Жанна бледнеет, всё же начальник Охранки умеет внушать страх, но смело отвечает:
— Всё так, Владислав Владимирович. Сегодня я уже поговорила об этом с вашими дознавателями, если вы вдруг не знали.
В ответ на резкость баронессы Красный Влад только усмехается по-волчьи. Я, чувствуя повисшую над своей наставницей угрозу, замечаю:
— Владислав Владимирович, бывает, что кто-то из нас совершает серьезные ошибки, но иногда провинившиеся достойны искупить свое преступление. Особенно, когда на пороге заявляется опасность государственного масштаба.
— Вот как? — фыркает Владислав, задумавшись. — Но это Царь решит, кто чего достоин. А вот ты имей в виду, Данила, что про ханьцев никому ни слова.
— Я нем, как осетр, — провожу пальцами по губам.
— Ладно, вы оба свободны, — вдруг начальник Охранки отпускает всех, даже баронессу. — Жанна Валерьевна, к вам единственная просьба. Не покидайте, пожалуйста, Москву до моего уведомления.
— Конечно, Владислав Владимирович, — сдержанно кивает баронесса и не думая расслабляться.
Только когда мы оказываемся на Лубянской площади, Жанна облегченно и протяжно выдыхает. Но тут же спохватывается и бросает на меня внимательный взгляд. Я делаю вид, что не заметил.
— Надеюсь меня завтра не четвертуют, спаситель, — позволяет себе высказаться баронесса. — Иначе тебе придется искать себе нового наставника по Астралу.
— У меня хорошее предчувствие, Жанна, — перехожу я снова на «ты». Мой голос полон уверенности и спокойствия. — Сейчас не те времена, когда можно разбрасываться ценными ресурсами. Да и не будет лучшего момента, чтобы легализовать ваши опыты.
Слушая меня, баронесса подается ближе. Ее мудрые холодные глаза заглядывают мне в лицо.
— Хотелось бы тебе верить, спаситель, — задумчиво роняет она, а затем словно бы с неохотой отдаляется и уходит к своему лимузину. Я смотрю вслед ее легкой и изящной фигуре, затем пожимаю плечами и направляюсь домой. При всей своей вспыльчивости и мстительности Жанна — мудрая женщина, а значит, уже поняла, что ее опыты интересны и мне. Отказывать в допуске она не будет, сто процентов. Только что я заступился за нее перед Красным Владом, да и вообще сейчас перед царским судом ей как никогда необходимы союзники.
— Что будем делать с Горнорудовыми? — спрашивает Владислав.
Царь в задумчивости делает глоток чая, затем тянется за ватрушкой.
— Пускай дальше занимается своими опытами, — Государь кусает лепешку. — Но уже под нашим надзором. Направь к ней инспекторов. Отчет должен включать каждый ее шаг. Дело полезное и может помочь спасти тысячи жизней, когда начнется заварушка с Хань.
— Данила то же самое предложил, — усмехается Владислав. — Представь себе, взял и заступился за Горнорудову.
— Просто тоже хочет в долю к ней, — фыркает Царь, не сильно удивившись. — Данилку прельщает всё новое и многообещающее.
— Уверен? — Владислав прищуривается. — Может, его совсем другое прельщает. Он парень молодой всё-таки.
— Думаешь, Горнорудова охмурила нашего сорванца? — коротко смеется Государь. — Ну уж нет, скорее наоборот.
— Что будем делать со Шморцами? — возвращается к рабочим вопросам Владислав. — Можем заложить их Кайзеру.
— Чтобы Вильгельм усилился за счет их химер? Нет, не нужно, — качает головой Царь Борис. — Данила дал нам возможность для мощной многоходовки. Надо бы ее обыграть и проучить Шморцев. Поручим это нашему послу в Берлине. Валентин Осипович сумеет выжать из колбасников все соки.
— Вы посмели явиться в мой дом! — хмурит брови Хартман, глава рода Шморц. — Очень интересно, на что еще хватит вашей наглости⁈
Застывший в дверях кабинета Валентин Осипович Гуськов, посол Российской Империи, вежливо уточняет:
— Герр Хартман, интересно, а почему я не могу заехать к вам по государственному делу?
— Может, потому что Вещий-Филинов убил моего сына и внука? Нет? — передразнивает Шморц, топорща седую бороду. — Это не достаточный повод, чтобы гнать вас взашей?
Но гнать посла старик не торопится. А Гуськов и не ждал ничего другого, кроме запугиваний и пустых яростных воплей. Посол замечает:
— Действительно, подданый России убил ваших родственников, но вы пока не торопитесь поднимать по этому поводу шум. Из канцелярии Кайзера нам до сих пор не прислали ни одной депеши. В новостях тоже ни слова об инциденте. Складывается ощущение, что вы его замалчиваете, чтобы Кайзер не стал рыться в причинах конфликтов
Хартман мрачнеет.
— Садитесь и говорите, что вам нужно.
— Благодарю, — Гуськов усаживается на резной венский стул и продолжает: — Не буду ходить вокруг да около и просто скажу: мы знаем всё о ваших подковерных играх против Кайзера. Выбор у вас простой. Мы можем рассказать ему о ваших лабораторных опытах и союзе с Хань. Либо же вы забудете о ханьцах раз и навсегда и отмените поставки им химер. Ах да, — спохватывается Гуськов. — Ну и само собой, вы не будете иметь никаких претензий к Вещему-Филинову за убийство Густава и Адольфа.
Хартман сжимает кулаки и напрягается всем телом.
