Я следую за учительницей, а уже за аркой слышу тихий вопрос бармена к администратору:
— Мне показалось или парень назвал нашу Тоню Антониной Павловной?
— Не показалось, — равнодушно отвечает администратор. — Ролевик, видимо. Представляет на ее месте какую-нибудь докторшу или училку.
— Хе, ну и фантазия.
— Обычное дело. И не такое бывает. Вот к Милане, например, вообще приходит кент, который…
Стены коридора глушат их последние слова, но мне и так уже всё понятно. Антонина скрывалась не только в школе. В «Золотых девочках» в свою очередь не знали о ее «дневной» работе. Ну и правильно, а то местные работники и клиенты могли бы ее шантажировать.
Учительница открывает незапертую пятую дверь, и мы проходим в небольшую кабинку с диваном, столиком и мини-сценой с пилоном. На столике лежит меню, а также прикреплена кнопка вызова официанта. Удобно.
— Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я для тебя танцевала? — неожиданно накидывается на меня женщина.
Я лишь иронично улыбаюсь.
— Антонина Павловна, вы волнуетесь, это понятно, — развожу руками. — Но не нужно думать обо мне так скверно.
Широко открытыми глазами смотрю на учительницу. Она виновато поджимает губы.
— Я и не думаю. Прости меня, Даня, — немного помявшись, выпалила Антонина. — Я просто нервничаю. Вся эта ситуация…расстраивает.
— Почему? — мягко произношу. — Расскажите, что именно вас расстроило? Почему вы не хотите возвращаться в школу?
— Как почему? Разве не ясно? — следует горячее заявление. Женщина всплескивает ладонями, указывая на свой эротичный вид. — После того как дети видели меня такой, как я могу вернуться⁈
— Кхм, что простите? Дети? Какие дети? — переспрашиваю, приподняв бровь. — Антонина Павловна, вы может, не в курсе, но я уже заработал себе состояние, приобрел фабрики и заводы, а также убивал людей. Много людей, — повторяю увидев, ее ошарашенных негодяев. — Кучу отъявленных негодяев. Вы же сами видели. Тот маг далеко не первый. И с женщинами я тоже спал, если интересно. Так что ваш вид, — со скепсисом оглядываю полунагой облик женщины. — Для меня не нов. Да и для Лены тоже. А больше никто не в курсе о вашей ночной подработке.
Антонина молчит, а потом выдает:
— Лена меня простит?
— За что? — тяжело вздыхаю. — Антонина Павловна, если вам не хватает денег на лечение ребенка и вы вынуждены подрабатывать, с моей и Лениной стороны бестактно вас в этом упрекать.
Она застывает и хлопает глазами.
— Даня, откуда ты знаешь про Марину? — чуть ли вскрикивает женщина.
— Догадался, — пожимаю плечами. — Я видел девочку, вид у малышки довольно слабый. Значит, я прав? Что с ней?
— Маготропия, — Антонина опускает голову. — Редкая болезнь, почти не лечится. Можно только временно ее глушить дорогими лекарствами.
Мои предположения оказались верными. И это ничуть не радует меня.
— Антонина Павловна, возвращайтесь, — произношу уверенным голосом, а потом просто подхожу близко и обнимаю самую шикарную женщину в школе. Трогаю без сексуального контекста. Просто, чтобы поддержать.
Антонина замирает, а потом, резко расслабившись, кладет голову мне на плечо:
— Даня, я….
Тут распахивается дверь, и на пороге кабинки возникает жирный боров в синем блейзере. И то, что мы с Антониной стоим в обнимку, приводит его в бешенство.
— Тоня, шалава! Я тебе говорил, что это время только мое! — выкатив глаза, орет он. — А ты уже лобзаешься со смазливым сопляком! А мне трогать себя не давала, сука! Всё про правила какие-то талдычила! Ну я тебя!
Он влетает, чуть ли не заполнив всю кабинку своим жирным брюхом. Матерясь, боров вскидывает кулак к потолку. Целится прямо по Антонине. Прямо по ее накрашенному лицу.
Закончить удар, конечно, не даю. Правда, у выродка стоят щиты, но это не проблема. Без замаха выстреливаю кулаком ему в лобешник и он улетает обратно в коридор, как пушинка. Врезается в стену, прилипнув, как жирный оладь. Затем соскальзывает по обоям на пол и больше не встает.
Антонина подбегает к стенке кабинки и нажимает красную кнопку, которую я не заметил. Видимо, она сделана специально, чтобы защитить стриптизерш от приставучих клиентов.
— Сейчас его заберут, — роняет девушка.
Мы ждем ровно минуту. Приходит крупный вышибала и, выслушав Антонину, помогает подняться уже очнувшемуся борову и уводит его к выходу. Подчеркнуто вежливо уводит. Видно, жирдяй — не последний в городе человек.
Я достаю мобильник и звоню Никитосу:
— Сейчас выйдет толстяк в блейзере. С шишаком на лбу. Проследи за ним. Меня волнует, уедет он или останется ждать на улице.
— Понял, шеф.
Убрав телефон в карман, поворачиваюсь к Антонине и задаю единственный вопрос, что мне сейчас интересен:
— Кто это?
— Ростовщик Бирюзский, — тяжко выдыхает женщина, обняв себя за голые плечи. — Он положил на меня глаз. Требовал, чтобы в это время я танцевала приват только для него. Я его терпела, он давал крупные чаевые, а мне нужны деньги для дочки, — на ее глаза наворачиваются слезы. — Сегодня возле барной стойки я ждала его, а потом пришел ты, Даня.
— Понятно, — бросаю, задумавшись.
