Звездной болезнью Диор не заболел, он для этого был слишком скромен. Он давал интервью, но не любил шумных светских мероприятий. Коктейльные вечеринки для журналистов после показа каждой новой коллекции он оставлял на своего коммерческого директора, подругу детства Сюзанн Люленг, а сам чаще всего на них не появлялся. Любимым местом для него было убежище на природе, где он мог отдыхать и гулять со своей собакой, заброшенная мельница в Нормандии, недалеко от родного Гранвилля. Впрочем, несмотря на то, что ему не нравилось оказываться в центре общественного внимания, одиночества он тоже не любил – его всегда окружали близкие друзья. Та же Сюзанн Люленг говорила о том, что в нем удивительным образом сочетались два свойства – талант и преданность друзьям. Практически все люди, с которыми он близко сошелся в ранней юности, поддерживали с ним душевные отношения всю жизнь. Его любили не только друзья, но и подчиненные. Все вспоминали о том, каким он был вежливым и приветливым – даже практиканткам с поклоном уступал место в лифте. Один из бывших оформителей витрин в бутике Диора вспоминал о своем начальнике: «В бу тиках царила удивительная атмосфера благодаря выдающемуся дару Диора общаться с людьми. Он полностью сформировал мою жизнь. Его можно было назвать настоящим джентльменом – в том смысле, который вкладывали в это слово в XVII веке».
Было у Диора и еще одно нехарактерное для мира высокой моды свойство – полное отсутствие зависти. Он не только находил молодые таланты, но и помогал им раскрыться и сделать карьеру. Так, например, Фредерик Касте, пришедший работать к Диору в 1953 году, был удивлен, когда начальник вскоре подвел его к двери, где висела табличка с его именем: он стал заведовать отдельной студией. Известна история с юным Ивом Сен-Лораном, которого Диор взял на работу в девятнадцать лет и вскоре объявил своим преемником. Характерен и случай, который произошел с Пьером Карденом. Когда Диор в 1948 году был в Америке, в его модном доме во Франции проводилось расследование, связанное с промышленным шпионажем.
В качестве подозреваемого на допрос вызвали и работавшего у Диора молодого Пьера Кардена. Тот очень оскорбился и уволился. Диор издалека не смог вмешаться и уговорить Кардена остаться, но, вернувшись во Францию, первым делом отправился в только что открытую Карденом студию по производству театральных костюмов, чтобы заказать себе наряд Короля чудовищ для маскарадного бала. Карден был так тронут, что даже расплакался.
Семейность и заботливость Диора в отсутствие собственного потомства обратились к вдове его лучшего друга Пьера Колля Кармен и ее трем дочерям. Диор взял Кармен к себе на работу в должности директора бутика, а дочкам в полном смысле слова заменил отца: дарил им кукол в нарядах New Look, изображал на Рождество Пера Ноэля (французского Деда Мороза), проверял уроки, планировал поездки на каникулы. Одна из крестных дочерей, Мари-Пьер Колль, присутствовала и при последних минутах его жизни: Диор взял ее с собой, когда отправился отдыхать и поправлять здоровье на воды в Италию.
Главной страстью в жизни Диора, помимо моды, была вкусная еда. Через пятнадцать лет после его смерти вышла книга любимых им рецептов «Моя доморощенная кухня», в которой основной добавкой в блюда указывалось шампанское Dom Pérignon. Испытывая тревогу за свой статус в мире высокой моды, он периодически думал о том, что в случае краха мог бы сделать карьеру в кулинарии. «Мы могли бы производить ветчину Dior или, может быть, ростбиф Dior?» – делился он своими планами с Жаком Руэ. Его друг Александр Либерман вспоминал один обед в гостях у Диора летом 1956 года: они с женой Татьяной одно за другим пять блюд. «Видели бы вы, как он подкладывал себе добавку!»
Однако еда, хоть и была одной из главных радостей в его жизни, была и источником постоянного расстройства, потому что неумеренное ее поглощение не было полезным ни для больного сердца Диора, пережившего два инфаркта на рубеже 1940–1950-х годов, ни для его фигуры. В письме к другу Диор однажды подписался с грустной самоиронией: «Твой старый кутюрье, который чем больше дряхлеет, тем больше толстеет». В середине пятидесятых врачи посоветовали Диору, который от огромного объема работы находился в состоянии стресса, почаще отдыхать и выделить для этих целей комнатку рядом с офисом. Но комнатка эта стала для Диора местом, где он украдкой ел шоколад. Раймонда Зенакер периодически заставала его за этим занятием и ругала, отчего Кристиан чувствовал себя виноватым. Чувство вины обостряло голод, и круг замыкался.
