.
— Кто вы такой?
Тот ошалело смотрел на Леонарда и молчал.
— Кто вы такой? Вы артист? Что это на вас?
— Скорее всего, это горчица, — промямлил тот.
И действительно, в банке, которую вылила на него Вильма, судя по запаху, оказалась горчица.
— Понимаю, что горчица. Но это не объясняет, кто вы.
— Меня сюда пригласили. Некая мадам Ада.
— Понимаю. Вас пригласили, и вы, перед тем как появиться, испачкались горчицей. Зачем?
— Я не пачкался. Меня, скорее всего, облили.
— Кто? Зачем? Такой цвет… Ну ладно, облили — так облили. Кто вы?
— Я художник.
— Откуда вы?
Подоспела Вильма и участливо посоветовала:
— Вам лучше уйти.
— Это невозможно. Мне нужно срочно повидать хозяйку дома.
— Она будет очень удивлена, когда увидит вас. Такая элегантная дама и такой цвет… Знаете, что в первую очередь приходит на ум?
— Очень странный цвет, — поддержал Леонард Вильму. — Чтобы понять, что это горчица, надо подойти поближе. Но вряд ли кто на это решится.
— Да, такой цвет, — грустно признал художник.
Леонарду в голову пришла мысль:
— Вам нужно переодеться.
— Во что?
— Я попытаюсь найти для вас какую-нибудь одежду. Но сначала, Вильма, попроси Лимону принести гостю бутылку коньяка.
Они вошли в дом.
Через пару минут Лимона принесла бутылку и фужер. Внимательно осмотрев художника, она посочувствовала:
— Вы что-то не то скушали?
Леонард налил полный фужер. Художник выпил залпом.
— Идемте ко мне в комнату. У меня есть прекрасный белый костюм.
Он налил еще фужер. Художник пытался сопротивляться:
— Я вообще-то пью только по праздникам.
— За знакомство. За Шишкина и Рембрандта. Отлично. Но сначала вам надо принять душ.
— Да, душ, — согласился мастер кисти, — Если бы только цвет, а то…
— Я вас понял. Раздевайтесь.
Художник суетливо разделся и засеменил в душевую комнату. Леонард следовал за ним с бутылкой в руке. Художник прыгнул под душ. Леонард стал рядом и делал вид, что пьет из бутылки:
— Теперь вы.
И протянул бутылку.
Художник что-то пробормотал. Леонард подбодрил:
— Там осталось немного! До конца и за Леонарда да Винчи!
Чтобы художнику легче пилось, Леонард добавил холодной воды. Помогло. Художник вздрогнул и начал жадно хлебать глотками.
Потом Леонард дал ему простыню, и они вернулись в комнату Леонарда. Художник плюхнулся на кресло. Укутанный в простыню, он был похож на римского патриция.
38. Мастер кисти забеспокоился
Немного освоившись, художник заговорил:
— Меня пригласили сюда посмотреть картины.
— Какие картины? — участливо спросила Вильма.
Художник замялся:
— Вообще-то…
— Я знаю, какие картины. «Афина свирепая с копьем», «Афродита обнаженная и нимфы».
— Кто вы такие? — насторожился художник.
— Мы работники музея.
— А где госпожа Ада?
Леонард решил взять инициативу на себя:
— Видите ли, Ада очень осторожный человек. Она поручила нам сначала поговорить с вами.
Потом повернулся к Вильме:
— Вильма, деточка. Господину художнику после душа надо холодного пива.
Тот начал было протестовать, но Леонард его остановил:
— После душа — это необходимо.
Вильма ушла, а Леонард продолжал:
— Об оценке особо ценных картин у нас принято говорить иносказательно.
Художник согласился:
— Это понятно. Это даже правильно, но…
— Поэтому никогда не произносите слово «нимфы», говорите «девочки», и тогда даже самый дотошный следователь не поймет, о чем речь.
Мастер кисти забеспокоился:
— Почему следователь?
