– Ну хорошо, мы их напечатаем. Мы нашлепаем сто тысяч листовок. Но скажи, какой дурак станет их разносить за спасибо?
– Ты прав. Любая работа должна оплачиваться. Как ты считаешь, сто евро за сотню разнесенных листовок – это много или мало?
Чезаре присвистнул. Максим улыбнулся.
– Разнесут со скоростью света, Чезаре. Сто евро за полчаса – да пусть даже за час работы – получают не все. А нелегальные рабочие еще и за добавкой придут.
– И половину выбросят в ближайший мусорный бак.
– Это ты загнул. Конечно, найдутся и такие, но их будет от силы десять процентов. Девяносто тысяч листовок цели достигнут.
Лиза встрепенулась.
– Постой, постой! Это ведь сто тысяч евро! Бешеные деньги!
– Твое будущее стоит дешевле?
– Но где ты их возьмешь?
Максим открыл чемодан. Лиза опешила.
– Это… это же… это же пятисотенные купюры! Да их здесь не меньше, чем на миллион!
Максим напоминал факира, показавшего удачный фокус.
– Четыре, Лиза. Четыре миллиона евро. Самое время меня прихлопнуть и смыться с деньгами. Выход отсюда вы знаете.
Лиза погладила пачки денег.
– Но… откуда они?
– Вы слышали мое предложение?
Чезаре присел у чемодана.
– Да, Максим, слышали. За Лизу не отвечаю, но за себя скажу вот что: ты дважды спас мою чертову шкуру там, наверху. При том, что я мог тебя пристрелить. По крайней мере, я был к этому готов. Я твой должник. За меня не беспокойся.
Лиза указала на свое перевязанное бедро.
– А мою шкурку бравый стрелок продырявил! Но с Чезаре я согласна. В конце концов, что такое твои паршивые миллионы в сравнении с нашей молодой жизнью?
Максим захлопнул чемодан.
– Не скажи, Лиза. С такими деньгами молодая жизнь станет куда краше!
– Забудем об этом, Максим! Прошу тебя! И еще одно… Ты кто, Максим? Мне становится жутковато. Я подружи…
Девушка запнулась, бросила виноватый взгляд на Чезаре.
– Я подружилась с человеком, о котором знаю только, что он не итальянец, но говорит почти так, словно родился в Неаполе. Он хладнокровный и хитрый, к тому же хороший стрелок. Поражена его жильем, нафаршированным электроникой под завязку. Теперь я стою в катакомбах времен римских цезарей, и передо мной четыре миллиона евро лежат просто на полу, в старом драном чемодане. И в глазах этого человека написано, что передо мной далеко не последние его деньги. Ты кто, Максим?
– Что ж, думаю, вы заслужили право знать. Но у меня есть предложение получше.
– Опять! Без тайны ты просто не можешь жить!
– Не спеши. Я предлагаю заняться работой. Рассказывать о себе я могу и в ее процессе.
– Идет! Что нам делать?
– Мне нужно пятнадцать минут.
Максим подключил принтер к компьютеру, уселся за монитор и застучал клавишами. Его пальцы летали над клавиатурой, как пальцы пианиста-виртуоза. Комната погрузилась в сплошной стрекот клавиш. Принтер загудел, несколько секунд подумал, и начал работу. Лоток начал заполняться свежими отпечатками. Запахло наэлектризованным воздухом.
Максим дождался, пока лоток принтера заполнится, вынул пачку отпечатков и протянул один Лизе. Лиза просмотрела лист с обеих сторон – в трех местах взгляд на секунду застывал – и передала Чезаре.
– Это бомба… Это самая настоящая бомба, Максим! Теперь рассказать нам о себе ты просто обязан!
Максим вручил Чезаре стопку бумаги.
– Ваша задача – разложить листовки по пачкам. В каждой – по сто штук, поверх положить сотенные купюры, перевязать, и сложить в кейсы.
Лиза указала на чемодан.
– Но там только пятисотенные…
– Поройся, там есть несколько пачек по сотне. Если не хватит – сложишь листовки по пятьсот штук, и накроешь пятисоткой.
Максим вынул из принтера свежие листовки, пересчитал, отложил лишние, перетянул пачку резинкой и отдал Лизе.
– Под резинку вставляем сотню – и в чемодан.
Лиза принялась за работу. Чезаре присоединился, как только принтер выплюнул очередную сотню листовок. Максим указал на монитор.
– Взгляните на карту Неаполя и Джулиано. Каждому человеку мы должны точно указать район действий. На экране – желтые метки. Каждое выделенное желтым цветом название улицы и маршрут транспорта – это цель одного человека.
– Транспорта?
– Листовки не помешает подкинуть и туда. По дороге на работу людям хоть будет чем развлечься. Я распечатаю вам названия улиц на отдельных листках, и вы вложите эти бумажки под резинку к листовкам. В итоге должен получиться бутерброд – снизу сто листовок, сверху – сто евро, над деньгами – бумажка с названием улицы. Все ясно?
Максим остановился перед Чезаре.
– Ты, дружище, поедешь в Неаполь. Раздашь семьсот пачек.
Чезаре кивнул не раздумывая, по инерции сложил в чемодан две пачки листовок и сел на пол.
– Да как я их раздам?! Это ж надо найти человека, вручить, объяснить…
– Наивный! Тебе нужно всего лишь крикнуть: “Кто хочет разнести сто бумажек за сто евро?”. Тебя разорвут на части! Не будешь успевать раздавать. Уложишься меньше чем за час. Пачки будут выхватывать с руками. Кстати, это опасно. Толпа в полтысячи человек тебя раздавит – не успеешь и пикнуть. Будь на чеку. При малейшей опасности бросай все и беги. О деньгах забудь.
