всех напастей. Врачевательство братьев наших меньших текло у нас в крови.
Чемодан и рюкзак сразу же потяжелели на пять, а может, и десять килограммов.
И на прощанье полив цветочки в своей милой квартирке, по окнам которой корябал октябрьский дождик, я отправилась на вокзал, а оттуда в аэропорт. И вот Крымский полуостров – одно из самых магических мест на Земле – встречает меня хвойным и сладким бабьим летом с аномальной жарой даже для этих широт.
Из головы вылетели глупости последних дней, страхи перед одиночеством, печали и тоска по прошлому. Правда, отключился мобильный телефон, тоже отказываясь работать и принимать сигналы цивилизации в таких экстремальных условиях. Я решила отложить поездку в сервисный центр, решив сначала добраться до друзей.
Такси быстро домчало до «Гордости Крымского виноделия», где, как оказалось, меня совсем не ждали. Катя с распахнутыми ресницами и такими же распахнутыми объятиями встречала меня нежданную и была очень удивлена сообщению, которого не получала, потому что 100 лет назад сменила телефоны и всем заранее разослала уведомления. Однако 11 месяцев коматоза сказались и на социальных связях.
– Но это неважно! Главное, что ты здесь! – радовалась Катя, поглаживая животик, в котором варилось счастье, равное семи месяцам. – Единственное, есть проблемка. На две недели вперед у нас выкуплены все бунгало. Нет ни одного местечка. Ни единой коечки. Как назло приехали навестить и родственники, мы даже не можем поселить тебя у нас. Но! Крым – магическое место. Раз он тебя позвал, значит, тебе надо здесь быть. И мы поднимем на уши весь полуостров, но найдем тебе ночлег.
Генеральный директор, глядя на которого я живо представляла мужские трусы в зеленый горох, и которого поначалу рука не поднималась назвать Володей, был настолько приветлив и гостеприимен, что обзвонил все гостевые дома в округе, в конце концов, обнаружив один номер в люксовом пятизвездочном отеле ровно на две ночи и три дня. И не разрешив мне оплатить его, поселил там, радушно отнеся мои чемодан и портфель, груженные соленьями и копченьями для крымских друзей, в номер. Но я не могла так просто отправиться спать в такую потрясающую, ароматную, звездную, тихую ночь. Поэтому заказав фирменный коктейль с зеленющим и ароматным эстрагоном, который рос, похоже, тут повсюду, уселась на террасе внимать, вдыхать, лицезреть, обалдевать и влюбляться.
Тишиной не удалось понаслаждаться долго, так как буквально через пять минут на террасе появился еще один влюбленный в ночь – весьма симпатичный, как я отметила, спортивной наружности молодой человек с седыми висками, которые при лунном свете отдавали какой-то благородностью. Я вспомнила небезызвестного персонажа с седыми висками и дидактическим складом мышления, как вдруг спортсмен открыл рот, продемонстрировав белохромную улыбку, в которой, как в зеркале, отразились луна и все звездное небо, и начал смешить меня, пытаясь познакомиться и усесться рядом. Магия первого впечатления о статском советнике рассеялась, уступив место веселому прототипу Остапа Бендера, который был немного или очень много навеселе.
Олег – так звали Остапа, которого тут же понесло. И если поначалу меня раздосадовало его появление, с каждой минутой смех от его вида, шуток и притязаний на мою руку смешил и радовал.
Я восхищалась такими людьми: ну как можно было с полпинка втесаться в доверие, рассмешить меня уставшую, а еще заставить выпить три коктейля вместе с ним уже пьяным в дудочку?
Луна, такая романтичная и скромная, запрыгала итальянской тарантеллой в моих глазах, которые вообще не собирались слипаться от сна и усталости, а только брызгали слезами от смеха.
– Главное, лебеди! Понимаешь, лебеди! – смеялся Олег, красивой мужской рукой поправляя волосы и влажным взглядом поглядывая на меня. – Значит, ты ветеринарша и разбираешься в жучках-паучках и скотине?
Я кивнула, от улыбки стали болеть мышцы на лице, потому что глядя на этого выхоленного балагура, от которого несло дорогим одеколоном и таким же дорогим алкоголем, хотелось смеяться и ужасно радоваться жизни. Мое желание классно провести отпуск и, возможно, даже начать новые отношения, сбывалось с первых же поступов по обетованной земле, где жило солнце.
– Да звери все тупые, хотя и милые создания, – вот теперь улыбка слегка сползла с моего лица на этот комментарий пьяненького Остапа. – Мы были как-то в Африке, на сафари, – Олег посмотрел на луну, и белые зубы стали опять синими, походя на хорошо вычищенный кафель. – Гид рассказывал, как живут львы. Ну тварюги тварюгами! Бестолковые, как пеньки, только что красивые, слов нет. Шевелюра у льва чего стоит! – он взлохматил свои волосы и зарычал. – Ну что? – глаза сделались совсем влажными. – Еще по одному коктейльчику и ко мне? У меня полулюкс. Люкс каким-то фраером был занят, так что пардоньте, – он, как клоун, развел руками.
Улыбка совсем слезла с лица, ее сменил кривой жгут, бывший когда-то моими губами.
– Ладно-ладно! – теперь поднял руки вверх Олег, сдаваясь. – Все-все! Перегнул! Рановато! Вижу. Интеллектуалка. Надо еще разговоров, чтоб печь затопить, – он упал на колени и стал целовать мое платье. – Ну прости, прости раба Божьего. Перебрал. Попутал. Со всеми бывает. Ну ведь с первого взгляда любовь! Вышел на террасу и влюбился. Королева!
