Казидов было всего штук десять, поэтому я мысленно велю ологхаю не вмешиваться. Надо же и отряду размяться. Сам тоже не участвую в сражении, только стою на подстраховке.
Друзья не разочаровывают. Залпами дальнобойных атак они быстро сметают казидов, затем успешно рубятся в рукопашке. Мне не понадобилось даже пальцем шевелить. Вот и славно. Значит, без меня не пропадут на военных сборах.
Бой заканчиваются, и я решаю взяться за пленного казида. Отбираю иномирца одетого побогаче — верный признак командирского звания, пока остальными занимаются друзья — связывают и разоружают.
— Вань, принеси этого, — киваю я ологхаю на выбранного пленника.
Огромная ручища тролля бросает передо мной очухавшегося казида. Падает он на задницу и ошалело крутит взлохмаченной головой в шлеме без забрала.
Мне не удается прочитать его мысли — как оказывается из-за бусинок-кристаллов, украшающих густую бороду иномирца. Хитро придумано. Полезные безделушки, нечего сказать. Долго с ними не мучаюсь — просто срезаю воздушным серпом бороду у самого подбородка, пускай и жалко такое густое украшение лица, наверное, не один год растил. Зато разум казида сразу мне открывается.
Шахтерские умения мне неинтересны, но я невольно в них погружаюсь, сходу получив информацию о сорока основных видах кирок. Ох, мои перепончатые пальцы. Вовсе не этого хотел я узнать, но все эти кирки лежали на поверхности, мимо не пройти. Такое ощущение что карлики только и думают о бурении.
Ладно, в сторону горнодобыващую сферу, которой посвящена большая часть информации в голове этого казида. Что же еще есть интересного в оставшихся десяти процентах? Хоть что-то про бигусов…Ого, эти казиды участвовали в том самом нашествии приматов на Будовск. Именно мой постриженный пленник руководил отрядом загонщиков, который выпускал сотни обезьян из клеток — прямиком в портал.
— Знаешь, а теперь мне совсем не жалко твою бороду, — замечаю казиду. — За то, что ты делал, можно и голову запросто снести, а не только обчекрыжить тебе «еловую лапу».
— Мозголазочник! — гневно смотрит казид на меня. — Только хитростью и лихим коварством ты и способен добыть у меня сведения! Даже под пытками я бы никогда не сознался тебе ни в чем!
— Не сознался бы, говоришь? — фыркаю я. — Как мало ты знаешь о себе, стриженый, но сейчас я сделаю тебе одолжение.
Выпускаю ядрененькую ментальную волну по нервами казида, и буквально через несколько секунд он повизгивает, будто оперная певица, а не воин-шахтер:
— А-а-а, спрашивай! Спрашивай! Всё расскажу! Только прекрати!
Вот так вот. Слишком уж казиды не восприимчивы к боли, и это сыграло с ним злую шутку. Болевые рецепторы у их племени приглушены, но телепат знает способы, как доставить нужные ощущения в обход органов восприятия сразу в ЦНС.
Но от казида мне ничего не надо — я уже порылся в его голове и узнал всё, что он мог мне сказать. Маловато информации, но да, ладно, зато я теперь знаю кого спрашивать. Конечно, не на это я рассчитывал, но лучше быть оптимистом, знаете ли — так веселее жить.
Погружаю всех пленных в глубокий сон, чтобы не мешались. Может, их и стоило убить. Всё же эти рудокопы без зазрения совести выпускали ораву бигусов на мой город. Но я не привык устранять полезных военнопленных без необходимости. Такая привычка сложилась еще в старом мире. Помню, как застал врасплох трех неприятелей и долго с ними мучался. Кругом снежная пустошь, наши позиции далеко, а мой «Козлик», как назло, взял и сгорел: старый движок не выдержал и пришел его час. Ну а я что? Автоматы отобрал, поясные кобуры снял и повел пленников вперед себя. Два дня топали по сугробам, приходилось делиться с врагами последним сухпайком, хоть жрать и хотелось больше обычного — зима, морозяка, энергозатраты организма огромные. Как дотопали до моих, сразу сдал пленников кому положено, за что меня наградили недельным запасом тушенки. Сухпаёк окупился с лихвой.
Думаю, и за казидов что-нибудь получу. Время нынче такое — каждый новый иномирянин приоткрывает Царю непроглядную завесу над Той Стороной.
— Даня, может, уже в сундуки заглянем? — не терпится Соколовой, поглядывающей на повозку.
— Искра, всему свое время, — замечаю этой блондинистой торопыге. Хорошо, что пленники сейчас в отключке, а так была бы у них информация для раздумывания. — Осторожней надо быть с сундуками. Вдруг там прикручены взрывные артефакты, которые срабатывают при неправильном обращении с замками, — строго смотрю на Соколову.
— Э…м…тогда да, торопится не стоит, — мигом краснеет девушка. — Вот же ж дурацкий мир магии и зверей!
— А наш мир будто не магический, — усмехаюсь. — И зверей в нем нет.
— Есть, но не столько много, — отвечает блондинка.
— И в этом мире всё же больше магии, — задумчиво замечает Камила.
Брюнетка тут точно подметила. Магфон здесь намного сильнее и плотнее, ну и про зверей тоже верно. В нашем пока не водится своей дикой аномальной живности, а тут ее как грязи, похоже. Соответственно, и здешние маги должны быть от природы сильнее наших…Но пока таких я не встречал среди ракхасов и казидов. Возможно, всё дело в расхождении природы их и нашей расы. А вот если столкнусь с местными людьми, то надо держаться начеку — среди них процент Грандмастеров несоизмеримо выше, чем у нас.
