— Отлично, — в конце тренировки произношу я, потягиваясь и разминая многострадальные мышцы. Кровь в жилах буквально кипит, так быстро она разогналась от постоянной целительской энергии.
— Шеф, ты настоящий адепт качалки, — пораженно произносит София, протягивая мне полотенце.
— Скорее — упорного труда, — вытираю я взмыленную шею. — Спасибо за уделенное время. Теперь можно расходиться по своим делам.
София бросает взгляд на скамейку для жима лежа и стеснительно спрашивает:
— Шеф, а можно я тоже выжму пару подходов? Не подстрахуешь?
— Конечно, не вопрос, — я киваю и с улыбкой спрашиваю: — А ты разве не устала меня лечить?
Вопрос с подвохом. После каждого исцеления я передавал Софии часть своей энергии, чтобы она не вымоталась, но ни слова об этом не говорил.
Целительница весело усмехается, затем касается указательным пальцем нижней губы и качает головой.
— Ни капельки не устала, даже не знаю почему так, — вдруг она бросает озорной взгляд в мою сторону. Ага, догадалась-таки, лиса. — Даже не представляю-ю-ю, шеф.
Это еще что за номер? Она со мной заигрывает? Хе, скорее, уж просто играется. Много энергии, видимо, получила, теперь некуда девать. Ну сейчас поможем это гиперактивной лекарке сбросить излишек сил.
— Давай уже ложись, — я встаю за гриф на держателях. — И, кстати, напоминаю, что всё, что происходит в роде Вещем, остается в роде Вещем. Даже твои догадки и подозрения.
— Конечно, — девушка сразу становится серьезной. Она ложится на скамейку и подтягивается ближе ко мне. — В моей верности можешь не сомневаться.
— Я и не сомневаюсь, ведь не было поводов, — я смотрю на ее лицо сверху-вниз. — Дело не конкретно в тебе, просто считаю не лишним иногда напоминать… Ну всё, взяла. Раз. Два…
Еще немного позанимавшись, мы расходимся по своим делам. София уезжает на ферму, а я ухожу к себе в кабинет. Всё время до позднего вечера занимают созвоны. Вот парадокс: у меня есть замечательные помощницы Алиса с Василисой, да и управляющие в Алабмаше настоящие профессионалы. Про молодчину Киру вообще молчу. Но всегда возникают вопросы, где без меня ну прямо никак. Например, налаживание риэлторской сети того же «Рабиса», будь он неладен. Или Чертог Фауста — тут я контролирую чуть ли не укладку каждого кирпича, по-другому нельзя.
Когда все переговоры заканчиваются, я решаю заняться медитацией. И уже в процессе глубокого созерцания своей ментальной структуры мне приходит в голову манящая мысль: а неплохо бы домой притащить больше ракхаских артефактов. Команда командой, «Русичи» «Русичами», но ведь надо обезопасить мой «султанский дворец». Недежка ведь затих ненадолго, и лучше чтобы в случае чего Лакомка могла активировать десяток щитов вокруг дома.
Решено. Завтра иду на одиночную разведку в стойбище Красных топоров. Потом будет проще и с «Русичами» прогулять в гости к ракхасам.
Ночью сообщаю о своей идее Лакомке. Так уж повадилось, что альва почти всегда ночует со мной и в постели после бурных кувырканий мы обсуждаем планы на следующий день.
— На Ту Сторону⁈ — сразу садится блондинка в постели. — Мелиндо, а можно мне с тобой? Я так давно не была в мире с двумя солнцами! Там такой чистый чудесный воздух! Дышится просто прекрасно!
— Ну не знаю… — протягиваю задумчиво. Всё же разведка в стан ракхасов это не прогулка-свидание двух голубков.
— Мелиндо, пожалуйста, пожалуйста… — альва соединяет ладони перед грудью в молитвенном жесте, при этом зачем-то покачивая бедрами. Получается больше похоже на эротический танец. Впрочем, я совсем даже не жалуюсь.
Желание Лакомки вполне понятно, и я предлагаю прогуляться как-нибудь потом — не к ракхасам, а просто по лесочку побродить. Всё же тот мир и правда девственно-чистый: нет автомобильных выхлопных газов и промышленных отходов, а к таким вещам альвы очень чувствительны. Поэтому я совсем не против сводить свою остроухую подругу на пикник.
Только Лакомка не сдается и начинает уверять меня, что от нее будет польза и у ракхасов. Ну вообще можно и взять, раз так хочется. Альвы способны притуплять чутье зеленых шаманов, и они не смогут почувствовать ее на расстоянии. В общем, я соглашаюсь. Пускай к ракхасам. Зато сразу двух зайцев убью.
На следующий день, ближе к вечеру, я беру альву с собой на охоту с «Русичами». Рады Лакомке далеко не все.
— Смотрю, у нас пополнение, — хмурится Светка, разглядывая нашу спутницу, когда мы все собираемся на лесной поляне вокруг «норы».
— Я временно, — улыбается ей альва. — Здравствуйте, Светлана.
— Добрый день, Лариса, если это ваше настоящее имя, конечно, — фырчит Соколова, затем поясняет на удивленный взгляд остроухой. — До недавнего времени мы все думали, что вы родственница Данилы, а не его безвенница. Но может быть у вас и имя другое.
— Может быть, но вы всё равно зовите меня Ларисой, — совсем не теряется Лакомка, от чего блондика еще больше хмурится.