Лиза подняла на Максима изумленный взгляд.
– Ну уж нет! Такие деньжищи просто так подарить? Может, Чезаре на такое и способен, но я – нет. Ищи другую дуру!
– Дело твое. Тебя растопчут в пыль. Никаких миллионов не хватит, чтобы собрать тебя заново из того фарша, в который ты превратишься.
Девушка поежилась.
– А что будешь делать ты?
– Пойду с Чезаре. Там работы больше. В случае чего я смогу братьев-нелегалов убедить. А тебе, Лиза, бояться нечего. Наши люди красивых женщин любят, и без нужды не обижают.
Лиза зарделась. Максим улыбнулся одними глазами.
– Красиво краснеешь, Лиза! Жениться на тебе, что ли?
Чезаре показал Максиму кулак. Лиза расцвела.
– Учись, Чезаре! Человек делает мне предложение, хоть и знает меня всего два дня!
– Потому и делает. Знай он тебя подольше…
– Бедная я, несчастная… Плакали мои четыре миллиона. А может, больше?
Лиза заглянула Максиму в глаза, за что получила локтем в бок от Чезаре. Максим постучал ложкой по пустой вазочке от мороженого, привлекая внимание.
– Так! Раз шуток вы не понимаете – поговорим о серьезном. Я обещал вам рассказать о себе.
Руки Лизы застыли. Максим указал на листовки, вылетавшие из принтера. Девушка с тяжелым вздохом вернулась к работе. Максим прошелся по комнате, словно собираясь с мыслями.
– Сильвио не ошибся. У меня славянский акцент. Я – гастарбайтер из Восточной Европы. Бывший нелегал.
*
*
Теперь работу прекратил и Чезаре. Он и Лиза сели прямо на пол, напоминая детей, готовых слушать сказку. Лиза скрестила ноги, подперла голову рукой.
Максим погрозил Лизе пальцем.
– Так не пойдет! А кто будет работать?
Лиза продолжила паковать листовки на ощупь, не сводя глаз с Максима.
– Так-то лучше! Поехали дальше. Дома я работал программистом. Тогда программисты не получали такие зарплаты, как сейчас. Приехал сюда, в Италию. Без документов. Через границу меня перевели так, что пограничников я и не видел. Работал здесь нелегально, где придется. В основном на стройках.
Максим перевел дыхание.
– Со временем работу в Джулиано я находил все реже и реже. В Неаполь можно было и не соваться: там таких как я… Я решил попытать счастья в окрестностях. Набрел на это бунгало. Здесь жил дряхлый, но в здравом уме, одинокий старик.
Максим замолчал, сел в кресло.
– Он нанял меня помогать ему по хозяйству. Тогда здесь были куры, кролики, и всякая рогатая живность. Платил дед мало, зато относился как к человеку. Это дороже миллионов. Я был просто счастлив. И до сих пор не пережил его смерть.
Пауза длилась минуту.
– Старику понравилась моя история об “Эшелоне”. Он умер у меня на руках со словами: “Задай им перцу, сынок!”. Не выполнить его просьбу я не могу. Мы с ним выпили много вина. Казалось, я знал его всю жизнь. Но кое-что старый хрыч от меня скрыл. Когда он умер, я вызвал врачей, и они увезли моего старика. Я начал собирать свои шмотки, чтобы сматываться. Но тут – и часа не прошло – заявляется адвокат, весь такой сияющий, и объявляет, что дед оставил наследство. Когда он зачитал завещание, я сел, чтобы не упасть. Дед был одинок… он оставил мне и свой дом, и…
Лиза покачала головой, словно заподозрила вранье.
– Как старик мог оставить тебе наследство, если ты не имел документов?
– А я думал, не заметите… Молодец, Лиза. Еще до встречи с дедом я участвовал в одной из разборок нелегальных рабочих на стройке. Там это обычное дело. Тогда я и схлопотал свою первую пулю. А дальше – Красный Крест, неуклюже склеенная потеря памяти, и после просьбы убежища я получил новые документы. Имя не менял. Не представляю, как бы я откликался – к примеру – на Мигеля.
Лиза прыснула в ладошку.
– Ты похож на Мигеля, как Чезаре на Ивана.
– Да уж… Так вот, по завещанию к дому прилагались, как вы думаете, сколько евро?
– Ну, тысяч десять.
Максим рассмеялся. Он хохотал так, что Чезаре подхватил его смех сразу, а Лиза продержалась десять секунд.
Максим вытер выбитые смехом слезы.
– Точно также я хохотал тогда. Адвокат, наверно, пожалел, что не захватил с собой психиатров. Дед оставил мне двести пятьдесят кусков с хвостиком!
Лиза ахнула.
– Чезаре! Нам надо было прийти сюда гораздо раньше, и просто наняться к деду на работу. Пожили бы годок-другой на свежем воздухе, покосили бы травки кроликам – и получили бы больше, чем рассчитывали взять с Максима.
Чезаре хмыкнул.
– И за нами не гонялась бы вся полиция Неаполя.
Лиза ткнула пальцем в листовку.
– С наследством понятно. А как ты вышел на “Эшелон”?
– Однажды, бродя по тогда еще пародии на современный интернет, я заметил нечто, потрясшее меня до того, что я решил изучить хакерство, как это слово понимаете вы. Вообще-то хакер – человек, влюбленный в компьютер. А те, кто взламывает системы и переводит деньги на свои счета – обычные грабители компьютерной эры. Настоящий хакер до такого не опустится. В фильмах их представляют в извращенном виде.