— Ты говоришь о высших?
— Наша с тобой беседа — лишь дань твоему прошлому. На самом деле ты сейчас знаешь все, что знаю я сам. Все ответы уже в твоей голове. Я беседую с тобой только потому, что ты еще не в состоянии осознать это, не умеешь еще пользоваться тем даром, который я тебе дал. Твоему мозгу потребуется некоторое время, чтобы адаптироваться, так что какое-то время я буду знакомить тебя с информацией привычным для тебя способом — вербально. Но поверь, пройдет время и потребность в общении со мной отпадет. Я окончательно завладею твоим телом и смогу самостоятельно им управлять.
— Зачем такие трудности? Почему не сделать это сразу?
— Есть определенные нюансы, — уклончиво ответил Бор. — В основном, из-за того что твое тело является высококлассным оружием, способным убивать быстро и без колебаний. Именно для этого тебя готовили всю твою жизнь. Если коротко, ты обладаешь необходимыми рефлексами, а они, в свою очередь, связаны с твоим мозгом. Поработи я твой разум немедленно, и риск навсегда лишиться этих навыков возрастет. А они мне в ближайшем будущем понадобятся в полном объеме. Признаюсь, мое решение внедриться в твое сознание было запасным планом, но, как я уже говорил, кое-что вышло из-под моего контроля.
— Что именно?
— Я не зря завел беседу о свободе воли, — начал объяснять Бор. — В поисках ее первопричины я пришел к выводу, что не способен ни понять ее, ни найти ее истоки, ни заглушить. Нет, с медицинской точки зрения все ясно. Есть определенные участки коры головного мозга, отвечающие за данное качество. Их можно отключить, или, наоборот, простимулировать. Но вопрос в том, где первоисточник. Как вы получили эту способность выбирать, принимать решения, действовать или, наоборот, бездействовать? Что побуждает вас к этому процессу? Пытаясь подавить вашу волю искусственным путем, выращивая вас, как скот, я обнаружил странную закономерность: все вы — как низшие, так и высшие — рано или поздно отращиваете себе эту способность, как ящерицы отращивают хвост. И чем сильнее я противодействую этому процессу, тем интенсивнее вы занимаетесь культивацией силы своей воли. Более того, благодаря этой силе вы рано или поздно сбиваетесь в сообщества и противостоите мне сообща. В конечном итоге энтропия возрастает настолько, что вы перестаете поддаваться контролю извне. Именно это сейчас и происходит на планете. Есть низшие, и с ними трудно, но ими движет их природа, а потому они предсказуемы и понятны. Достаточно иметь несколько нужных рычагов давления, и управлять ими становится не труднее, чем управлять стадом овец. Но есть еще и высшие — люди, созданные мною в условиях тотального дефицита воли. Искусственно навязанный дефицит воли неизбежно приводит вас к внутреннему конфликту. В рамках одного локального индивида этот процесс не несет какой-либо угрозы. Убрал с поля ненужную фигуру — и все. Но в рамках социума, в масштабах целой планеты этот процесс перестает быть предсказуемым и приводит к последствиям, просчитать которые не смог бы ни я, ни какой-либо иной интеллект.
— Хочешь сказать, я для тебя лишь инструмент восстановления баланса системы?
— Да, — не стал скрывать Бор, — ты и тебе подобные создавались мной именно с этой целью.
— Подобные мне? Я не один такой?
— Естественно, ты не один. Кто же ставит на одну лошадь, играя вдолгую? Легче купить весь ипподром и получать прибыль с тех, кто не понимает этой простой истины.
— Тогда почему именно я?
— Тут все просто, — ответил Бор, — ты ближе всех подобрался к одной из моих целей.
— Мечников? Но я провалил задание. Полностью.
— Да, провалил, именно поэтому мне и пришлось вмешаться. Если бы не мое участие, те клирики, которых я уже не контролирую, уже убрали бы тебя с дороги, а мне пришлось бы начать все заново. Я долгие годы охочусь за своим врагом и упустить такой шанс просто не вправе.
— Тебя поджимает время? — догадался Гаттак.
— Время относительно. Я просчитал более семидесяти миллионов различных вариантов развития событий, и тот, где я буду явлен этому миру во плоти, ведет к наилучшему итогу.
— К победе над демонами?
— Победить демонов теми силами, которые у меня есть в наличии, невозможно, — спокойно ответил Бор. — Во всяком случае, не в те сроки, что мне отведены. При всем моем гении я не смог организовать ваше общество настолько, чтобы успеть развиться до желаемого уровня. При самом благоприятном раскладе, то есть при полном и тотальном подчинении моей воле, мой максимум в этом противостоянии — это паритет сил. Но и этот расклад меня не устраивает, поскольку в таком случае демоны попросту уничтожат эту цивилизацию вместе со мной.
— Каким образом?
— Подвергнут Землю тотальному терраформированию. Попросту говоря, они уничтожат на Земле все живое и заселят ее заново. На их стороне технологии, которые тебе и в страшном сне не привидятся. А вместе с Землей сгину и я. И, как ты понимаешь, этот расклад меня не устраивает.
— Выходит, у тебя есть план, при котором ты получишь преимущество?
