Но проход так и не открылся. Гаттак без сил упал возле капсул и обнял Корру. Нет, ему не хотелось спасти себя. Зачем жить, если вся твоя жизнь — лишь пустой и бессмысленный путь? Путь в никуда, навязанный чужой волей. Прав был Герман — только свободная воля способна придать любой жизни смысл.
Гаттаку хотелось покинуть это место только для того, чтобы передать тело Корры ее сестре. Ему казалось неправильным лишать ее возможности пройти последний путь согласно ее вере. Неправильным было и лишить родных Корры возможности с ней проститься. Но путь оказался отрезан. Если Герман и Игорь рассчитали все верно, то Гравитон в скором времени прекратит свое существование — его поглотит адское пламя мантии Земли. А вместе с ним — и Гаттака с Коррой.
В помещении стало невыносимо жарко, пот градом лился по лицу парня. Раны на лице и руках жгла соль, глаза горели, дышать с каждой секундой становилось все труднее. Одно хорошо в такой смерти — Гаттак потеряет сознание задолго до того, как сгорит. С другой стороны, если защитные поля, веками позволявшие сохранять Гравитон в мантии Земли, выключатся внезапно, он даже не успеет испугаться. Просто вспыхнет, словно порох, и испепелится за долю секунды.
Думать сейчас совсем не хотелось, однако пытливый разум Гаттака раз за разом возвращал его к мыслям о Корре. Заслужила ли она такую смерть? Почему так глупо погибла? Почему ее сестра так легко пошла на это, неужели у них был уговор?
— Что же они так долго воюют? — голос Гаттака тонул в утробном рокоте разрушающейся планеты. — Интересно, что происходит на поверхности, если даже тут такая пляска?
Дышать было уже откровенно больно, раскаленный воздух не позволял открыть глаза, не было никакой возможности сделать вдох. Парень уткнулся носом в отворот куртки Корры, это позволило ему продержаться в сознании еще некоторое время. Но долго длиться эта пытка не могла.
— Прости меня… — прошептали его губы, и Гаттак приготовился сделать свой последний вдох.
Идею капитана Верового поддержали все, кроме Зольского. Ким Сергеев проголосовал за, полагаясь на свое чутье. Поручнева как инженера систем безопасности подкупила логика капитана — бороться с врагом нужно его же оружием. Если кто и мог придумать алгоритм действий против квантового бога, то это только свой собственный квантовый бог. Подчиняться программе, созданной лучшими умами человечества, было, по его мнению, логичнее, чем подчиняться программе, состряпанной одним конкретным безумным экстремистом. Руководитель ОНР Орлов к голосованию допущен не был, поскольку имел в голове импланты, улучшающие мозговую активность. Справедливости ради руководителю отряда немедленного реагирования все же было позволено высказаться. Орлов не стал разглагольствовать, а просто коротко сообщил, что вариант капитана Верового не лишен смысла.
— В любом случае вы этого не сделаете, — упорствовал Зольский. — По уставу подобные решения должны приниматься единогласно. А я категорически против! Стало быть, вопрос закрыт, и более прошу его не поднимать.
Капитан Веровой поднял тяжелый взгляд на Зольского.
— Сергей Аркадьевич, о каком уставе вы говорите?
Тот недоуменно посмотрел на капитана.
— Я говорю про устав Объединенного Космического Флота Земли, разумеется.
— Нет у нас больше Земли, — сурово ответил Веровой. — Из всего космического флота в нашем распоряжении лишь «Магеллан», а я его капитан. И сейчас мы должны действовать, руководствуясь протоколом безопасности. А он гласит, что любое решение капитана в спорных ситуациях должно быть дважды подтверждено кем-либо из совещательного органа миссии «Магеллан». В моем активе эти два голоса есть. В вашем — нет.
Зольский побледнел.
— Что же это, господа… — растеряно озираясь, обратился к присутствующим он, — неужели вы не видите того, что вижу я? Неужели я не убедил вас?
Совет молчал, никто не рискнул изменить своего решения. Тогда капитан выдержал паузу, встал и произнес:
— Господа, даже если учитывать устав ОКФЗ, мы не можем поступить иначе. Сейчас действует приоритет проблем Земли, если кто запамятовал. Нет у нас другой планеты. Нет, и уже не будет. А значит, в данный момент нужно спасать именно эту Землю. Я иного выхода не вижу. Если у кого-то есть другой план, попрошу изложить его немедленно, — Веровой обвел присутствующих взглядом. — Нет? Ни у кого? Тогда решено.
Он подошел к органам управления «Магелланом» и ввел в главный компьютер необходимые параметры.
— ЦУП, ты меня слышишь?
— Да, капитан.
— Тебе понятен алгоритм, который я ввел?
— Да, капитан.
Веровой сделал глубокий вдох, выдохнул и приказал:
— Выполнить.
— Алгоритмы подобного порядка требуют участия капитана и одного из членов совета.
— Старпом.
— Да, капитан, — Ким Сергеев резко поднялся.
— Ко мне.
— Есть.
Он подошел.
— Ваш ключ-идентификатор, — подсказал Веровой.