«Включаю» сканера и изучаю энергетический фон вокруг трех сундуков в телеге. Потенциального взрывоопасного не ощущается. Есть только навесные энергетические замки, но стоит высосать всю энергию из железных душок, и они сами собой отпираются. Я открываю тяжелую окованную крышку первого сундука.
— Ого, — удивляюсь.
— Что там? Что там? — верещат сзади любопытные девушки. Только казахов не слышно, потому что скромные, видно.
Сундук наполовину засыпан золотом — в основном монетами золотой чеканки. Есть еще и защитные зеркала и еще какие-то артефакты. Сверху же лежит вырезанная из дерева шкатулка. Спешу открыть ее, и глазам предстают семь колец — одно мужское, похожее на обычную печатку, и шесть женских, с легкой присыпью бриллиантов. Но самое примечательное — все кольца фонят маной. Это настоящие артефакты!
Не вылезая из телеги, я снова обращаю взгляд на постриженного казида. Теперь мне нужна информация насчет этих круглых безделушек. Тем временем, главе разгромленной дружины почему-то снова снятся кирка и руда. Что за шахтерская озабоченность? Сейчас тебе думать больше не о чем, как о любимой кирке? Или это у казидов такой способ успокоиться?
Ладно, его дело. Сейчас меня волнует именно ювелирка, а потому откинув сновидения казида о шахтерстве, я нахожу нужную мне тему. Читаю, читаю…Ага, понятно. Мудрёно, конечно.
Начнем с того, что казиды делятся на белых и черных, которые между собой воюют. Разделяются коротыши по цвету бороды. Я столкнулся с черными. Перстень же принадлежал принцу белых казидов, а кольца с бриллиантами носили его жены. Так уж случилось, что эта дружина участвовала в уничтожении крепости принца и как раз возвращалась домой с трофеями, когда мы нарисовались на их пути.
Кольца далеко не простые. С помощью них супруги могут поддерживать между собой ментальную связь даже на огромных расстояниях. Кроме того, это не единственное магическое свойство колец, но о других пленному дружиннику ничего неизвестно. Зато известно королю черных казидов, который хотел раздать кольца своим женам, ну и сам надеть перстень. Теперь это не случится.
Я чешу подбородок. Женские кольца одинаковые — все, кроме одного с самым большеньким бриллиантом. Видимо, оно полагается главной жене.
Оглядываюсь на ждущих девушек. Ну что сказать? Будто сам Бог велел.
Для проверки надеваю перстень. Золотой ободок, рассчитанный на толстый палец-сардельку казида, сам ужимается под размер моего пальца. Мм, прямо чудо-сплав. Удобно. Я прислушиваюсь к артефактам. Сейчас не узнать весь магический функционал ювелирки, но что точно — кольца представляют из собой замкнутую энергосистему. Ничто из внешнего мира не влияет на них. Зато друг с другом артефакты плотно завязаны.
Забираю из шкатулки три одинаковых кольца и вылезаю из повозки.
— Ну что там? — в нетерпении спрашивает Светка. — Нам можно посмотреть? Не взорвется?
— Не взорвется, — усмехаюсь. — Но пока подождите бежать в повозку — у меня к вам дело. Ко всем вам, — поворачиваюсь так, чтобы видеть всех трех девушек сразу. Затем поднимаю руку и раскрываю пальцы. Вспыхивают на солнце как льдины три ослепительных кольца.
— Мамочки! — восклицает Лена, закрыв рот ладошкой.
— Неужели⁈ — не сдерживается и Камила, глаза брюнетки горят как два уголька.
Светка так вообще потеряла дар речи, только губы раскрыла, покраснев как вишня.
— Елена Викторовна, Светлана Дмитриевна, Камила Альбертовна, не согласитесь ли выйти за меня замуж? — подхожу ближе.
— Конечно! Да! Даня, милый! — щебечут все три невпопад, дрожа как осиновые листья на ветру.
— Прошу ваши руки, сударыни, — произношу с улыбкой. Одновременно красавицы, как по команде, поднимают руки в армейских беспалых перчатках.
Я подхожу к девушкам и по очереди надеваю им на пальцы кольца. Случайно ловлю смеющийся взгляд Гришки, стоящего в стороне. Казах успевает мне подмигнуть, прежде чем я снова обращаю всё свое внимание на девушек. А они, застыв, с восхищенными улыбками смотрят на кольца, ужавшиеся под миниатюрный размер девичьих пальцев. Лена лучится как третье солнце. Камила гордо выпрямилась, важно расправила точеные плечи. Светка второй рукой утирает вражескую кровь с лица, улыбается, как хищный зверек.
— А чего стоим! — вдруг восклицает казах. — Горько! Горько!
Адия тихо вторит своему мужу. А потом проявляет инициативу и Иван-ологхай:
— ГОРЬКО! — как заревет этот гигант, что аж земля подпрыгивает.
Ну и делать нечего — целуемся с девчонками, пока наша группа поддержки не сманила сюда всех казидов. Тогда придется устраивать предсвадебную вечеринку в духе Вальхаллы. А оно нам пока рано.
— Ладно, надо уходить, — произношу я, медленно отстранившись от губ Камилы. Странно, но почему-то мне показалось, что брюнетка целуется почти как Антонина. Причудится же. — Мы здесь столько топтались не просто так. Я думал, что, может, разгромленной дружине придет подкрепление еще в два-три отряда.