— Предусмотрительность — дитя безопасности. А Афину называйте Адой.
— Но ведь это имя хозяйки!
— Верно. Она очень любит, чтобы их путали. Женская слабость. Витро писал Афродиту с неё.
— Как так? — удивился художник. — Картина написана почти сто лет назад.
Прокол. Надо выкручиваться.
— Ада считает, что очень похожа на эту Афродиту и что Витро предвосхитил её.
Художник посмотрел на Леонарда мутными глазами и мечтательно протянул:
— Такое возможно.
— И не произносите слово «копье». Ни при каких обстоятельствах.
— Почему? — снова удивился художник.
— Произносите «кнут», «хлыст», но никогда не «копье».
— Почему?
— Не понимаете?
— Не понимаю.
Леонард тоже не понимал. Но пока он размышлял, что придумать, появились Вильма и Лимона. Лимона несла упаковку пива и бокал. Она осмотрела художника и сочувственно посоветовала:
— Вы уж кушайте поосторожней.
Мастер кисти выпил фужер пива. Вильма тут же налила второй. Он пытался отказаться, Вильма улыбнулась, и он выпил.
39. Белый наряд живописца
Леонард вытащил из гардероба свой замечательный белый костюм и протянул художнику. Он отпрянул:
— Что это?
— Надевайте.
Вильма и Леонард вышли из комнаты и Леонард рассказал Вильме, что посоветовал художнику называть картины иносказательно. Например, вместо «нимф» говорить «девочки». Вильма не поняла:
— Зачем?
— Его надо запутать. Напоить и запутать. Горчица. Ада обнаженная.
И нимфы. Много голых нимф.
— Ты прав, но его надо поить. Я позову Лимону.
Появилась Лимона с бутылкой виски. Спросила:
— Опять ему?
— Ему.
— А не изойдет?
И тут возник он, в белом костюме и в белых туфлях.
— Как это прекрасно! — воскликнул Леонард. — Живописец. Настоящий творец. Полет фантазии. Сальвадор Дали.
Вильма налила фужер виски и протянула художнику:
— По этому поводу грешно не выпить.
На удивление тот выпил залпом.
— Вы уж далеко от туалета не отлучайтесь, — жалостливо посоветовала Лимона.
Но теперь алкоголь придал живописцу силы, и он перешел в наступление:
— Где эти картины? Я должен их увидеть. Немедленно.
— Картины в спальне у Ады.
— Почему в спальне?
— Картины очень ценные. Поэтому мы и хотим вам помочь.
— Как помочь?
— Вам надо попросить Аду провести вас в спальню.
— В спальню? Почему в спальню?
— Если вы прямо скажете, что хотите посмотреть картины, она насторожится.
— Но вдова может неправильно меня понять.
Вильма замахала руками:
— Ой-ой-ой. Не называйте её вдовой! Она обидится, и вас выгонят.
Леонард продолжал:
— Картины в спальне. Если вы скажете, что хотите пройти с ней в спальню, это должно означать, что вы хотите уединиться с ней, чтобы спокойно посмотреть полотна. Надо просто: мадам Ада, пойдемте к вам в спальню и займемся нашим делом.
— Вы уверены, что она меня поймет именно так? — засомневался мастер кисти.
— Только так.
— В спальню, говорите. А по морде я не получу?
— Говорит разумно. Начал трезветь, — шепнула Леонарду Вильма.
— Хотя в некоторых вопросах лучше по морде, — задумчиво протянул художник.
— Пойдемте на веранду, — предложил Леонард.
На лестнице художник внезапно остановился и посмотрел на Лимону:
— А кто вы такая? Вы работник музея?
— Она помогает нам по технической части, — объяснила Вильма.
Художник подошел к открытому окну:
— Какой здесь вид! Какое море!
И неожиданно громко запел:
— Славное море, священный Байкал.
— Теперь всё, — уверенно определила Лимона. — Больше не влезет.
И в этот момент раздался треск. Пиджак на спине художника разорвался по шву.
