Жиробур за счет заведения
Этой ночью в доме маркиза Густава де Попади кипят нешуточные страсти, все слуги разбегаются, ошпаренные, и прячутся по углам. А тем временем эпицентр бури перемещается на кухню:
— Вот тебе, трус! Получай! — вопит маркиза Жези, швыряя очередную тарелку.
Грохот разбитой посуды, и мужской крик боли:
— Ай! Дорогая, осторожней!
— На, еще!
— Милая, только не фарфоровую вазу! Это любимый антиквариат моей бабушки! Лучше возьми ту чугунную сковородку!
Новый стеклянный звон под аккомпанемент душераздирающих криков:
— Нет!!! Бабушка, прости!!
— Теперь можно и сковородку! — разгневанная Жези, сдув прядь с лица, обеими руками хватается за длинную ручку тяжелой сковородки-гриль и, напрягшись, на выдохе произносит:
— Ну, трус, это за то, что ты испугался щенка!
Но маркиз Густав, опустив взгляд на осколки бабушкиной вазы, вмиг теряет терпение. Из любви к жене он готов ей многое простить, очень многое, но сейчас она перешла черту. Он никому не позволит громить реликвии рода, какой бы проступок сам ни совершил.
— Жена, успокойся! — рявкает маркиз, в суженных от гнева глазах сверкают молнии, и Жези, чутко уловившая настроение мужа, тут же прячет сковородку за спину. Время концерта закончилось. Всё же не стоило разбивать дурацкую вазу, так бы у нее была возможность еще поиграться в обиженку и даже пару раз огреть этого никчемного оленя сковородкой. Никакого вреда бы ему это не причинило, всё же второранговый Мастер молнии, но Жези хотя бы испытала удовлетворение.
— Я просил не трогать вазу! — сжимает кулаки маркиз.
«Всё же взяла лишка» — про себя констатирует Жези, притом нисколько не испугавшись. Маркиза прекрасно умеет при помощи улыбок и слез манипулировать мужем, который сравнительно рано стал главой рода. Сама Жези старше его на десять лет. Пускай Густав сильный и не по годам талантливый молниевик, но он совсем не понимает, как любимая супруга ловко использует его преданность и любовь в своих целях.
Жези делает обиженное личико и хлюпает носом.
— Густав, этот мальчишка Филинов унизил меня! Жестоко обидел! — Притворные слезы брызгают из ее глаз. — Он снёс мои щиты, подверг иллюзии, возможно, украл наши родовые тайны, и не получил никакого наказания! Ты ничего не сделал! Ты даже не убил его!
Уязвленный Густав крепко сжимает челюсти. Жези опять добилась своего, и ее наивный муж снова испытывает вину.
— Я не могу пойти на Филинова войной, Жези. За его плечами стоит всё Русское Царство. Оно нас разадвит!
— Забудь о войне. Просто вызови Филинова на дуэль как мужчина, — мягкой походкой француженка подступает близко к мужу и гладит его по щеке. — Убей этого щенка, дорогой. А если русские потом заявят протест Кишелье, то мы в ответ расскажем, что он сделал со мной на балу.
— Ладно, — вздыхает маркиз. — Я найду Филинова и вызову его на честный поединок.
— Сделай это немедленно, — требует Жези, продолжая трепать мужа за скулу, как верного пса. — И возьми с собой Мистара.
— Его-то зачем? — недовольно морщится Густав. Маркиз недолюбливает любимого помощника жены, считая его подлизой и пустословом.
Но Жези очаровательно улыбается, склонив головку чуть набок и открыв лебединую шею.
— Наш управляющий отлично умеет решать тонкие вопросы и подскажет тебе как поступать, например, если щенок упрется и не захочет драться.
— Хорошо, — со вздохом сдается Густав, а Жези в душе ликует. Осталось только поговорить с Мистаром, чтобы он всё устроил как надо. Дуэль должна состояться именно с летальным исходом. Даже если погибнет Густав, Жези ни капли не расстроится, ведь она станет богатой вдовой.
Фух, Ленка не обманула! Ночь выдалась действительно бессонной и полной сюрпризов. Не то, чтобы меня в этом деле можно было сильно удивить, просто не ожидал такой страстной изобретательности от покладистой отличницы. Чувствуется школа Лакомки. Стоит признать: Лена очень даже неплохо способна заменить многоопытную альву.
Сейчас попивая свежий кофе, я стою на балконе и смотрю на цветочные клумбы, очерченные бледным утренним светом. Мягкий ветер треплет мои волосы. Мм, классный ореховый раф. Хорошо освежает. Сейчас после глотка бодрости можно и прошерстить воспоминания вчерашней отравительницы.
Да-да, с трудом, но успел продублировать часть ее памяти. Щиты ведь рухнули, только времени не хватало на копирование всех данных, да и большая дистанция мешала, поэтому сгрёб не глядя сколько смог. На балу было некогда разбирать улов. Постоянно все отвлекали, да и насыщенная жизнь француженки сбивала с столку. Она испробовала столько интрижек и постельных утех, что я диву даюсь, как маркиз де Попади еще не упал под весом своих рогов. В общем, в этом гигантском многообразии мокрых простыней и хриплый стонов мне было сложно найти что-то стоящее. Да и сейчас при внимательном взгляде не вижу ничего дельного, эх, печалька.