— Ваша взяла, Гуськов, — процеживает он сквозь стиснутые зубы. — Мы спляшем по вашим правилам.
— Приятно иметь дело с разумным человеком, — улыбается посол.
Когда русский уходит, Хартман хватает телефон и нажимает кнопку быстрого набора.
— Узнай всю подноготную про Филинового! — рявкает глава немецкого рода, брызгая слюной. — Этот щенок растоптал нас! Лишил огромных ресурсов! Угробил будущее рода в лице сына и внука! Нет, никаких действий! Только узнать! Его время еще придет! Не сейчас, но когда-нибудь!
Глава 19Дни житейские
— София, твоя мечта сбылась, — развязно произношу я. — У нас появилась возможность изучать химер.
— Правда, шеф⁈ — загораются глаза моей штатной Целительницы. Девушка воодушевленно смотрит на меня.
Отодвинувшись от стола, я достаю из тумбочки пластиковый прямоугольник с именем и фамилией Софии. На другой стороне изображен герб Горнорудовых.
— Жанна Валерьевна Горнорудова разрешила допустить тебя в одну из своих лабораторий. — Протягиваю Софии пропуск. — Так что сегодня-завтра ты улетаешь в командировку в Поволжье.
— Оу, — опешила девушка. — Значит, к Горнорудовым?
— Да, так уж вышло, что Горнорудовы уже двадцать лет занимаются исследованиями в химерологии. Ну а баронесса мне задолжала, поэтому нам дали разрешение погрузиться в их результаты, — я задумываюсь. — Неплохо было бы попасть в главную лабораторию в Тагиле, но с самим бароном у меня неважные отношения, и я не могу гарантировать твою безопасность на Урале. Сам же выехать сейчас туда не могу. Поэтому ты летишь в маленький филиал, но это не так важно — все баронские лаборатории являются одной большой исследовательской базой и активно взаимодействуют друг с другом. Кстати, на месте ты можешь пересечься с экспедиторами Охранки, но не сильно удивляйся — наши силовики тоже погружаются в работу Горнорудовых.
— Понятно, — растерянно лепечет девушка, переваривая услышанное. А потом вдруг признается, пристыженно покраснев: — Шеф, честно, я думала, ты забыл про мою мечту.
— Я всё помню, Сонь, — улыбаюсь. — Всё-всё, просто сама понимаешь… — развожу руками, указывая на стол, заваленный отчетами. — Вас у меня много, и приходится вводить очередность в порядке приоритетности.
— Да, конечно, — София виновато опускает голову. — Я прошу прощения за свою нетерпеливость…
Снаружи вдруг раздается хриплый птичий клекот и склизкое бульканье. Девушка робеет и пугливо смотрит на меня. Мое же сердце пропускает удар. От радости.
— Неужели попался, скелетон! — вскакиваю я с кресла и выглядываю в окно.
Слайм уже вовсю ужинает кем-то, так неосторожно усевшимся на декоративную лепнину на фасаде. На стене образовался пузырь из слизи. Сквозь колышущийся слой проглядывается…фрикаделька что ли? А в это время попугай-скелет зыркает на меня с высокой ветки садового дерева и громко клекочет. Кажется, что приоткрытый клюв умертвии насмешливо ухмыляется.
В ярости я сжимаю кулаки. Стоит признать — мой главный враг чертовски умный. Попугай специально кинул фрикадельку в стену и стал изображать звуки жертвы. Всё, чтоб подарить мне обманчивую надежду.
— Опять мимо, — вздыхаю я, падая обратно в кресло. — А ведь я специально заложил в Пузыря большую любовь обгрызать косточки.
— Шеф, а вам же понадобится Целитель вместо меня, — спохватывается София. — Я ведь лечу в лабораторию не на пару дней.
— Да, на несколько недель точно, — киваю. — На основе полученного тобой опыта потом будем апгрейдить наших зверей. Тому же Ломтику не помешают крылья, чтобы летать на уровне наших глаз.
— Тяв! — раздается откуда-то из теневого кармана.
— Неужели он вас понял? — поражается София.
— Просто отзывается на кличку, — отмахиваюсь.
— Так вот, шеф, мой бывший однокурсник как раз проявлял желание поработать в роду Вещих-Филиновых, — возвращается девушка к первоначальной мысли. — Даже спрашивал, нет ли у вас вакансии.
— Спрашивал? — приподнимаю бровь. — А с чего ради такой интерес? Еще недавно я днем с огнем не мог найти Целителя, а теперь сами просятся.
— Шеф, так это же было до вашего титулования, — поясняет девушка. — А нынче вы граф-двударник, потомок древнего рода, герой с госнаградами.
— Точно, всё время забываю, — киваю. — Тогда пускай записывается на собеседование, обсудим.
Дела-дела…С каждым днем их всё больше. Прошло только два дня, как я разобрался со Шморцами, а уже посыпались дивиденды в виде выросшей благосклонности Жанны. Вот баронесса впустила моего человека в свои лаборатории. А значит надо осваивать новые знания, благо, что под боком есть надежная Целительница, которой можно поручить этот проект.
Когда довольная София уходит собирать чемоданы, в кабинет заглядывает Лакомка. Мягким стелящимся шагом альва подходит ближе.
— Мелиндо, ты только не сердись, — начинает блондинка, вставая сзади меня. Ее руки ложатся мне на плечи и массируют трапецию. Нажимы нежные и крепкие одновременно. Только Лакомка так умеет. — Но вчера ты был сильно занят, поэтому я не смогла тебе рассказать. Тут случилось одно происшествие.