Но однажды Диор все же решил наступить на горло своей любви к еде – ради другой любви. Надо сказать, что в личной жизни он всегда был очень скрытным и никогда не афишировал своих связей с мужчинами. Известно только, что большинство его романов заканчивались жестокими разочарованиями: ему предлагали «остаться друзьями». Совсем по-другому все сложилось с молодым алжирским певцом Жаком Бенита, с которым Диор познакомился в 1956 году (самому ку тюрье в этот момент был пятьдесят один год, Жаку – двадцать пять). Жак, обретя в лице Диора отца, действительно очень к нему привязался – и, похоже, искренне полюбил. Кристиан же потерял голову настолько, что даже стал появляться с Жаком на людях, чего прежде себе никогда не позволял. Жак всегда утверждал, что любит Диора таким, какой он есть, и тому совершенно не нужно что-то менять в своей внешности. Но Диор все равно решил похудеть – и отправился для этой цели в октябре 1957 года на воды в Италию, в местечко Монтекатини, которое с XIV века считалось одним из самых целительных в Европе: там поправляли здоровье Россини, Верди, Кларк Гейбл и Грейс Келли. Даже предупреждение его личной прорицательницы, что поездка для него крайне неблагоприятна, влюбленного Диора не остановило.
Через десять дней после прибытия в Монтекатини, 23 октября, Диор скончался от очередного сердечного приступа. Одна версия гласит, что это произошло после того, как он подавился рыбной костью, другая – что сердце у него прихватило во время игры в карты. Значительно позже светский лев Алексис фон Розенберг в своих мемуарах написал, что сразу после смерти Диора бытовала другая версия: мол, сердце у кутюрье не выдержало после секса с двумя энергичными молодыми людьми. Впрочем, никаких доказательств у этой версии нет – скорее, она может вытекать из циркулирующих при жизни Диора слухов о его гомосексуальности.
На прощание с Диором в Париже собрались тысячи человек. Принесли столько цветов, что мэрия столицы разрешила Дому Диора выставить их на Пляс де л’Этуаль – в результате Триумфальная арка просто утопала в разноцветных лепестках. Самому кутюрье это бы наверняка понравилось, ведь он любил цветы почти так же, как еду и моду.
Сейчас, спустя более полувека после смерти Кристиана Диора, его модный дом процветает под руководством Джона Галлиано. Имя великого кутюрье до сих пор остается знаком качества и роскоши. Недаром в свое время Жан Кокто расшифровал фамилию друга как соединение слов Di – от Dieu («Бог») и Or («золото»).
Сергей ДягилевОкно в Россию
Он вписал свое имя в историю искусства золотыми буквами, не будучи сам артистом, и доказал, что организаторы тоже могут быть гениальными. Он считал себя потомком Петра Первого, который в свое время прорубил из России окно в Европу – и сделал ответный ход, не менее значимый: приехав в Европу, прорубил окно в Россию, произведя настоящий культурный фурор во всем мире русскими живописью, музыкой, но более всего – балетом. А еще он был открытым гомосексуалистом во времена, когда это было еще не принято, и в своих любовных связях считал себя Пигмалионом, а его Галатеи становились самыми прославленными танцовщиками и хореографами.
Все, кто был лично знаком с Дягилевым, вспоминали, какая большая у него была голова – настолько гигантская, что ему приходилось делать шляпы по особому заказу. При рождении Сережи это обстоятельство оказалось роковым для его матери, Евгении Николаевны, урожденной Евреиновой. Роды проходили долго и мучительно; 19 марта 1872 года в Селищенских казармах Новгородской губернии младенец наконец появился на свет, а Евгения Николаевна через несколько дней скончалась, оставив двадцатипятилетнего отца Сережи, кавалергардского офицера Павла Павловича Дягилева безутешным вдовцом.
Впрочем, несмотря на эти трагические обстоятельства, Сережа отнюдь не был лишен в детстве женского тепла. С самого рождения оказался он в любящих руках няни Дуни, которая вынянчила в свое время еще его мать. Няня до самой смерти будет играть большую роль в его жизни: заботиться о нем не только в детстве, но и тогда, когда он стал уже совсем взрослым и издавал «Мир искусства». Ее хорошо знали все сотрудники редакции. Художник Лев Бакст даже поместил ее на задний план своего знаменитого портрета Дягилева, написанного в 1906 году.
И благодаря еще одной женщине детство Сережи было счастливым и безмятежным: его отец через два года после смерти жены утешился и женился снова – на Елене Валериановне Панаевой. Тетя Леля, как называл ее Дягилев, мягкая, добрая и любящая, полностью заменила ему мать. Сам он позже говорил о ней: «Лучшей женщины не встречал на земле».
Павел Павлович вскоре после рождения Сережи был переведен в Петербург, где и женился на Елене Валериановне. Вскоре у них родились еще два сына, Юрий и Валентин. Семья жила хорошо и дружно, в доме постоянно звучала музыка, велись разговоры об искусстве и литературе. Павел Павлович, правда, был любителем поиграть в карты – и в итоге наделал огромные долги. Его отец пообещал с ними расплатиться, но с условием, что семья Дягилевых переедет к нему на Урал. Таким образом получилось, что Сергей с десяти до восемнадцати лет провел в Перми, в большом красивом особняке, который называли пермскими Афинами – там постоянно собирались самые образованные люди города, устраивали музыкальные и литературные вечера, благотворительные концерты и спектакли. Один из соучеников Сережи по Пермской гимназии впоследствии поделился своими воспоминаниями о нем: «Это был не по годам крупный, рослый мальчик, с выдающейся по размерам головой и выразительным лицом. Не по летам и несоответственно с классом он был образован и развит. Он знал о вещах, о которых мы, его сверстники и одноклассники, никакого понятия не имели: о русской и иностранной литературе, о театре, о музыке.