— Не понял…
— Так надо. Потом все поймешь. Выполняй! Ты с клиентом когда сможешь сюда подъехать?
— Да путь неблизкий. Тем более ты говоришь, помотаться надо… Ну давай через час!
Варяг бросил трубку и стал будить Люду. Она встрепенулась, как испуганная птица.
— Людочка, — мягко зашептал Варяг ей на ухо. — Скоро мне придется отлучиться — не знаю, надолго ми. Тебе надо уехать. Я не знаю, что может произойти, но я не хочу, чтобы ты оказалась в это дело замешанной.
Молодая женщина принялась было бурно возражать: мол, она не может оставить больного одного в таком состоянии. Но Владислав настоял на своем, и Людмила впервые увидела его таким — решительным, жестким, даже грубоватым. Она не осмелилась вступать с ним в перепалку и стала торопливо одеваться, с неподдельным почтением глядя на него.
— Что ты собираешься делать? — срывающимся голосом спросила Люда. — У тебя же рана на ноге загноилась, Владик! Это очень опасно: тебе показан постельный режим… Малейшая инфекция — и… может дойти до гангрены…
— Ну, если гангрена — то, значит, ты мне ногу ампутируешь! — хмуро отшутился Варяг.
— Вот все вы, мужики, не хотите себя беречь. Хорохоритесь, рискуете собой, — не обращая внимания на шутливый тон, обиженно сказала Людмила.
— Ты права, милая. Но сейчас мне нельзя возлежать на больничном ложе. Я тебе обещаю, что буду очень осторожен. А ты сейчас поезжай домой, а когда все кончится, видимо, уже завтра с утра, я с тобой свяжусь. А еще лучше, ты мне сюда позвони — через наш условный сигнал. Надеюсь, с завтрашнего утра я буду очень дисциплинированным больным до выздоровления. Если, конечно, ты будешь меня каждый день лечить, как сегодня. — Варяг улыбнулся и поцеловал Людмилу. — Несли, конечно, все пойдет так, как я рассчитываю… — добавил он.
Он еще раз, прощаясь, поцеловал Люду и тихо закрыл за ней дверь.
Варягом овладело нервное возбуждение. Итак, буквально через час одна тайна будет раскрыта. Он не сомневался, что заставит долговязого разговориться и выяснит, кто отдал ему приказ совершить налет на особняк в Кусковском парке…
Чтобы как-то скоротать время, Владислав опять взялся за рукопись«Гастролера».
Криминальное чтиво дяди Семы становилось все интереснее и интереснее: ведь теперь в рукописи речь шла о нем…
Это была последняя часть задания, которое Варягу через Лиса поручил Медведь. В основном все деньги в общак были собраны. Роль посыльного Варягу оказалась вполне по плечу. Из списка остался один только уральский город, но именно он встретил Владислава как-то неприветливо. В аэропорту его никто не встретил. По приезде в город он позвонил по телефону, который ему дал Лис, и попросил Азиза. В трубке долго висело молчание, а потом тот же мужской голос, с явным кавказским акцентом, поинтересовался, кто спрашивает Азиза. Варяг назвался, зная, что о его прибытии загодя известили местных авторитетов. Тот же голос, опять после некоторой паузы, попросил его позвонить попозже, вечером или даже утром следующего дня.
Варяга насторожило и удивило то, что его не только не встретили, как полагается, в аэропорту, хотя он об этом отбил необходимую телеграмму, но даже саму встречу перенесли на неопределенное время следующего дня. «Ну нет, так нет. Не встретили — значит, не выказали должного уважения к посланцу. Ладно, запишем вам этот должок, любезные», — подумал Варяг. За время своего двухнедельного турне по городам Урала и Сибири он навидался всякого, сталкивался и с неуступчивостью местных паханов, и даже с откровенной бузой, но в общем-то дело двигалось, не говоря уже о минимальной дани уважения к гостю. Четко выполняя данные ему Лисом инструкции, Варяг упрямо гнул свое, дескать, в стране ситуация резко и быстро меняется, власти вон потихоньку позволяют открывать частные предприятия и кооперативы, а скоро этих кооперативов будет пруд пруди — и если дело поставить хорошо, то бабки польются в общак широкой рекой! А чтобы влиять на новую экономическую ситуацию, надо проводить большую работу и в политических, и в экономических сферах. Опять же нельзя обойтись без «психологической обработки» чиновничества и в Москве, и на местах. А для этого нужны немалые средства: ведь, как известно, на Руси не подмажешь — не поедешь. И сходняку нужны большие бабки для всех этих грандиозных дел перестройки: и для бизнеса, и для обильной подмазки власть имущих.
— Зачем нам все это надо, Варяг? — неизменно задавали ему вопросы блатные постарше. — Можно ведь по старинке без хлопот работать — разводить фраеров на бабки.
— «Перестройщиков» так просто не разведешь, — доказывал Варяг, — это ж не прежние, всего боявшиеся цеховики. С этими придется договариваться, здесь ни силой, ни нахрапом не возьмешь, здесь придется полюбовно договариваться, как «делиться», с кем делиться.
— Ты че говоришь, Варяг, они же через одного все бывшие коммуняки или комсомольцы?!
