— Она сама захотела… — он резко мотает головой и берет себя в руки. — Я виноват, послушался. Но больше такого не повторится!
— Вот и молодца, — одобряю. — Женщин нужно не слушаться, а защищать.
Вскоре пребывают и люди Еремея с широкими носилками. Настя настаивает, чтобы детишек проводили домой. Еремей отряжает для этого одного человека. Остальные пять человек уносят Гену к машинам неподалеку. Мы следуем за ними. Всю дорогу до усадьбы я держусь рядом с горынычем. Чтобы, если что, — сразу ввести зеленого в спячку. Но Гена не делает попыток проснуться. Вымотался. Ну и отлично.
По прибытию Геннадия уносят в каменную пристройку рядом с господским домом.
— Там специальная камера для Гены, — поясняет Еремей. — Она удержит его.
— Точно? — сомневаюсь. — Не исключено, что ваш крокодильчик за последние годы, правда, эволюционировал и прибавил в силе.
— Камера рассчитана на существ помощнее Гены, — заверяет бывший гвардеец Горнорудовых. — Гена оттуда точно не выберется.
Я пожимаю плечами — хозяин барин. Мое дело лишь предупредить.
— Даня, ты, наверное, устал? — беспокоится Настя. — Может, сначала отдохнешь, а потом уже примешься за сознание моей мамы? — увидев мою замешку, она оборачивается к Еремею. — Покормите нас с Даней и выделите нам покои. Геной займемся после отдыха.
— И правильно, госпожа, — кивает дворянин. — Животина теперь никуда не убежит.
Я прислушиваюсь к себе, проверяю резерв оставшихся сил. В целом нормально пока еще. Но вообще, согласен с Настей. В серьезном деле лучше не торопиться. Всё-таки внутри зверя сидит человеческое сознание, с ним надо быть поаккуратнее.
Заметив проходящего мимо слугу, Еремей окликает его и отходит, чтобы дать распоряжение. Настя оборачивается ко мне и смотрит как-то странно. У меня нет никакого желания играть в гляделки, и я спрашиваю:
— Настя, у меня что-то на лице?
— Нет, — смущается она. — Просто вспомнила, что ты видел меня волчицей.
— Незабываемое зрелище, — киваю.
Она смеется.
— А если серьезно, то как я тебе?
— Вы симпатичны в любом облике, Ваше сиятельство, — низко кланяюсь.
— Я же просила просто Настя, — наигранно хмурится.
— В исключительных случая у меня язык не поднимется сказать тебе «просто Настя», — серьезно отвечаю, и в ответ удостаиваюсь довольной усмешки.
Появляется Еремей, просит пройти в дом, мол, ужин сейчас накроют. За трапезой Настя и Еремей придаются общим воспоминаниям, я же в основном молча ем и слушаю.
— Когда вы хотите заняться Геной? — спрашивает хозяин усадьбы.
— Заняться, наверное, всё же завтра, — решаю, подумав. — Но проведать хотелось бы и сегодня.
— Да, я тоже гляну, — вставляет Настя. — Всё же это, возможно, единственный способ для меня увидеть маму.
После ужина заглядываем во временные апартаменты Гены. Горыныча поместили в просторную камеру из бронированного стекла, которую вдобавок загородили титановыми прутьями. Серьезная клетка. Крокодильчик отсюда точно не выберется. Еремей еще поставил людей для охраны. Бравые гвардейцы стоят и глаз не спускают со зверя.
— Ты чувствуешь ее? — взволнованно спрашивает меня Настя.
Вот ее вопрос в точку. Я действительно что-то почувствовал. Внутри Гены пульсировал маленький красный клубок чужой матрицы. При первой встрече я не заметил в горыныче потусторонний ментал. А сейчас он сам будто всплыл на поверхность. Но почему?
Замечаю, как зверь пристально смотрит на Настю. Желтые глаза буквально впились в девушку. Неужели материнский фрагмент сознания почувствовал родную кровь и ожил? Необычно.
— Да, чувствую, — отвечаю барышне. — И, кажется, она узнала тебя.
— Правда? — Настя радостно подается к клетке и касается рукой стекла. Зверь, застыв, смотрит на нее. — Надеюсь, у тебя всё получится завтра, Даня.
— Да, я тоже.
И мы уходим спать.
Покои мне выделили просторные. Кровать мягкая и приятная. Приняв душ и упав в нее, я задумываюсь о предстоящей задаче. Вообще, извлечь фрагмент из Гены — не представляет ничего сложного. Как рассказала Настя, у телепатов до меня это выходило без осечек. Они без труда собирали фрагменты в самоцвете, но дальше начинались проблемы. Фрагменты никак не хотели соединяться в единое сознание. Телепаты мучались, ничего не выходило, и всё возвращалось на круги своя. Жанна создала Жартсерк таким образом, что если в течение семи суток фрагменты не образуют цельный разум, то они покидают камень и уносятся обратно в свои временные убежища — в данном случае, в Гену и второго защитника.
Так что самая сложная часть мне еще только предстоит.
Ночью, не просыпаясь, я слышу вой и усмехаюсь во сне. Настя опять бегает по лесам.
На завтрак встаю рано, за столом уже сидит барышня и уминает оладьи со сметаной.
— Нагуляла за ночь аппетит? — подкалываю дочь барона.
— Немного, — смущенно отвечает Настя.
Я присоединяюсь к девушке. Скоро в столовую спускается и Еремей.
— Уже встали, уважаемые гости, — улыбается он в усы. — А когда пойдете Гену смотреть?
