— Да чего-то я забодался сегодня, — неуверенно начал я.
— Во, погуляй, отдохни… Рюмку гостю! — радостно закричал он на весь зал.
Народ загудел, зашевелился и быстро организовал мне место во главе стола прямо рядом с именинником. Суетясь, пьяные гости накладывали мне в тарелку именинника недоеденные стейки и обглоданных фазанов.
Я, как и положено, начал с тоста: «За то, чтобы коньяк, который мы пьём, был старше девушек, с которыми спим». И опрокинул вовнутрь стопку, в которую алконавты наплескали от души всего, что попало под руку. Выпил — душа запела. Компания подобралась на удивление славная. Много и в тему шутили, кидались шашлыками, раскрашивали чёрной икрой голых стриптизёрок, весело дрались… Короче — радовались жизни. Я был, естественно, в центре внимания и чувствовал себя с каждым тостом всё лучше и лучше.
— Никогда не пейте безалкогольное пиво, так как это первый шаг к резиновой женщине. Так же, как и секс с негритянкой — первый шаг к зоофилии! — поднял я очередной тост.
Зал заржал.
— Рома, а ты когда-нибудь спал с негритянкой? — заорал кто-то из зала.
И тут чёрт меня за язык дёрнул:
— Да что там с одной негритянкой?! У меня их скоро будут сотни. На днях, — говорю. — Сам король Нубии к себе в гости пригласил. Дворцы, яхты, бабы… всё такое…
— В Нубию? А где это? — заинтересовался сосед, сидевший справа.
— В Африке где-то.
— Во, самое время на солнышко, — дружно поддержал стол. — Когда собираешься?
— Да эти короли… они же далеки от народа. Приезжай, типа, и всё. А где это, как я туда доберусь, похоже, не королевское дело.
— И что, лимузин не прислал? — язвительно хмыкнула модель, блондинка Ксения, ещё пару минут назад казавшаяся мне вполне привлекательной.
— Нет, зато спросил, не знаю ли я, почему у манекенщиц на одну извилину больше, чем у лошади?
Лицо Ксении по-лошадиному вытянулось: «Ну?»
— Чтобы не срали на подиуме.
— Подожди-ка, — не успокаивался сосед, наливая. — Так, какие проблемы-то? Сейчас всё организуем. Раз король приглашает, не надо уважаемым людям отказывать. Связи могут пригодиться. Вернешься, сразу нам звони, расскажешь, как там? Номер своего паспорта знаешь?
Он достал из кармана телефон и вышел из-за стола. Дальше всё происходило прямо как в кино. Сосед вернулся и громко сообщил радостную весть: «Билет сейчас привезут!»
— Молодец, Иван Израилевич! — поддержал его хозяин стола. — Сказано — сделано. По нашему, по-татарски.
— Хорош стебаться! Я же тебе говорил, я не татарин. Я хохол.
В этот момент мне, конечно, надо было что-то предпринять: как-нибудь отшутиться, выкрутиться, словом, как-то остановить необратимый процесс. Но, во-первых, я до конца не верил в происходящее. А во-вторых, разномастный алкоголь, обильно впитавшийся в мозг, коварно и резко изменил мое чувство реальности. Я свято верил во все, что говорил, и на самом деле ощущал себя, как минимум, нубийским принцем. Где-то внутри, конечно, что-то чуть-чуть свербело, но сопротивляться происходящему просто не было сил. «Да будь что будет», — по-буддистски решил я и включил автопилот. Кроме того, времена олигархов только-только наступали, и честные граждане ещё верили, что, подвыпив, можно перепутать лишь Москву с Питером (читай Ленинградом). Вот я и расслабился. Всё дальнейшее происходило как в тумане и как будто не со мной. Коньяк не задерживался в рюмке, запивали водкой, папиросы прикуривались одна от другой, и я уже не обращал внимания, что в них забито.
Вскоре привезли билет, и его сразу же оплатил хозяин вечеринки обещанными сверхурочными. «Ну, раз такое дело…» — вздохнул он, доставая пачку денег и отсчитывая нужную сумму. Это значительно прибавило ажиотажа, особенно когда выяснилось, что улетаю я прямо этим утром, причем рано. Все были очень рады и большинством голосов решили проводить меня прямо в аэропорт почетным пьяным эскортом.
Затем мы ещё много пили за отъезд, за Нубию, за «своего парня» короля…
Как кур во щи
Пираты захватили корабль и кричат:
«Баб за борт, а мужиков будем трахать!»
Бабы кричат: «Так не бывает!»
Мужики, снимая штаны, радостно: «Бывает! Бывает!»
Разбудил меня какой-то странный гул. Да ещё тело затекло от сна в одном положении. Попытка перевернуться и лечь на живот почему-то не удалась. С трудом разлепил один глаз. Второй от ужаса распахнулся сам. «…Мать! Мать! Мать!» — пронеслось в голове.
За круглым окошком мирно соседствовали… величественные тяжёлые облака. То ли рай, то ли ад. То ли закат, то ли рассвет происходил в той части земли, где летел САМОЛЁТ. САМОЛЁТ, в котором, как оказалось, находился и я. Всё небо было разноцветно-жёлто-оранжево-голубым и тёмно-синим до черноты.
Оторвавшись от самой неожиданной в моей жизни картины, я с хрустом попытался повернуть затекшую шею вправо. Нет, судьба всё-таки была ко мне необычайно жестока. По-моему, мы падали, ибо через ряд кресел от меня сидел какой-то бюргер с кислородной маской на лице. Больше в салоне бизнес-класса никого не было. Закостеневшим пальцем я тыркнул в кнопку вызова стюардессы.