Я помотала головой и рассмеялась, вот те на! Ну нахал! Балагур! Бесстыдник! За три минуты заставил меня влюбиться, возненавидеть и опять влюбиться.
– Все? Прощаешь? – он смотрел на меня снизу вверх и смеялся своим ртом, набитым дорогим фаянсом. То ли я соскучилась по балагурству и какому-то юношескому максимализму, то ли просто по общению с мужчинами, пусть и пьяными, то ли повлияли отпуск, Крым, море, луна, небо, три коктейля с водкой и эстрагоном? Но я разрешила поцеловать себя, на время потеряв ориентиры, оказавшись в облаке дорогого мужского одеколона, разлагающегося спирта и требовательных губ.
– Завтра жду тебя на завтрак, ветеринарша, – сказал Олег, шлепнул меня по заднице и скрылся в ночи.
– Если так начался мой отпуск… Чем же он закончится? – сказала я луне, вечной спутнице любовников, все еще ощущая на себе одеколон, а на попе шлепок тяжелой руки.
***
А завтрак начался в час, когда обычно утреннюю трапезу уже убирают со столов в ресторане отеля.
Затрезвонил телефон, звонил Олег, охрипшим голосом напоминая, что я приглашена на завтрак, а заодно на обед и ужин. Быстро приняв душ и намарафетившись, я бегом спустилась, а потом еще полчаса ждала его, так как оказалось, он звонил из кровати и тоже нуждался в душе и марафете.
Наконец, мы зашли в ресторан, где официанты убирали последние чашки и тарелки. Олега не смутили правила ресторана и он закатил такой скандал, что официантам пришлось накрыть особый столик для нас из остатков еды, чтоб великий спонсор виноделия Крыма, оказалось что им и является Олег Борисыч Крайников, не расхотел спонсировать виноделие Крыма.
– По шампусику? – не спрашивая, налил Олег нам по бокалу. Я слегка опешила, но потом подумала: почему бы нет, все-таки не каждый день пью дорогое шампанское по утрам, тем более, в такой элитной компании.
– Принести тебе бутерброд с икрой? Может, с омаром? – кричал Олег официанту и когда на его крики вынесли несколько тостов с разными начинками, спонсор, скептически глядя на кушанье, добавил:
– Разве это омары? Вот помню были мы на Бали, ныряли с аквалангами в океан и там на дне ловили вот таких омаров! И тащили их на лодку, – Олег так распылялся в своих воспоминаниях, раскидывая руками, желая показать, как глубоко ныряли да каких гигантских омаров ловили, что опрокинул бокал с шампанским, который задел бутылку, стоящую в ведерке со льдом, и все это грохнулось об пол со страшным треском. Но этого Олег как-будто не заметил. – …И отрывали им бошки и ели сырыми прям на борту яхты! Вот были омары! – потом он глянул на устроенный беспорядок и расхохотался от своих пыла и жара.
– Слушай, ветеринарша! Я тебе завтрак обещал? Я тебе его устроил! Давай плати сторицей. Поехали со мною в турне по винодельням на два дня. Надо мне выбрать пару-тройку, куда мы с друганами вложиться захотим. Побежали? – схватил он меня за руку и рванул, пока официанты не вышли на грохот. Очень хорошо, что слушая этого балагура и хохмача, я успела позавтракать, а так бы убежала голодной.
Планов у меня, кроме как передать консервы и копченья родительским друзьям, не было, поэтому я не стала сопротивляться, отдаваясь в крепкие руки спонсора виноделен.
Кабриолет, припаркованный рядом со входом в отель, стоял на всех парах, переливаясь в уже полуденных лучах солнца. Мы запрыгнули в него, похожие на убегающих от преследования шпионов, и рванули куда глаза глядят. Мои глаза глядели на Олега, веселого, озорного, целеустремленного, абсолютно уверенного в себе и своем будущем. Я поражалась этому образу. Существует реальность, где живут вот такие товарищи, которым море по колено, у которых не болеют животные, не болит сердце, которых не тяготит одиночество, они не расстаются с любимыми… Или расстаются, но не страдают, а идут дальше с улыбкой и радостью. Почему я так не делаю? Почему я так не умею?
В целях самообразования пришлось поближе присмотреться к нахалу и выпивохе. Спортивный, выхолощенный, не красавец, но приятный, а юмор и наглость, порой, на грани, сглаживали шероховатости – и как диагноз: однозначно не мой тип. Даже чисто внешне мы были из разных семейств: он, скорее, из хищников-мясоедов, я – из травоядных. Мои пышные формы и медлительность с его кубиками и неукротимостью давали плохое сочетание. Однако у меня был отпуск и у парня, похоже, тоже, хотя он называл это работой. Везет же, когда работа и пьянство на курорте у кого-то являются синонимами!
***
Мы приехали на какой-то завод, и нас хлебосольно встретили румяным караваем и стопочкой водочки с солью, как самых долгожданных гостей. Правда, стопочка была одна, поэтому быстро послали за другим напитком для меня. И как я ни умоляла оставить эту затею, потому что не собиралась пить в полдень сорокоградусную убийственную смесь, Олег, не церемонясь, выпил свою дозу и начал склонять меня и, возможно, даже склонил бы, но ждали дела поважнее: осмотреть владения и оценить лучшие вина заведения.