Возвращение
— Кто бы мог подумать, — качает головой Банкратов, разглядывая сожженный газон, — что наш главный потенциальный союзник против Носье окажется главным же вредителем.
Королевские жандармы только что увели Рекбера. Вернее, унесли. После ментального общения со мной у герцога напрочь пропала возможность самостоятельно ходить. Чистый лист, как говорится. Часть его уникальных воспоминаний я оставил себе. Работы Дубному прибавится, пускай осваивает новые огненные техники.
— Кто бы мог подумать, — в свою очередь замечаю я. — Что влиятельнейшие герцог с графом могут устроить кровавую вражду из-за такой ерунды. Вроде серьезные люди. Лучше бы они не поделили последнюю булочку в школьной столовой.
— А что вы хотели, голубчик? — спокойно возражает посол. — Детские обиды остаются с нами на всю жизнь.
— Да, но не из-за… А, впрочем, неважно, — отмахиваюсь. — Важно, то, что мое отравление у маркизы Попади заказал не Носье, а как раз Рекбер. Он хотел ослабить мой Дар, взять меня под контроль и использовать для убийства Носье.
— Хитро и умно, — протягивает Банкратов. — Рекбер всё просчитал. У вас есть мотив ненавидеть Носье, да и к тому же вы чужак. Королевские следователи запросто купились бы на уловку. Данила Степанович, очень хорошо, что вы раскрыли ловушку. Но мы вряд ли сможем предъявить обвинения роду Попади: на днях маркиз Густав сам обвинил супругу в множественных изменах и предательстве. Маркизу Жези ждет гильотина на центральной площади.
— Рад слышать, что она получит по заслугам. — Значит, Густав всё же скинул рога и шкуру аленя. Молодец маркиз.
— Рекберы уже заявили, что не имеют к вам претензий, — добавляет посол. — В любом случае после инцидента с национальной дружиной Корона ими займется. Так что можете не бояться от них удара.
Я пожимаю плечами. Для Рекберов же лучше уняться наконец. А то вслед за своим главой подвергнутся сеансу психической лоботомии.
Напоследок Банкратов сообщает, что мои дела во Франции закончены и мне можно возвращаться. Посол уезжает, а я иду домой паковать чемоданы. Софию с Леной тоже предупреждаю, и они радостные убегают в свои комнаты. Дамы тоже соскучились по Родине. В процессе укладки вещей неожиданно звонит Носье и настаивает на личной встрече.
— Я хочу обговорить с вами наше дальнейшее взаимодействие относительно Шуаньи, — добавляет граф.
— Снова заехать к вам? — усмехаюсь. — Адрес я уже знаю.
— Да, если можете, — Носье вздыхает. — Надеюсь, в этот раз нам не помешают штурмовые операции королевских спецподразделений.
Пока спускаюсь на подземную парковку, из тени на ступеньке выскакивает Ломтик с связкой ключей в зубах. На мой вопрос, у кого стащил и нафига, щенок не отвечает. Только настойчиво тычет в меня находкой, мол, возьми.
— Ну спасибо, лохматый, — не отказываюсь, наклонившись. Ломтик размыкает зубы, и ключи падают мне на ладонь. Хм, брелок «ситроен». Довольный щенок прыгает в тень и был таков. Я, фыркнув, спускаюсь дальше.
Когда приближаюсь к лимузину, становится ясно кто именно стал жертвой проказы Ломтика. Стоя рядом с распахнутой дверью арендованной машины, Никитос растерянно оглядывается по сторонам и хлопает себя по пустым карманам брюк.
— Шеф, у меня кто-то спёр ключи, — озадаченно произносит водитель.
— Так это твои? На лестнице нашел, — бросаю звякнувшую связку Никитосу. Он, поймав, растерянно хлопает газами:
— Шеф, я не терял! Честно! Не знаю даже как…
— Расслабься, — смеюсь, — это Ломтик проказничает.
— Кто?
Приходится позвать из теневого кармана уже уснувшего щенка и познакомить с водителем. Это будет не лишним, а то чувствую, Ломтик может довести Никитоса до белого каления. Так хоть будет знать, кого винить.
Виллу Носье уже начали ремонтировать. Кабинет графа остался без повреждений, поэтому нам никто не мешает, а отличная шумоизоляция не пропускает жужжание электродрелей снизу.
— Итак, месье Данила, мы договорились о нашем союзе до тех пор, пока вместе не победим Рекбера, — граф пристыженно морщится. — Но так уже вышло, что с герцогом вы справились в одиночку.
— Выходит, союз закончен? Обнажаем шпаги? — с усмешкой произношу.
— Давайте не спешить с развязыванием войны, — задумчиво просит Носье. — Должен отметить, ваше участие в сокрушении моего врага заставило меня по-другому посмотреть на вопрос Шуаньи. Я предлагаю следующий вариант его решения. Я не являюсь собственником Шуаньи, я его всего лишь арендую. Мне всё равно кому платить ренту за рудник — Короне или вам. Поэтому я готов переоформить договор на нового арендодателя. Как вам идея?
Я размышляю над услышанным. Получать ренту вместо того, чтобы самому возиться с рудником? Почему бы и нет? Добыча полезных ископаемых — очень сложная сфера деятельности, которая требует глубокого погружения в процесс, особенно в чужой стране, где другое законодательство, другой менталитет да и всё другое. А погружение займет уйму времени, которого у меня нет.