— Ах, да… — Сергеев засуетился, доставая из внутреннего кармана ключ-карту. Всем бросилось в глаза, что был он при этом был крайне взволнован — руки старпома тряслись, лицо было белее снега.
— Синхронно, — напомнил Веровой, доставая свою ключ-карту, — на счет три.
Офицеры занесли свои карты над датчиками на панели управления кораблем.
— Раз…
— Опомнитесь! — закричал Зольский и бросился к капитану. Его перехватил начальник ОНР Орлов, завязалась потасовка.
Поручнев встал со своего места.
— Опомнитесь, господа, ради всего святого!
— Два!
— Вы совершаете ошибку! — Зольский бился в захвате матерого десантника, но противостоять ему был не в состоянии. — Не делайте этого!
— Три!
Внезапно все стихло, и Гаттак открыл глаза. Воздух постепенно остывал, откуда-то повеяло свежим ветерком. По мокрому от пота телу побежали мурашки.
Он оторвался от Корры и огляделся. Было темно, не видно ни зги.
— Что случилось? — Гаттак подвесил вопрос в воздухе, не рассчитывая на ответ.
— Мы победили, — ответил ему кто-то.
— Герман?
— Нет.
— Кто ты?
— Я Игорь.
— Ты ожил?
— Нет. Я как раз умер. Капсулы не выдержали нагрузки, ни я, ни Алекса не выжили.
— Тогда как…
— С тобой говорит мое сознание. Копия.
— Я тоже умру?
— Все смертны. Но ты умрешь, только если сам того пожелаешь.
— Что происходит?
— Гравитон разрушается. У тебя есть всего пара минут.
— Пара минут на что?
— Тебе решать. Ты можешь задать вопросы, можешь уйти. Или же…
— Или?
— Или спасти ту, о ком плачешь.
Гаттак только сейчас осознал, что готовился к смерти со слезами на глазах.
— Почем тебе знать, что я плачу о ней?
— У тебя в голове имплант Боровского. Он выведен из строя, все данные на нем уничтожены. Теперь это не более чем емкий накопитель.
— Накопитель для чего?
— Как же много ты хочешь знать… а у тебя не более минуты. Решай.
— Что решать?
— Я уйду вместе с Гравитоном, но пока я все еще могу им пользоваться. Ты можешь перенести ее сознание в имплант, и она будет жить.
— А я?
— Два сознания не могут жить в одном теле.
— Зачем ты это делаешь?
— Я хочу, чтобы у тебя был выбор. Хочу, чтобы ты знал это и всегда жил с этой мыслью. Мыслью, что выбор есть всегда.
— Что такое Гравитон?
— Его больше не существует. Зачем тебе это знать?
— Это мой выбор.
— Гравитон — дар нам, землянам, от иной цивилизации. Могущественной, мудрой, сильной. Они всегда за нами приглядывали. Более сказать не могу, извини.
— Я сделал выбор. Как мне уйти?
— Дверь уже открыта. Достаточно выбрать капсулу и выйти на поверхность.
— Но там, наверху, уже все разрушено.
— Есть и другие выходы. Гравитон проведет тебя.
— Это всё?
— Всё. Прощай.
— Капитан, поступают новые данные с Земли!
Сообщение ЦУПа прервало операцию синхронизации ключей за долю секунды до их активации. Веровой машинально отдернул руку.
— Докладывай.
— На планете произошел мощный электромагнитный выброс, идет активная сейсмическая активность. По всей планете происходят землетрясения максимальной магнитуды, извержения вулканов, многокилометровые цунами.
— Опоздали? — обреченно выдохнул Сергеев. — Боровский осуществил угрозу?
— Нет, старший помощник. Земное ядро уцелело, его движение не изменилось. В настоящий момент фиксирую нормализацию термоядерных процессов, геоцентрическая орбита Земли в норме.
— А Боровский? — спросил Веровой, не смея поверить в то, что услышал.
— Электромагнитный импульс был такой силы, что, скорее всего, сжег все приборы на планете. Боровский — программа. Нет компьютеров, нет и программы, капитан.
— Последствия?
— Катастрофические.
— Выжившие?
— В городах беспрецедентные разрушения, но есть прогноз по уцелевшим в Пустоши. По моим подсчетам, выжить могло до миллиарда человек.
— Связаться с ними получится?
— Нет, капитан. Земля молчит. Опять.
— Курс?
— Мы еще не меняли курса, капитан. Мы прибудем к Земле через четыре года, пять месяцев и двадцать три дня. Продолжить активацию протокола «симбиоз»?
Веровой посмотрел на ошарашенных членов экипажа и четко произнес:
— Отмена. Летим домой.
Глава 37Эпилог
Прозрачную капсулу прибило к берегу через неделю. Из недр земли она вышла на глубине полтора километра и еще долго поднималась к поверхности. Человек внутри капсулы спал и видел прекрасный сон, ему снилась зеленая трава. Человек бежал по ней и радовался теплому солнцу, ему еще никогда не было так легко на душе. Человек был свободен, он знал, что теперь все на планете — свободны. Бежал, жадно захватывая воздух ртом, бежал, не чувствуя усталости. Никакого груза на сердце, никакой тревоги. Человек впервые почувствовал себя свободным — свободным и счастливым.