В ту же секунду за спиной раздается слитный удивленный вздох.
Хм, странные. Они что, не знали, что мне дадут Георгия?
Я украдкой бросаю взгляд на Паскевича-младшего. Лицо княжича перекошено от злобной зависти. Этот-то уж точно не знал.
Глава 7Московский дворянин
— … За заслуги перед Царством и русским народом Данилу Вещему присуждается личное дворянство с вассалитетом в Московском Великокняжестве, — продолжает вещать церемониймейстер, пока государь надевает мне на шею Георгиевскую ленту с тяжелым орденом.
И снова удивленный вздох толпы за спиной.
На этот раз я тоже удивляюсь. Сильно удивляюсь. А еще всерьез настораживаюсь. Решение Царя слишком необычное.
Москва, значит. Согласно старому порядку, меня должны были прописать в Пермском княжестве в вассалах Великопермского, а тут неожиданный переезд. Конечно, в законе прямо не прописано, что сюзерен назначается исходя из старой прописки бывшего простолюдина, просто таков устоявшийся обычай. Только почему вдруг Царь сделал паренька из глуши напрямую своим вассалом?
Гвардеец передает Царю свернутый свиток Жалованной грамоты в бумажной обертке, и государь незамедлительно вручает его мне.
— Поздравляю, сынок, — улыбается в бороду Борис Львов, правитель Российского Царства. Но глаза у него до жути серьезные. — Продолжай подавать достойный пример и бить наших врагов.
— Конечно, государь, — произношу, поклонившись.
— Ступай, — кивает он, и я отступаю обратно в ряды новых кавалеров орденов, а на мое место встает следующий награждаемый.
Больше подобных сюрпризов не происходит. Многие из сегодняшних орденоносцев и так дворяне, есть только еще парочка простолюдинов. Но их назначают вассалами тех князей, во владениях которых они живут. Царю эти два солдата оказались не интересны. Тем больше заинтересованности вызываю я у высшей знати.
Блин, последнее дело для меня сейчас — выделяться. Но, с другой стороны, Царя можно понять. Телепатов мало, и, если объявится сильный самородок из простолюдинов, что мешает ему прибрать к рукам раритетный талант? Уверен, такие случаи уже были, просто они довольно редки. Всё же у меня достойное портфолио. Одно воскрешение Горнорудовой очень даже знаковое событие.
Нет, я себя не успокаиваю сейчас, просто рассматриваю разные варианты. Очень велик риск, что во мне признали Филинова, и сейчас Царь подстраховывается. С самого прибытия в Москву иногда у меня возникало смутное ощущение слежки за мной, очень умелой слежки, ведь поиск разума никого не обнаруживал, и вот тут такой сюрприз. Уверен, Царская Охранка способна чуть ли не наступать мне на пятки, а я ее не замечу, несмотря на весь свой ментальный апгрейд. В мире существует много разных Даров, а в Охранке не могут не работать виртуозы искусства слежки. Какой-нибудь выдающийся Мастер-сканер сможет следить за мной на расстоянии нескольких километров.
Тем временем, церемония подходит к концу, и Царь удаляется. Церемониймейстер же просит кавалеров орденов и гостей пройти в Екатерининский зал для празднования. Сегодня также намечался бал в честь награждения.
Вслед за остальными я двигаюсь в большой светлый зал. Здесь уже играет оркестр, белые скатерти столов заставлены закусками, поток гостей из раскрытых дверей наполняет помещение. Приглашенных на бал в разы больше, чем на церемонию награждения. Здесь не только титулованные дворяне — всякие графья, князья, баронья — но и просто потомственные дворяне Московского Великокняжества.
Вообще территориальное устройство у Царства очень интересное. Есть Московское Великокняжество и подчиненные ему Княжества, Графства, Баронства, боярские вотчины и даже тройка Ханств. Царский трон передается по наследству потомственным Московским великокнязям Львовым, у них в прямых вассалах находятся не только главы субъекты и крупные бояре, но и всё дворянство Московского Великокняжества, в том числе и нетитулованное, к которому с сегодняшнего дня принадлежу и я.
— Значит, теперь Данила Вещий — московский дворянин, — со стороны закусок ко мне подходит улыбающаяся Настя Горнорудова в алом платье. Выглядит девушка великолепно и непривычно. Я уже успел привыкнуть к ее вечным минималистичным топикам с шортиками, а тут наряд юной светской львицы. — Поздравляю, Даня! Ты заслужил!
— Спасибо, Настя, — улыбаюсь. — Честно, не ожидал тебя здесь увидеть.
— Я же тебе писала, что переехала в Москву продолжать учиться, — супится рыжая оборотница. — Мама разрешила… И вообще мог бы позвонить, когда приехал. Мы бы хоть погуляли.
— Да как-то времени не было, — оправдываюсь. Действительно, у меня вылетело из головы, что дочка барона уже в столице. Так бы совместили прогулку с ней и Машей, а сейчас уже и некогда развлекаться еще и с Настей. Теперь надо разбираться с московской пропиской и исходящими из нее преимуществами и проблемами. — А ты здесь с кем?
— С отцом, — вздыхает Настя. — Он недавно приехал по вызову Царя.