Ладно, нафиг арт-хаус. Лучше немного помедитирую в этом плетеном кресле, погреюсь под южным солнышком и поэкспериментирую с техниками. Минут пятнадцать я пробую одну задумку — покрываю руку каменной перчаткой, а поверх ставлю Электрические шипы. Выходит, недурно. Потом кастую Каменный топор и размещаю Шипы поверх боевой части. Пока я держу топор, Шипы стоят, но только отпускаю рукоять, как остроконечные молнии исчезают.
— Что еще за дребедень? — удивляется Дубный, который на пару с молниевиком наблюдают за моими экспериментами с их магией. — Почему они пропадают?
— Просто техника контактная, — объясняю. — А топор служит проводником. Надо бы ее модернизировать, но потом, сейчас уже надо собираться.
Вообще синтез разных стихий имеет колоссальный боевой потенциал. Только вряд ли я найду достойного учителя для такой гибридной системы. И легионеров тоже не запрячь пробовать. Дубному один огонь-то дается с огромным трудом, какой уж тут гибрид. Похоже, только телепаты способны приспосабливать свое мышление под чужой Дар. Не я же один такой особенный, правда? Значит, напрашивается вывод — причина моих успехов в адаптируемости сознания телепата. Просто Филиновым повезло с Легионом. А значит, придется самому тужиться с гибридом, но позже.
«Выключаю» легионеров и собираюсь в центр Парижа. Завтра отправлюсь в Мелен, а сегодня мне надо хорошенько подготовиться к встрече с Демоном в усадьбе Герци. Но чтобы наверняка поймать скрытника, не помешает заручиться советом одной очень могущественной телепатки.
— Спаситель, наконец-то вспомнил обо мне, — с укоризной произносит Жанна Горнорудова, когда я набираю баронессу. — Значит, тебе опять что-то нужно от меня?
Ну как в воду глядит.
— Жанна Валерьевна, не держите зла, — отвечаю. — Действительно дел по горло: поступление в Академию, а сейчас еще и зарубежная командировка.
— Ладно-ладно, спаситель, — с улыбкой в голосе принимает она объяснение. — Чем я могу тебе помочь, занятой ты наш?
— Информацией. Может ли Демон видеть другого Демона, если тот спрячется? Возможно, с помощью какого-нибудь конструкта?
— Хм, я не такой искусный демонолог, чтобы ответить на твой вопрос, — удрученно отвечает Жанна. Ее будто бы расстроило то, что она не может мне помочь. — Знаю только, что слабые Демоны очень боятся сильных, а значит, прятаться «слабочки» наверняка умеют. Ну или быстро бегать.
— Спасибо, Жанна Валерьевна, — информация не ахти плодотворная, но мы не унываем, а делаем следующий звонок.
— Мелиндо! — раздается в трубке радостный голос соскучившейся альвы.
— Привет, солнце. Я тут по работе звоню. Скажи, не сможешь ли ты вспомнить рецепт, усиливающий внутреннюю суть реципиента, — явно вопрос неожиданный, поэтому поясняю. — Нужно, чтобы от меня на версту пахло Демоном, грубо говоря.
— О! — альва сразу догнала, умница. — Я могу выдать даже несколько рецептов, но все они включают аномальные ингредиенты.
— Не страшно, — улыбаюсь.
Вскоре я отправляюсь в ближайший магазинчик аномальных товаров. С собой беру только Змейку. Не для охраны, а просто, чтобы прогулять Горгону. Нацепляю ей на шею артефакт переговора и вперед. Правда, это чуть не выходит мне боком, когда хищница едва не кидается на ухоженного, лоснящегося пуделя, гулявшего вместе с милой старушкой.
— Добыча, фак-а-а! — рычит Змейка. — Хорошая шерсть, вкусное мясо!
— Фу, кака! — спохватившись, я удерживаю Горогну на ментальном поводке, пока старушка, схватив своего собакена, опрометью удирает, словно африканский спринтер.
Наконец доходим до магазина. Если что, ни один пудель не пострадал.
Таких «аномальных магазинов», кстати, целых два в городе. Парижу повезло, что он находится относительно рядом с двумя Аномалиями — Испанской и Алжирской, поэтому поставки ингредиентов текут потоком в столицу Франции.
Сам магазин представляет собой дорогой бутик с охраной на входе и красивой длинноногой консультанткой. Интерьер — симпатичный минимализм, на нескольких хромовых стеллажах разложены экземпляры сушеных трав, а также стоят прозрачные холодильнички с выжимками и органами зверей. Это большей частью выставочные образцы, основной товар нужно заказывать по вывешенному на прилавке списку.
Клиентов, кроме нас, больше нет. Магазин-то недешевый, мягко говоря.
Едва мы входим, как Змейку осыпают испуганными взглядами. Охрана напрягается. Мне приходится показать перстни, чтобы она немного расслабилась и пропустила нас.
— Мне, пожалуйста, корень Базилиса, а также выжимки из свинара, кострици и пенелигма, — делаю я заказ, сверив список с рецептами Лакомки. Дороговато всё выходит, даже чересчур, намного дешевле пригнать самолетом из моего хранилища в Москве, но разбираться с таможней мне совсем не хочется, а аномальщину запрещено вывозить из Царства без специальной лицензии, которую попробуй еще достань.
— Конечно-конечно, месье! — широко улыбается консультантка с горящими глазами. Видимо, благодаря моему заказу мадмуазель выпишут немаленькую премию.