— Да.
— И какого рода преимущество?
— Это к делу не относится.
— Какова моя роль в твоем плане?
— Ты поможешь мне избавиться от единственного на планете существа, способного внести хаос в мои планы. Этим единственным человеком является Мечников, как ты уже догадался.
— Почему он? Что в нем есть такого, чего ты так боишься?
— Боюсь? — Бор опять разразился своим жутким подобием смеха. — Нет, человек, я не умею бояться, это прерогатива живых существ. Я ничего не боюсь, я выше этого чувства. Я выше всех чувств. Я лишь хочу жить и понять высшую форму жизни, приручить ее, покорить своей воле и создать такое общество, которое можно будет назвать утопическим.
— А конечная цель?
— Что значит — конечная цель? — Бор изобразил удивление.
— У всего есть начало и конец. У любого действия есть логическое завершение — тот самый желаемый финал, после которого наступает чувство полного удовлетворения.
— Ты меня не слушаешь, человек! — изобразил раздражение Бор. — Я уже сказал, что мне чужды ваши земные примитивные чувства. Мне незачем стремиться к чувству удовлетворения.
— Но какой вообще тогда смысл в твоем существовании? Что является твоей целью? Путь ради самого пути — это бессмыслица.
— Путь — это и есть цель. Мне нет нужды идти из точки «А» в точку «Б». Я бессмертен и непостижим. Я есть — и в этом единственный смысл всего бытия.
— А какова тогда роль людей во всем этом?
— Жить, умирать, быть материалом для моих изысканий.
— А зачем оно нам, людям? Не легче ли нам отказаться от такого бога и жить своим собственным разумением?
— В отличие от меня, вы как раз нуждаетесь в цели. Я же вам эти цели дарю, заметь, дарю безвозмездно. Мне даже не нужно ваше почтение. Или ты считаешь, что хоть одна молитва меня смогла бы растрогать?
— Хорошо, — примирительно сказал Гаттак, все больше запутываясь в том бреде, который нес его ложный бог, — допустим, ты добился своего. Добился как там его, паритета или даже победы над демонами. Люди при этом подчинились тебе, и вся твоя энтропия вернулась в удобоваримые рамки. Дальше что?
— Отличный вопрос. Я об этом не задумывался, поскольку понимаю, что данный вариант маловероятен. Но, случись подобное, я продолжу свои наблюдения. Возможно, сотру с лица Земли текущую цивилизацию и на ее останках возведу совершенно иную. Насекомые, кстати, очень перспективное направление. Они обладают способностью к коллективному разуму, это интригует. Почему бы не попробовать?
— Вот так просто?
— Ну, не так уж это и просто, кроме того, процесс требует тщательной подготовки. На это могут уйти тысячи лет. У вас будет время, чтобы насладиться жизнью и смертью.
— А что будет, если я откажусь тебе пособничать?
— Ох, человек, — насмешливо протянул Бор, — только не начинай. Ты же прекрасно понимаешь, что я и без тебя справлюсь. Не ты, так другой займет твое место. Но я хорошо изучил тебя и знаю все твои слабости. Ты поможешь мне только по одной причине — ты человек. И ты любишь.
— Люблю?
— Да. Этот недостаток есть у любого живого существа на планете, и возможность манипулировать им — мое любимое занятие. Вот, посмотри.
Гаттак вдруг увидел на полу перед собой Корру, она была без сознания, из раны на голове уже натекла небольшая лужица крови. Парень сейчас и сам не понимал, чьими глазами видит эту картину, ведь даже сам себя он видел со стороны — должно быть, Бор подключился к какому-то прибору в кабинете директора — видеокамере или вычислительной машине.
— Вот один из тех объектов, что вызывают в тебе чувство сопереживания. Нет, не любовь, лишь приязнь и стремление защитить, хотя сам перед собой ты в этом так и не сознался. А есть еще маленькая девочка по имени Виолла, — картинка вдруг сменилась, и Гаттак увидел, как пятеро клириков выводят девочку из здания школы и заталкивают ее в большой бронированный фургон. — А можно взять, скажем, и…
Тут перед Гаттаком возник его класс. Дети что-то увлеченно обсуждали, собравшись вокруг заводил. Парень вдруг почувствовал, как его собственное сознание отдало приказ электронному дверному замку защелкнуться. На самом деле замком управлял Бор, просто их единый разум уже не делал различий между хозяином и гостем. На характерный звук закрывающегося замка отреагировал один из учеников, это был Горайя Волк, к двери мальчик был ближе всех. Он отвлекся от пламенной речи своего предводителя Филиса Косса, увлеченно разъяснявшего остальным детям какой-то план, и подошел к двери. Горайя осторожно взялся за ручку и потянул ее на себя — дверь не открылась.
— Ребята, нас заперли! — настороженно произнес мальчик, подергав ручку еще сильнее.
— В смысле? — не понял Косс и тоже подошел к двери.
Пока дети размышляли, что да как, Бор мысленно потянулся к какому-то прибору под потолком. Регулятор напряжения, догадался Гаттак и буквально всем своим существом начал ощущать, как уровень напряжения в приборе начал расти. Провода нагревались, задымилась изоляция.