Прим. авт.) на охоту в Гатчино. Он там ночевал и всегда останавливался в небольших комнатах, очень низких, в антресолях, где и ужинал с нами… Помню, как Цесаревич за этими ужинами похваливал комнаты антресолей и тут же говорил, что если бы ему пришлось выбирать, то он бы в Гатчине других комнат не выбрал для житья. После 1 марта он действительно в этих комнатах и поселился. Вообще он всегда очень любил Гатчину, отдавая ей преимущество перед Царским Селом. Не раз задолго до 1 марта слышал я от него, что, если бы зависело от него, он тотчас бы переехал бы в Гатчину и что жизнь в Петербурге для него тягостна».
1 марта 1881 года в результате террористического акта на набережной Екатерининского канала в Петербурге был смертельно ранен император Александр II — реформатор и освободитель крестьянства.
Прошло два года. Грянул взрыв
С Екатеринина канала,
Россию облаком покрыв.
Все издалёка предвещало,
Что час свершится роковой,
Что выпадет такая карта…
И этот века час дневной —
Последний — назван первым марта.
В Российской империи новый государь — Александр III, и с 27 марта 1881 года Гатчина становится его резиденцией. Все время (кроме летних месяцев) император проводит во дворце, где он и живет, и работает; здесь же проходят все официальные мероприятия.
В Белом зале дворца устраиваются приемы иностранных дипломатических и иных делегаций, там же даются официальные обеды и ужины в честь высоких зарубежных гостей. В приемную к государю едут министры, военные и другие чиновники империи. Вот как вспоминал Анатолий Федорович Кони одну из официальных аудиенций у императрицы в ноябре 1892 года: «Приема у императрицы ожидало несколько человек, которых она приглашала по двое и по трое сразу. Для меня, однако, было сделано исключение: я был позван один. Очевидно, она хотела познакомиться с зловредным председателем по делу Засулич поближе. Но, увы. Это знакомство не послужило, по-видимому, к изменению, вероятно, сложившегося у нее предвзятого обо мне мнения. В небольшом и довольно темном кабинете меня встретила, подав мне приветливо красивую руку, женщина, которая могла бы казаться еще молодой, судя по здоровому цвету лица и стройной, тонкой фигуре. Но при ближайшем рассмотрении лицо ее оказалось старым, покрытым множеством тонких и мелких морщин, напоминавших потрескавшийся пергамент. Одни глаза были полны огня и жизни, составляя главное украшение ее личности и невольно сосредоточивая на себе внимание. Темно-карие, большие и прекрасного рисунка, они смотрели ласковым, но неглубоким взглядом, в котором была известная доля нежной приветливости, но за которой не чувствовалось, однако, доброты. Этот взгляд манил к себе и как будто открывал двери в душу, но с порога этих дверей виднелись пустота, безразличие и довольно вульгарное желание всем понравиться и сыграть на очарование, как играют на бирже на повышение дутых ценностей. Привлекательной наружности не соответствовал голос, грубый и без всяких оттенков, с датским акцентом. Наш разговор, по-французски, был краток, но достаточно характерен».
Разговор Кони с государем состоялся в другом зале: «Через час, во время которого царская фамилия и прибывшие представляться завтракали в разных помещениях, произошло представление. Александр III вышел, грузный и огромный, с чрезвычайно развитым сиденьем, с неприветливым видом. Я был старшим по званию, и ко мне он обратился к первому, посмотрев на меня недобрым взглядом. „Вы опять заняли прежнее место, — сказал он. — Оно ведь гораздо труднее сенаторского”. Зная его нелюбовь к сенату вообще, к которому он относился, по образному выражению Лорис-Меликова, как к касторовому маслу, я попытался заступиться за моих недавних сослуживцев, выразив мнение, что и кассационным сенаторам приходится много трудиться и в особенности много писать, тогда как обер-прокурор действует живым словом, которое не требует механической работы писания. „Да, — сказал государь, — это так, но все-таки ваша должность важнее. Вы ведь должны считать себя ответственным за верное понимание каждого дела, которое находится в вашем рассмотрении, чтобы его причины были объяснены согласно с тем, что было в действительности”. „Я именно так и смотрю, ваше величество, стараясь уяснить для себя настоящие причины каждого преступления, чтобы избежать заблуждений, вызываемых ложными слухами, неосновательными догадками или умышленным искажением истины”, — отвечал я. Государь сказал что-то неопределенное и, бросив на меня еще раз холодный и неприветливый взгляд, перешел к моему соседу».
Еще одно свидетельство о том, как проходили приемы в Гатчинском дворце, оставил государственный секретарь А.А. Половцев: «Только входим во дворец, как уже встречаем на внутренней лестнице императорскую фамилию, шествующую в церковь. По выходе из церкви нас ставят в белом зале, ровно как генерал-адъютантов и офицеров кавалергардского полка, коего императрица состоит шефом. Императрица обходит всю залу и дает целовать руку всем присутствующим, император ограничивается рукопожатием членам Государственного совета. Затем идут завтракать вниз в большую залу, где посредине вытянут большой стол, за который садятся старшие члены императорской фамилии, члены Совета, генерал-адъютанты и все наличные дамы».