Две блондинки еще что-то говорят друг другу, но я не слушаю — анализирую «нору». Энергии полно, значит, открылась недавно, а если еще подпитать, то и до завтрашнего утра не закроется. Можно запускать Зубастика.
— Даня, ну ты молодчина! — шепчет подошедший ко мне Гриша. Казах явно возбужден — вот как глаза горят, прямо искрятся. — Где только такую нашел! Хоть прямо сейчас езжай в твой Алабмаш!
— Ты о ком вообще? — рассеянно бросаю я, занятый телепатическим сканированием через нырнувшего в портал дракончика.
— Да ты глянь сам! — кивает казах мне за спину.
Только обернувшись, понимаю, в чем дело. Уж на что красивы горячая Света и томная Камила, но рядом с Лакомкой первые красавицы школы выглядят обычными девочками. Миловидными, стройными, притягивающими мужской взгляд, но всё же значительно уступающими альве. Наверно, дело не столько во внешности, сколько в грации и изяществе движений.
— Завидую тебе, Дань, — хлопает меня по плечу Гришка.
— Завидуй на здоровье, но потом, — киваю на «нору». — Сейчас останешься за главного.
Казах сразу становится серьезным.
— Ты опять на разведку?
— Ага, — я повышаю голос, чтобы все слышали: — «Русичи»! — девушки оборачиваются. — Контролируйте портал. Если появятся звери или ракхасы — действуйте по протоколу. А мы с Лако…да, с Лакомкой сейчас пойдем разведывать.
— Кто такая Лакомка? — спрашивает Камила, хотя, конечно, поняла, но в стиле брюнетки именно таким способом — очевидными вопросами и намеками — выказывать свое недовольство. Енерева — далеко не прямолинейная Соколова.
— Это позывной Ларисы, — отвечаю.
— А как же откат? — спрашивает Света. — Как она будет держаться?
— Она мутантка, у нее иммунитет, — отмахиваюсь. — Лакомка, пошли.
Мы с альвой шагаем в «нору» и оказываемся на извилистом берегу реку. Местное небо уже начало темнеть, но еще достаточно светло. Засады в этот раз нет. Ракхасы, видно, разочаровались в успешности этой тактики.
Я сразу же подключаюсь к Зубастику над головой и прикидываю где мы находимся.
— Ага, правый берег Кромешной, — так река называется. — Стойбище направо в трех километрах. Можем не торопиться, портал не схлопнется, а по лагерю гулять лучше ночью.
Мы шагом двигаемся в сторону холмов. Уже со склона, обернувшись, я замечаю, как к «норе» бежит стадо хомуйволов. Что ж, будет чем ребятам развлечься.
До стойбища мы добираемся уже в темноте. Гуляем неторопливо. Иногда Лакомка из озорства берет меня под руку, затем смеясь отбегает, словно дразня.
— Какое насыщенное культурными особенностями свидание, мелиндо! — в восхищение произносит Лакомка, когда мы взбираемся на высокий холм.
Это она так радуется безобразным шалашам ракхасов, вздымающимся внизу. Может, вспомнила родной мир, он ведь был похож на этот, и там тоже были ракхасы. Может, альву просто веселит разнообразный ландшафт.
— Время для маскировки,- я окутываю нас Покровом Тьмы и «включаю» василискуса. — А теперь пошли смотреть сокровища аборигенов. Артефакты должны быть на правой стороне лагеря.
Лакомка снова берет меня под локоть, и мы спускаемся к первым шалашам.
Глава 16 —Трофеи шик и блеск
«Мелиндо, какое необычное свидание! — мысленно восторгается Лакомка. — А ведь я сотни лет не была в стойбищах ракхасов!»
Во вражеском лагере мы с альвой общаемся посредством телепатии, вот она и не скрывает восторга. Причем льстивый тон я бы сразу почувствовал, а значит блондинка искренне восхищается видом этих халуп. Было бы чему радоваться. По-моему, кривобокие хижины из палок и костей огромных зверей представляют из себя малопривлекательное зрелище. Видимо, во всем виновата экзотика. Похожим образом в моем старом мире, еще до ядерной войны, тысячи туристов манили бедные бразильские фавелы и китайские человейники.
На входе в лагерь мы миновали часовых как нечего делать. Покров Тьмы надежно скрывает от внешнего взгляда, а на случай шаманов у меня есть василискус, а у Лакомки ее природная незаметность.
Сейчас идем по узкому коридору между косых хижин и шатров.
— По какому случаю ты тогда гостила у ракхасов? — заинтересовываюсь я, обратившись к альве посредством мыслеречи.
— Наш народ тогда воевал с их племенем, — беззаботно поясняет блондинка. — А когда зеленомордые проиграли, то меня отправили к ним в составе дипломатической делегации.
— Так ты еще и дипломат? — с улыбкой подкалываю.
— Есть навыки, мелиндо, — застенчиво опускает веки альва.
Вообще, если честно, у меня тоже эти шалаши пробуждают стойкую ностальгию. Давнишнее чувство знакомости. Ведь в похожих укрытиях и мне самому приходилось ютиться. Постапокалиптический мир не мог похвастаться разнообразием стройматериалов. Выжившие собирали холупы из всякого хлама, а потом сквозняк из щелей между плохо пригнанных досок обдувал мои перепончатые пальцы. Но ракхасы, конечно, странные. У них тут лес под боком, у каждого зеленомордого на поясе висит по топору. Деревьев в округе — руби не хочу. Но нет, вместо того, чтобы поставить добротные аккуратные срубы из бревен, предпочитают жить под хламом.