— В целом согласен, месье Носье, но у меня есть условие: приоритетными должны быть поставки для трех контрагентов: Французской Короны, Русского Престола и моего «Энергосинтеза».
— Постоянные клиенты, — улыбается Носье. — Что может быть радостнее для компании, чем стабильность?
Мы скрепляем договор рукопожатием, и я всё же не выдерживаю, чтобы спросить:
— Слушайте, я понимаю, что в школе многие еще глупые несмышлёные дети, но всё же интересно, почему вы тогда не поделились с Рекбером?
Носье грустно улыбается.
— Всего лишь глупая детская жадность, месье Данила, — тяжкий вздох. — Потом и сам уже тысячу раз пожалел. Ведь не пожадничай я тогда, и кто знает, может мы со стариной Рекбером стали бы лучшими друзьями.
Я молча киваю, принимая его признание. На обратном пути звоню Банкратову и сообщаю об уступке Носье.
— Голубчик, вы меня разыгрываете⁈ — удивляется посол. — Честно признайтесь⁈ Сегодня что, первое апреля?
— Не разыгрываю, Семен Семеныч, — усмехаюсь. — Шуаньи — мой.
— Аллилуйя! — радостно восклицает Банкратов и кричит куда-то в сторону: — Катюша, наливай праздничный десятилетний! У нас победа! — возвращается ко мне. — Честно вам скажу: я и не надеялся в ближайший год решить этот вопрос. Данила Степанович, голубчик, вы всё же подумайте над карьерой дипломата. У вас же прирожденные задатки!
Из вежливости я соглашаюсь, но только для того, чтобы не очернять послу сегодняшний праздник. Пускай в полной мере порадуется дипломатическому триумфу.
Банкратов обещает заняться всеми нюансами по оформлению собственности, а я с чистой душой сворачиваю в торговый центр. Сейчас наберем сувениров невестам и отправимся домой. Хватит с меня этих лягушатников, сил нет, душа тянется к родной усадьбе с березовыми рощами, бескрайними полями и полными тайн Астральными карманами.
В бутиках не задерживаюсь. Благо у самого входа в торговку разместился дорогой туристический магазинчик, где на полках сконцентрирован весь шарм французской промышленности. По-быстрому скупаю местные вина, духи, конфеты, косметику, сыры. Грузчики относят к машине битком набитые пакеты, следом и я возвращаюсь.
А у Никитоса тем временем появилась новая проблема. На моего водителя наседает жирный жандарм. На его огромном брюхе едва держатся форменные брюки, да и то только благодаря широкому ремню.
— Да за что⁈ — возмущается водитель. — Здесь нет никаких запрещающих знаков!
— Ничего не знаю, — язвит жирный лягушатник. — Здесь парковка для инвалидов, а вы, судя по всему, никакой не инвалид.
Взглянув на лобовое стекло, я замечаю приклеенный листок со штрафом. Ясно, предъявили за парковку в неположенном месте. А ведь, знаков и разметок, правда, нет.
— Никитос, забей, — я подхожу к машине и распахиваю заднюю дверь. — Поехали.
Удрученный водитель, кивнув, запрыгивает за руль, и под злорадным взглядом жандарма мы отъезжаем на ближайший светофор. Рядом у тротуара стоит припаркованная полицейская машина, жиртрес как раз идет к ней с триумфальным выражением на расплывшемся лицом. Причем из-под бампера его служебного транспорта выглядывает разметка инвалидного места.
— Шеф, вы видите! — возмущается Никитос по прибору связи. — Эта сволочь встала на «инвалиде», а штрафует нас! У него даже служебный маячок не включен! Он не имеет право там вставать!
— Ага, несправедливость налицо, — усмехаюсь в предвкушении. Ведь появился повод повеселиться.
Пока горит красный, я ментальным приказом подзываю уснувшего в теневом кармане Ломтика. Заспанный щенок высовывает из тени зевающую мордочку. Телепатически передаю ему цель и задачу, и он ныряет обратно. Тут же в окне полицейской машины появляется моська Ломтика. И буквально через несколько секунд пёса возвращается к нам, в щенячьих глазах-бусинках горит восторг от того, что выполнил команду.
— Быстро ты сходил, — пораженно замечаю.
— Тяв!
Я телепатически делюсь с Никитосом описанием операции Ломтика. Вдвоем ржать интереснее. Мы отъезжаем к тротуару и следим за жандармом. Жиробас с трудом протискивается за руль. Пару минут у него уходит на борьбу с одышкой после пережитой ходьбы. Только когда дыхание успокаивается, патрульный принюхивается и опускает руки, лапая себя за зад. Глаза жандарма округляются.
— А-а-а-а! Дерьмо! — с ором он выпрыгивает из машины и кружит обляпанной пятой точкой. — Дерьмо! Откуда⁈
Прохожие с удивлением смотрят на жандарма, вляпавшегося своим жирным задом куда бы ни следовало. Ну а мы, поржав, возвращаемся в резиденцию, чтобы наконец дособираться и точно покинуть гостепримную Францию.
— Неплохо ты слетал в Париж, Даня, — улыбается Красный Влад на следующий день, когда я предоставляю доклад о результатах моей командировки. — Совсем неплохо. Мы с Государем отправили тебя просто показаться французам да публично объявить требование на Шуаньи, чтобы Семен Семеныч клещами вцепился в Кишелье и не отпускал, а ты взял и вернул себе родовые земли. Оставил Банкратова без работы. Скажи, тебе не стыдно?