Но это была официальная жизнь. Другое дело праздники, отмечаемые августейшей фамилией в Гатчине, как семейные — например, дни рождения, так и государственные — Рождество или Пасха. Готовились к ним с особым тщанием. Весело отмечали дни рождения. 14 ноября вся семья чествовала императрицу Марию Федоровну. Обычно праздник начинался с литургии в Дворцовой церкви, куда через парадные залы следовали Александр III и Мария Федоровна. Приглашенные являлись заранее: министры и члены Госсовета (Греческая галерея), дамы из высшего света (Тронная), офицеры Кавалергардского (Белый зал) и Кирасирского полка (Чесменская галерея) и поздравляли императрицу по пути следования царственной четы. После церковной службы в комнатах Николая I давали праздничный завтрак. Именинница сидела в центре большого стола, а присутствующие члены императорской фамилии и гости, вставая, произносили в ее честь торжественные речи.
В 1882 году в этот день в Гатчине вечером дали праздничный бал с ужином на 160 персон, который закончился далеко за полночь. 25 марта, 27 апреля, 6 мая и 22 ноября отмечались дни рождения великих князей, и церемониал в эти дни был в чем-то схожим с празднованием дня рождения матери-императрицы — после литургии в церкви гостей приглашали на завтрак в Арсенальное каре.
Иначе проходили государственные праздничные мероприятия. «К Рождеству готовиться начинали заранее, — пишет о времени императора Александра III хранитель Гатчинского дворца-музея И.Э. Рыженко, — выбирали подарки для гостей, развешивали и „поправляли образа” в церкви, отбирали фарфоровые и стеклянные вещи для лотереи. Елки для их величеств, августейших детей и братьев императора ставили на бывшей половине императора Николая I в Арсенальном каре дворца. К Всенощной в Гатчину съезжалась вся царская семья — великие князья с семьями».
День 25 декабря начинался с общего завтрака. Во второй половине дня члены императорской фамилии ездили на рождественские балы, устраиваемые для солдат Сводно-гвардейского батальона и Собственного Его Императорского Величества Конвоя в манеже Кирасирского полка. Для офицеров праздник проходил на следующий день в Арсенальном каре. В этот же день, 26 декабря, проводились праздничные мероприятия для тех солдат, кто находился в карауле и не смог получить подарок из рук самой императрицы. Как и положено, на Рождество дарилось множество подарков как внутри семьи, так и всем тем, кто так или иначе был связан с работой или службой в императорской резиденции. Среди подарков преобладали различные изделия из стекла, серебра или фарфора; ближайшие родственники получали в качестве презента ювелирные украшения; детям дарили игрушки и иллюстрированные книги. Великие князья и княжны делали подарки своими руками. Так, великая княгиня Ольга Александровна вспоминала: «Подарок, который я всегда дарила Папа, был изделием моих собственных рук: это были мягкие красные туфли, вышитые белыми крестиками. Мне было так приятно видеть их на нем». В сочельник днем весь дворец ждал у окон первой звезды, а в шесть часов вечера в Дворцовой церкви проходила служба, после которой вся императорская семья собиралась на обед, где пили чай и пели праздничные песни. Там же дети получали подарки, которые были разложены на столиках перед именными елками в соседнем зале. Празднование Пасхи проходило весьма торжественно, среди подарков в те дни преобладали пасхальные яйца, а царская семья в течение нескольких дней христосовалась со всеми, кто был во дворце, — прислугой, певчими, городовыми, садовниками, матросами и так далее.
День бракосочетания Александра III и Марии Федоровны отмечали 28 октября молебном и скромным завтраком в Арсенальном каре.
Но то были праздники, а как же проходили во дворце обычные дни? Историк города С.И. Рождественский писал: «Ежедневно Государь вставал в начале 9-го часа утра и иногда отправлялся в сад на кратковременную прогулку, по возвращении занимался и с 10 ч. до завтрака принимал с докладами и представлявшихся. После завтрака Его Величество до 3 ч. занимался у себя в кабинете, а с 3 до 5 час. прогуливался в саду с Государыней императрицей и семейством во всякую погоду; в пять часов кушал чай в кругу семьи и до семи часов пребывал в кабинете с Государыней императрицей; затем Его Величество обыкновенно отдыхал 15–20 мин., в 8 час. отправлялся за обеденный стол, а с 9 часов снова занимался в кабинете до глубокой ночи (до 2 и даже 3 ч.); в эти часы изредка Его Величество отправлялся на рыбную ловлю острогою в озерах дворцового сада».
Рукой железной правя твердо,
Ты порождал любовь и страх,