— Вот оно как, — я ищу взглядом барона, но его нигде не видно. Вот бы так и оставалось. Лучше нам с Горнорудовым не встречаться, а то он испытывает ко мне слишком горячие эмоции. Наш конфликт затих, и хоть «Рабис» я всё еще получаю, спасибо придиркам надзорных служб, но размораживать тихую войну точно не в моих интересах. — А Жанна Валерьевна?
— Мама не захотела ехать, — сообщает рыжая барышня и поправляется: — Точнее, не смогла. У нее легкое недомогание.
Хе, недомогание? А Целители ей на что? Похоже, баронесса решила соскочить с царской аудиенции. Хм, интересно, как Царь относится к тому, что Жанна насильно забрала к себе тело бедной девушки, да и вообще владеет знанием о фактическом бессмертии. Думаю, отношения у баронессы с государем далеко не простые.
— Поздравляю, Даня! — к нам подходит группа молодых аристократов во главе с Машей Морозовой. Княжна хитро улыбается. — Мне уже рассказали, что ты смог удивить всех на церемонии…О, Настя, уже общаешься с нашим героем дня?
— Да, я успела первой, — усмехается рыжая оборотница, чуть ли не показывая княжне язык.
Девушки скрещиваются взглядами, а я в это время здороваюсь с друзьями Маши. Это всё та же несменная компания: подруги-княжны Лопухина Настя и Меньшикова Лиля, а также их кавалеры княжич Урусов Михаил и графский сын Демидов Павел.
Причем Меньшикова демонстративно поднимает руку ладонью вниз. Настаивает на «джентельменском приветствии». Ну да, ладно. С нас не убудет.
— Надо же, мне целует руку столичный франт, — весело улыбается Лилия, когда я почмокал протянутые пальчики княжны.
Рыжая Настя с Машей теперь обе колко смотрят на Меньшикову.
— Ну, Лиля, — качает головой Морозова.
— Что? — удивляется Лилия. — Москва — это метрополия. Столичный дворянин считается более завидным женихом, чем какой-то пермский или тагильский.
— Лиль, прекращай выдумывать, — отмахивается Морозова. — Данила еще не закончил школу. Рано ему думать о женитьбе. И не вздумай искать ему пару среди ваших вассалов.
— Московский дворянин, значит, — смеется Урусов. — А вообще стоило ожидать подобное. Зачем Царю отдавать способного телепата какому-то Воронежу?
— Я из Пермского княжества, — поправляю.
— Ага, Пермь, — кивает явно подпитый Урусов, а Демидов загорается глазами:
— Пермь, говоришь? Представляю, как князь Великопермский будет рвать и метать. Царь ему подложил крупную свинью, — сбавляет тон дворянин, хитро улыбаясь.
— Тише, — шикает на него Лиля, ткнув локтем в бок. — Договоришься сейчас до опалы.
— О чем ты говоришь, Миш? — не обращает внимания на подругу Морозова. — Какую еще свинью?
А я, кажется, его понял. А может и нет. Но мне в голову тоже пришла уже одна возможная проблема.
— У них же в «норах» охотились до сих пор только пермские дворяне, — замечает Демидов. — Великопермский никого не пускал, а тут вдруг один из его охотников обращается в московского дворянина. Это прецедент, дамы и господа. Царь через Данилу открыл всему дворянству ворота к «норам»!
А я вот совсем этому не рад. Главное, чтобы Великопермский не обиделся и не посчитал меня виноватым. Ведь князь умный и должен понимать, что у него скоро отберут «норы», а повод может быть совершенно любой.
— Ну пока всё же не открыл, — замечает Настя. — Скорее, подготавливает почву.
Молодые аристократы еще немного рассуждают о политике, потом мы отходим к закускам и, взяв по бокалу шампанского, пьем за «Данилу московского дворянина и франта». Приходится еще немного поучаствовать в этом веселье, пока ко мне не подходит незнакомый мужчина преклонного возраста.
— Александр Витальевич, здравствуйте, — приветствует его лучезарная Маша.
— Добрый день, судари и сударыни…– аристократ поворачивается ко мне. — Боярин Александр Соловьев, — произносит он без предисловий, хотя обычно в таких случаях просят знакомых представить вас новому человеку. — Поздравляю!
— Спасибо, Ваше Сиятельство, — слегка кланяюсь.
Боярин продолжает вглядываться в мое лицо. Причем очень внимательно вглядывается. Затем вздыхает как-то тяжко и надсадно:
— А ведь вы очень похожи на моего старого знакомого, юноша.
— Надеюсь, он был хорошим человеком, — отвечаю, внутренне напрягшись.
— Сложно сказать. Что точно — судьба у него была полна противоречий, — непонятно произносит Соловьев. В глазах у него словно блестят слезы. Да и вообще боярин весь выглядит каким-то расстроенным, будто мое лицо напомнило ему о старой боли.
Ничего не сказав, Соловьев разворачивается и уходит прочь из зала. Маша, Настя и остальные удивленно смотрят вслед боярину.
— Что это с Александром Витальевичем? — спрашивает Маша.
— Здесь душновато, — Настя мельком бросает на меня быстрый взгляд, но тут же беззаботно улыбается. — Наверно, пошел на свежий воздух.
Я успокаиваю участившийся пульс и делаю невозмутимое лицо. Соловьев явно увидел во мне отпрыска Филинова. Подправить память боярину я не могу, да и глупо это даже представлять возможным, а потому остается только ждать последствий. Вряд ли такое открытие просто забудется.