Приходит сообщение от Никитоса: «Сел в „Волгу“. Не уезжает. Кого-то высиживает»
— Боров ждет возле входа, — сообщаю.
— Боже! — вскрикивает Антонина. — Теперь он меня убьет! Надо было сразу его отшить, но я ради денег терпела и дождалась, что он съехал с катушек!
— Успокойтесь, — спокойно говорю. — Ваш ученик — сильнейший телепат в княжестве. Вам ли бояться какого-то ростовшика?
— Ты мне поможешь, Даня? — умоляюще смотрит на меня. Она подходит ближе, почти касаясь меня пышной грудью.
— Это моя обязанность — помочь любимой учительнице, — улыбаюсь. Затем мягко обнимаю ее за спину. — И я не хочу больше видеть, как вы плачете.
— Спасибо, — она вытирает слезинку с ресничек. — Ты — мой любимый ученик, Даня.
— Приятно слышать. — Обязательно расскажу об этом признании Светке, пусть побесится. — Антонина Павловна, так вы вернетесь в школу?
— Я хочу, — отвечает с готовностью.
Мы стоим близко друг к другу, очень близко. Некоторое время я смотрю Антонине в глаза.
— Значит, вернетесь, — киваю и, отпустив женщину, поворачиваюсь к двери. — И не волнуйтесь из-за ростовщика. Начиная с завтрашнего дня вы больше его не увидите. Я займусь им прямо сейчас.
Глава 10Командировка
Выхожу из клуба и вглядываюсь в припаркованные машины.
— Данила! Постой! — Антонина Павловна цокает каблучками следом за мной. — Может не стоит? Данила, что ты задумал? У тебя не будут проблемы? Данила…
Она выбегает на крыльцо в одном стриптиз-белье. Я молча снимаю куртку и накидываю одежду на голые плечи учительницы.
— Прикройтесь, — строго говорю. — Не май месяц.
Антонина покорно сводит вместе края куртки, прикрывая оголенную грудь.
— Данила…
Не слушая, я двигаюсь по тротуару налево. Стоящий у моей машины, Никита открывает дверь передо мной. Я его игнорирую и прохожу мимо. Направляюсь прямо к новой модели «Волги» с обновленной массивной решеткой радиатора. По пути «обрастаю» мышечным каркасом физика. Слышу за спиной цокот каблучков, но не оборачиваюсь. Раз девушка хочет посмотреть — пускай смотрит.
К моему удивлению, ростовщик Бирюзский жаждет нашей встречи не меньше меня.
— Вышел, сученыш! — сам вываливается наружу жирный боров. — Сейчас ты у меня за всё ответишь!
Еще в клубе заметил, что щиты у него тот еще навоз. Ширпотреб на скорую руку, а не щиты. Думаю, с одного пси-разряда проломаю. В кабинке я не тронул защиту: легче просто кулаком по лбу дать, чем браться за щиты, тем более в таком замкнутом пространстве. Сейчас же, быстро покумекав, решаю сохранить инкогнито. Пускай уже многие знают, что я телепат, но уровень моей псионики пока еще не достояние общественности. Только аристократы в курсе благодаря наезду графу Митовичу у Горнорудовых. Местные же беспредельщики пока в неведении.
Жирдяй пытается огреть меня массивным кулачищем. Я не уворачиваюсь. Зачем? Это всего лишь жирный боров. Он даже бигусов не ел, а что такое тонна жира против звериной диеты и небольшого усиления? Просто выставляю прямой блок, и его пухлая ручища налетает на твердые как камень мышцы предплечья. Раздается хруст.
— А-и-и-и-и! — неожиданно здоровый ростовщик издает визг кастрированного кабана.
Он хватается за сломанные пальцы и делает попытку убежать. Но я грабастаю его за двойной подбородок и притягиваю к себе. Несильно бью под дых, и жирдяй падает на колени.
— Антонина моя, — мой голос холоден словно снежные пики гор. — Ты понял, падаль? — бью его по трапеции, жирная мышца смачно плющится, и боров тут же скулит от боли. — Еще раз. Она моя. Я — Данила Вещий, тот, кто убил верхушку Егерей и Ловарей. Уяснил, падаль? Я убил Коршуна. Я убил цыганского баро. Мне убить и тебя, ничтожество?
— Нет, — скулит он, распластавшись жирной горой на асфальте. — Я понял! Я больше сюда не ногой!
— Что-то мне не верится, — продолжаю колошматить борова ногами. Разбиваю ему губу, награждаю фингалом под глазом, ну и для профилактики ломаю пару ребер. Что непросто из-за тонны жира. Намного проще убить. — Точно?
— Да! Да! Пожалуйста! Тоня ваша!
— Для тебя она Антонина Павловна, обезьяна! — врезаю ботинком по печени. — Я не слышу!
— Антонина Палавна ваша!
— Ты ошибся. — Бац! Новый удар.
— Павловна! Антонина! Больше никогда к ней не подойду! — надрывный плач с кровавым сморканием.
— Увижу тебя еще раз — прибью, — новый удар по скуле, и он воет, как раздавленная свинья. — Убирайся, падаль.
Со стонами и хрипами боров залезает ползком в заведенную тачку и выжимает газ. Взвизгнув покрышками, «Волга» уносится прочь за считанные секунды. Ростовщик наплевал на скоростной режим, что неудивительно. Ему бы в больницу поскорее, а то еще помрет от внутреннего кровотечения.
Что интересно: вокруг ни души, кроме учительницы и подошедшего Никитоса. Ближайшие гуляки сразу отбежали подальше от драки. Интересно, полицию кто-нибудь вызвал? Хотя, даже если вызвали, она все равно не скоро приедет.