— Я зашью, — успокоила Леонарда Лимона.
Она взяла художника за руки.
— Пошли, пьянчуга.
12. Блондинка и полковник
40. Появление инопланетянина
Григорий стоял на пляже и ждал, когда Ада выйдет из воды. В руках он вертел какой-то странный музыкальный инструмент, похожий на балалайку. Ждать пришлось недолго, через пару минут белокурая фея стряхивала с себя капли воды:
— Не хочешь окунуться?
— Нет.
Она увидела инструмент в его руках:
— Это Елена прислала?
— Да.
— Где она сама?
— Задерживается, сказала, приедет часа через полтора. Зачем тебе эта балалайка?
— Это не балалайка, это мандолина.
— И зачем тебе мандолина?
— Мы с Борисом будем читать Петрарку. Нужно, чтобы у него в руках была мандолина.
Они вошли в дом. Ада отправилась в душ, Григорий поднялся на веранду.
Ада вернулась в легкой полупрозрачной блузке. Григорий как всегда был галантен:
— Таким, как ты, я бы запретил ношение подобных блузок. Они полностью выбивают мужчин из нормального рабочего состояния.
— У здоровых людей здоровые эмоции должны проявляться только в желании совершить что-либо общественно полезное.
— Пока что мне в голову приходит только одна общественно полезная акция — продолжение человеческого рода.
— А если я попрошу тебя об одной услуге.
— Чем меньше на женщине одежды, тем больше слушаются её мужчины.
— Согласна. Только не доводи эту истину до абсурда.
— Буду стараться, но это трудно. О чем ты хотела меня просить?
— Елена предлагает мне продать две картины моего покойного мужа.
— Она мне об этом говорила. Ты, вроде бы не возражаешь.
— Да. Но… Это — память о муже. Мне нужно время подумать. Может быть, позже…
— Елена сказала, что машина запущена, отступать трудно. Оценщик должен приехать со дня на день.
— Значит, придется смириться. Жалко. Память о муже…
Их беседу прервало неожиданное появление странного человека. Белый пиджак обтягивал его, как скафандр, белые брюки не доходили до туфель, шнурки, тоже белые, волочились по полу. Дойдя быстрыми шагами до середины веранды, белый человек встал как вкопанный.
Ада была потрясена:
— Кто это?
— Скорее всего, инопланетянин, — спокойно предположил Григорий.
— Как он сюда попал?
— Прошел сквозь стену. У тебя на вилле это обычное дело.
Он повернулся к вошедшему чуду:
— Да, кстати, кто вы такой?
— Я художник, — гордо ответило чудо. — Творец.
— Вот творцов нам как раз и нахватало. И что же вы собираетесь творить, если не секрет?
41. Прямо в Лувр
Когда Леонард и Вильма поднялись на веранду, они невольно залюбовались живописной сценой: художник в белом костюме, Ада, у которой расстегнулись все пуговицы на блузке, и Григорий с мандолиной в руках.
— Натюрморт, — восхитился Леонард. — Такое прямо в Лувр!
До Григория наконец дошло:
— Да это тип по поводу ансамбля. Директор круиза. Белый. Мне говорили, что он ходит во всём белом.
Включилась Ада:
— Как добрались? У вас усталый вид.
— Со мной приключилось так много пренелепейших историй…
Григорий подошел к нему, похлопал по плечу:
— Надеюсь, все позади.
— Что значит позади? Не кажется ли вам, что мы попусту тратим время? Где девочки?
Григорий растерялся:
— Какие девочки?
— Пока еще не стемнело, я хочу видеть девочек. Ведите их сюда. Всех. Если их здесь нет, то я на худой конец хочу посмотреть на Афро… На худой конец я начну с Ады.
Ада остолбенела:
— Ада — это я. И что вы хотите начать со мной на худой конец?
— Сначала хорошенько рассмотреть.
— Такого я не позволю, — возмутилась Ада.
Леонард облокотился о перила веранды и застыл. Подошла Вильма:
— Ну как?