Стюардесса появилась тут же и, стараясь держаться от меня на почтительном или даже на очень почтительном расстоянии, улыбалась мне сквозь респиратор.
— Скажите, а мы уже давно падаем?
— Но андестенд.
— А-а-а… Катастроф?
— Йес! Андестенд!
И… понимающе принесла мне холодного пива.
Её шоколадного цвета кожа странно гармонировала с синей формой. И я почему-то вдруг подумал, что так ни разу и не переспал с негритянкой, и что перед смертью это надо бы исправить. Как все-таки странно, что в падающем самолете мне пришла в голову первой именно эта мысль.
— Вай? — спросил я, указывая на респиратор и маску.
— Бикоз! — ответила она и указала на мою пасть.
— Андестенд, — сказал я и рассмеялся.
Она поморщилась и отошла ещё дальше. Главное — мы не падали. Тихо гудел самолет. Страшно гудела голова. Вчерашний вечер вспоминался смутно. Я собрался с силами и попытался восстановить события. Для начала провел ревизию карманов. Паспорт, сигареты, зажигалка, кошелек… Подсчёт средств немного уменьшил мое беспокойство. Наличие денег, хотя и небольших, вселяло некоторую уверенность. Кроме абсолютно бесполезных за границей рублей, с собой у меня, к счастью, оказалось сто пятьдесят долларов, двести немецких и триста двадцать финских марок. Билет нашёлся в кармане, и не один. Я летел с пересадками, а конечной частью моего пути должен стать…X…х…х…ХАЛАИБ???!!!!..От одного этого слова меня пробрала дрожь. Где это?! Зачем я туда лечу?! «Все, больше не пью!!!»
…Судя по багажной бирке на билете, я путешествовал не налегке. А что же я везу с собой?! Может, меня использовали в качестве наркодилера?! Нужно срочно драпать домой, но хватит ли средств на обратный путь? И почему я лечу в бизнес-классе? Зачем такие роскоши: по слухам, билет в бизнесе в два раза дороже эконома, так что, если я сейчас поменяю билет на эконом, может, мне хватит на обратную дорогу? И я снова позвал стюардессу.
— Мэм, ай вонт ченч тикет?
— Вай?
— Ченч бизнес ам эконом? — и я протянул ей билет.
Она пока не понимала меня, и я решил показать ей двести финских марок: может, до нее теперь дойдет, что я хочу получить разницу и пересесть в эконом.
— Оу, сенкью, — пробурчала она сквозь респиратор, взяла деньги и скрылась в тумане.
«Пиздец!» — подумал я.
Денег осталось ещё меньше, а надежда на получение барыша вообще испарилась. Надо было срочно решить, что делать дальше. Но тут, как раз вовремя, самолет пошел на посадку. Из сообщения командира корабля я понял, что прилетаем во Франкфурт. «Вот здесь и сойду! — радостно промелькнуло в моем мозгу. — И ближайшим рейсом обратно. Три часа — и дома! Черт, даже если не хватит средств на воздушный транспорт, вспомню юность и доберусь автостопом, электричками, автобусами, оленями или на собаках, лишь бы назад!»
— Их мехтэ цурюк![1] — собрав почти все школьные лингвистические познания, сообщил я девушке-администратору на прилёте.
Она улыбнулась и, извинившись, взяла из моих рук билет и паспорт. Быстро убедившись в том, что я не понимаю практически ни слова ни на одном из известных ей языков, буквально на пальцах объяснила, что, к сожалению, это невозможно. У меня билет в один конец до Нубии, и я даже не могу выйти из транзитной зоны, чтобы купить другой — обратно, по причине отсутствия визы.
«НУБИЯ!!! ЁБ ТВОЮ МАТЬ! — я вспомнил, куда лечу. — Так значит, этот Х… хл… лб, — как его там, — столица этой самой Нубии-Хуюбии!»
Тем временем, милая «пограниньша» переговорила с кем-то по рации и сообщила мне доступным образом, что мой багаж уже перегружен в другой самолет, и я обязательно должен лететь до места назначения. После чего любезно и настойчиво проводила меня к терминалу на посадку. По пути соскочить не удалось. «Не беда, — оптимистично подумал я. — У меня ведь и нубийской визы нет. Прилечу, и оттуда меня сразу отправят обратно».
Я влез в следующий самолет, и сразу неприятно засосало где-то внутри от дискомфорта, переходящего в легкий страх. Здесь уже не было ни одного «бледнолицего». Вокруг рассаживались люди или очень смуглые, или шоколадные, а напоследок и вовсе, чёрный как смоль, гордо прошествовал командир самолета, плотоядно покосившись на меня.
«А если они людоеды?» — вдруг подумалось мне, но спросить было некого. Где же наши, где «рашн тьюрист», где вездесущие европейцы? Возможно, это лишь случайность, что самолёт оказался заполнен «гурманами». А если нет, а если это заслуженное возмездие: «Мол, не пей, мальчик, а то котлеткою станешь…»
Я лихорадочно пытался вспомнить все, что знал о Витьке, чтобы понять, на что сей скользкий тип способен, но ничего конкретного в голову не приходило. Мы даже не приятели. Просто такие люди, как он, начинают себя вести, как старые друзья, с первой же встречи, чтобы втереться в компанию. И машинально ты сам, — а главное, всё твое окружение, — начинаешь думать, что он тебе и вправду друг. Но у «друга» просто есть несколько разбогатевших бывших одноклассников и однокурсников, и пару раз я работал у них на днях рождения. Витёк же выступал как посредник между нами, а на деле наверняка откусывал большую часть гонорара, причитающегося мне. Ну, могли ли у Витька иметься знакомые, которые запросто общаются с королем Нубии? Ведь сам-то он необразован, нахален, вечно сидит без работы, но порой я встречал его и в высше