«Дележка» с коммуняками — это для всех было что-то новенькое. Но в большинстве своем региональные смотрящие, вздыхая, соглашались, по привычке доверяя принятие важных решений большому воровскому сходу — там же все ушлые, опытные урки, им, наверное, виднее… Так что большой общак пополнялся. Хотя и не больно резво. Ведь кому понравится отдавать немалые бабки, которые хоть и не твои личные, но вроде бы уже прилипли к рукам, да тем более что до поры до времени можно ими бесконтрольно распоряжаться. А теперь вот сходняк порешил подоить региональную воровскую кассу, и новый гонец Варяг вершил волю сходняка круто и решительно, даже не допуская каких-либо возражений или сомнений.
В общем, Азиза Уральского ему с ходу не удалось добыть. Так или иначе, но Варягу пришлось искать себе пристанище. Ксивы, которые передал ему перед отъездом Лис, были вполне надежны, но береженого бог бережет: и Варяг предпочел не маячить на улице, раз малину для него не приготовили, а сел в такси и попросил отвезти его в гостиницу получше.
Он взял себе отдельный номер и прилег отдохнуть у телевизора. Выходить никуда не хотелось — городок показался ему неласковым и хмурым. Незаметно для себя Варяг задремал. Сквозь сон ему все время казалось, будто кто-то скребется в дверь, будто он вскакивает, прислушивается, но, никого не обнаруживая, снова проваливается в сон.
Проснулся Варяг, когда уже начало темнеть. Был десятый час вечера, но июньские ночи коротки, темнеет поздно. Он постоял у окна, глядя с высоты третьего этажа на освещенную тусклым вечерним светом улицу, на прогуливающихся прохожих. Мимо гостиницы прогрохотал самосвал, с тремя работягами в железном корыте кузова, разлегшимися на пустых мешках. Пробежала дворняга, отметилась у столба и потрусила дальше. Варяг набрал номер еще раз.
Позвонил Азизу. Никто не отозвался. Варяг, отлично помня все данные ему телефонные номера, набрал два других. Там тоже молчание, либо, если трубку брали, нужных людей не оказывалось дома.
Варяг еще немного послонялся по гостиничному номеру, все же решил пройтись по городу: не часто ему в жизни приходилось ощущать себя простым туристом, обычно он видел новые города лишь из зарешеченных окон столыпинского вагона. Варяг по лестнице спустился вниз к выходу из гостиницы.
В вестибюле, заставленном кадками с пыльными фикусами, стояло несколько кресел. В одном из них сидел мужчина кавказской национальности в светлом костюме и сосредоточенно читал газету. От стойки дежурного администратора отделились два невзрачно одетых парня, по внешнему виду напоминавших колхозников-трактористов. Им явно было не место в этом заведении, с чем была согласна и отказавшая им администраторша, полная дама бальзаковского возраста. При появлении Варяга дама подняла глаза и кокетливо улыбнулась зеленоглазому красавцу.
— Товарищ Семенов, вы довольны своим номером? — спросила она у Владислава, зардевшись и обращаясь к нему по фамилии, под которой Варяг поселился в гостинице.
Владислав ответил администраторше столь же любезно и, склонившись за стойку, даже немного поболтал с ней. Когда же он повернулся, чтобы пройти к выходу, то краем глаза поймал на себе, как ему показалось, настороженный взгляд мужчины с газетой. Но тот сразу же отвел глаза и продолжил свое интеллигентское занятие. А может, парень является поклонником пышнотелой администраторши. Сидит сторожит свою любовь, волнуется.
Варяг шел не спеша, глядя себе под ноги, только изредка осматриваясь по сторонам. На улице Красных Партизан он едва не столкнулся с высоким улыбчивым белобородым стариком и шедшей вместе с ним симпатичной девушкой, почти девочкой, лет шестнадцати. Но было в ее детском лице уже что-то очень взрослое: как-то чересчур внимательно, чересчур изучающе, пристально мазнула она по нему своими большими пронзительными глазами, в которых был вызов и что-то влекующее.
Варяг проводил взглядом странную пару, свернувшую, не доходя до угла, в ресторан под вывеской «Метелица». Поколебавшись, Варяг решил тоже заглянуть в заведение.
Свободный столик нашелся сразу же, как только новый посетитель махнул сотенной баксов. Метрдотель сразу же сориентировался, почувствовав в госте денежного клиента, и, угодливо скрючившись, повел его через зал к отдельному столику.
Официанты не заставили себя ждать, тут же забегав и закрутившись вокруг многообещающего клиента. Минут через десять, немного оглядевшись, Варяг был немало удивлен тем, что обнаружил в зале того самого мужчину-кавказца, который с таким интересом читал газету в гостинице. В этот момент уже знакомая Варягу юная особа, встреченная им на улице в сопровождении старика, прошла мимо его столика, аппетитно поводя бедрами и кому-то улыбаясь издали.
Варяг проследил ее взгляд: она шла прямиком к столику, за которым пировала шумная компания кавказцев, восторженно приветствовавших ее возгласами и рукоплесканиями. Лаврушники, видать, гуляли от души. Среди них выделялся, пожалуй, только тот, с газетой, как внутренне окрестил его Варяг. Поймав взгляд Варяга, пиковый нахмурился, потом криво ухмыльнулся и что-то сказал соседу. Оба поднялись и двинулись прямо к столику Варяга. Это уже становилось интересным.