— Главное, чтобы не упал. Но говорит складно.
Мастер изобразительного искусства начал свирепеть:
— Соблаговолите пойти в спальню, мадам, и мы сразу приступим к делу. У вас в спальне хороший свет?
— Моя спальня не оборудована для публичных просмотров.
— Напрасно. Обнаженное тело лучше рассматривать при хорошем свете. Мне важно посмотреть, как обнаженное тело гармонирует с копьем, простите, с хлыстом…
Ада открыла рот:
— Хлыстом?!
— Хлыст — это застывшее движение.
Леонард представил себе голую Аду с хлыстом и мечтательно покачал головой. Вильма догадалась, о чем он подумал, и схватила его за руку:
— И не мечтай.
Живописец подошел к перилам:
— Прекрасный морской воздух. Время наслаждаться жизнью, а не рассматривать картины. Наслаждаться жизнью во всех ее красках. Наслаждаться свободой и вседозволенностью. Вы, — он ткнул пальцем в Григория, — вы немедленно повезете меня к девочкам. Эту вдову… — он показал на Аду, — эту вдову брать не надо. Тоща. — Потом показал на Вильму. — Эту можно. И еще одна была. Такая стройная.
Вильма не поняла:
— Это он о в ком.
— О Лимоне, — подсказал Леонард, — у него утончённый вкус.
Обладатель утонённого вкуса схватил Григория за пуговицу:
— Поехали к девочкам. И немедленно. Я чувствую, прилив вдохновения.
Григорий махнул рукой:
— Ладно, поедем.
— Вы знаете, куда? — спросил его Леонард.
— А то!
42. Явление министра
В это время на веранде появилась министр. И всё пошло по-другому.
Увидев художника, она всплеснула руками:
— Зиновий! Что ты тут делаешь? В таком странном виде.
Ответила возмущённая Ада:
— А он развлекается. Только что предложил мне раздеться догола и взять хлыст. Ты его знаешь?
— Это специалист по живописи. Академик. Академик Зиновий Зелёный.
Академик заплетающимся голосом прогнусавил:
— Пока еще не академик.
— И кроме того, мой старый знакомый… Мы не виделись, пожалуй, лет десять. Бог мой, как летит время…
— Ты совершенно не изменилась.
— И ты тоже. Такой же! Напиться до чертиков. Одеться в идиотский костюм!
— Дело в том, что по дороге сюда меня облили горчицей.
— Зиновий, я тебя хорошо знаю. Не придумывай. Кому нужно обливать тебя горчицей!
— Но меня облили.
— И после этого ты надел этот костюм.
— Мне одолжили этот костюм. Он не мой. Я даже не знаю, что в карманах.
И он начал яростно вынимать из кармана какие-то бумаги.
Вильма схватила Леонарда за руку:
— Что там в карманах?
— Документы моей компании, договор с тобой, заказ на поставки.
— Сейчас они всё поймут. Надо что-то делать.
Леонард подошел к художнику:
— Ну как вам мой костюм?
— Спасибо, что вы мне его одолжили.
— Можете носить его, сколько хотите. Это мой подарок.
И служитель живописи начал возвращать Леонарду вынутые из карманов бумаги. Уставился на листок с фотографией картины Дали.
— Дали. А может, и не Дали. Вы собираете репродукции Дали?
— Собираю, — смиренно ответил Леонард. — Очень люблю Дали.
— У вас хороший вкус, — похвалил его художник. — Это похвально. И костюм у вас подходящий для поклонника нонконформистской живописи.
— Так чей это костюм? — Григорию был нужен владелец этого костюма.
— Мой, — признался Леонард.
— И круиз тоже твой?
— Мой.
— А почему ты молчал?
— Я жду команды от туристической компании, которая организовывает круиз. К сожалению, до сих пор подтверждения я не получил и начинаю думать, что круиз может сорваться.
Ада не успокаивалась:
— Взять хлыст! Я ему покажу «взять хлыст»! Тоща я для него!