— Вот сейчас закончим завтрак и пойдем, — решаю я, запивая оладушек чаем. — Покормите хорошенько Гену тоже. Желательно, чтобы он находился в ленивом полусонном состоянии.
— Уже сделано, — кивает Еремей. — Порцию мяса ему дали с рассветом.
Завершив завтрак, идем в сторону убежища Гены. Едва переступаем порог домика, как Настя вскрикивает, а бравый Еремей хватается за сердце.
— Гена! Где Гена⁈ — кричит он на двух гвардейцев на страже. Они стоят у стены и с непониманием переглядываются.
— Господин, о чем вы? Зверь на своем же месте, — указывает старший на пустую камеру.
А бронированная камера действительно пустая. Ни Гены, ни кого-либо другого в ней нет. А самое интересное — следы взлома тоже отсутствуют. Но последнее пока заметил только я один. Насте с Еремеем пока не до того.
— Ты что мне лечишь⁈ — орет Еремей на гвардейца, побагровев. — Поднять тревогу! Оградить периметр! Прочесать усадьбу вдоль и поперек!
Но гвардейцы даже не шевелятся. Они просто пожимают плечами и извлекают пистолеты из кобур. Наводят стволы прямо на Еремея. Дворянин отшатывается, выпучив глаза:
— Что вы…что вы…
За миг до выстрелов я поражаю гвардейцев псионическими импульсами. От нервного шока они роняют пистолеты. Один из вороненых стволов, ударившись о пол, стреляет. К счастью, пуля улетает в стекло клетки и, срикошетив, застревает в стене.
Настя срывается с места и двумя быстрыми боковыми вырубает пораженных гвардейцев. Мужчины без сознания падают на пол.
— Измена… — растерянно хрипит Еремей. Он оглядывается на клетку, только сейчас обратив внимание на отсутствие повреждений. Брови его взлетают домиком. — Выпустили Гену…Зачем?
Я присаживаюсь на корточки над вырубленными гвардейцами. Ныряю в сознание одного, другого…Мда, очень интересно.
— Это не измена. Это телепатия, — замечаю, вставая. — Ваших людей подчинили.
Настя хлопает глазами.
— Неужели кому-то понадобился Гена? Но кому?
Я вспоминаю, как вчера в сознании зверя «проснулся» фрагмент матрицы баронессы.
— Возможно, никому, — непонятно для Насти отвечаю, но разъяснять некогда, я поднимаю взгляд на Еремея. — Вы тревогу-то подняли?
Он кивает, вынув из кармана мобильник. Дисплей подсвечивается.
— Тревожная кнопка, — поясняет дворянин. — Периметр уже должны были оцепить, люди подняты. Но они не смогут противостоять сильному телепату! И что нам делать с выпущенным Геной?
— Пусть ваши люди просто найдут горыныча, — отвечаю. — А уж дальше я попытаюсь с ним справиться второй раз.
— У тебя голос неуверенный, Даня, — тревожится Настя. — Что случилось?
Эх, подруга, как тебе объяснить, что, возможно, драться придется в этот раз с горынычем-телепатом. Причем, по установке гвардейцев, которые чуть не пристрелили Еремея, Гена настроен к нам совсем не положительно. Да еще установка такая хитрая — не сразу открывать огонь, а подождать, подпустить поближе.
Еремей связывается с людьми, уточняет обстановку.
— Гена в главном доме, — оборачивается дворянин к нам. — В столовой. Гвардия пока не вмешивается, только вывела людей и окружила выходы.
— Пусть так пока и остается, — вздыхаю и уточняю на всякий случай. — А у вас в гвардии какой максимальный ранг?
— Воины третий разряд, — грустно отвечает он. — Сам я Мастер песка. У меня род маленький, карманный, можно сказать. Всю жизнь служим Горнорудовым.
Печаль. Если зайдут, то только зазря погибнут. Ну разве что только самого Еремея чисто для подстраховки взять можно.
— Щитов у вас нет, — констатирую.
— Ментальных? А зачем они? Я же на пенсии, тайнами никакими не владею, — удивляется Еремей.
— Сейчас вам поставлю, — не спрашиваю, а утверждаю. — Пойдете со мной.
Он не спорит, только отрывисто кивает.
— Раз надо, то ставьте.
— Я тоже пойду с вами, — заявляет Настя. — У меня щиты стоят, новые не нужно.
— А ты какой ранг? — Если до первого Мастера не дотягивает, то лучше не брать. А она сто пудов не дотя…
— Второй Мастер. — Да ладно!
На мой недоверчиый взгляд поясняет:
— У оборотней с развитием проще. Если ты к нему предрасположен генетически, то рост идет быстро. А у меня в жилах кровь Горнорудовых — баронская, сильная.
Прикольно. Не знал. Значит, если ты оборотень-простолюдин, то самородком тебе не стать? Как не паши, а неблагородная кровь подведет? Ладно, сейчас не до этого.
Поворачиваюсь к Еремею и ставлю ему экспресс-щиты. В защите я не силен, особенно в динамической: своих пускать, чужих «бить током». Потому задвигаю глухую заслонку. С нескольких ударов снесет, но мы ведь не знаем с чем столкнемся, может и хватит.
— Готово, двигаемся к Гене, — командую я, забывшись, дворянином и дочерью барона.
Но оба слушаются и безропотно следуют за мной. Я делаю вывод — всё правильно. Значит, так и надо.
У крыльца нас встречает подскочивший гвардеец, еще группа с автоматами стоит неподалеку. Гвардеец очень бледный, будто Гена на глазах бедняги сожрал его напарника.