— Уже весь в предвкушении, — подбирается Норомос, напрягая могучие мускулы. — Мое предложение — мы должны назначить поисковые группы в немагический мир. Пускай добывают рецепты самых вкусных блюд и пытаются воспроизвести их у нас.
— А, может, мы всё-таки обсудим тавров? — фыркает четвертый присутствующий, который не притронулся ни к одной ватрушке. Пахнет от него сырым мясом, хищное острое лицо выражает недовольство. — Мы всё же — Организация, а не кружок едаков.
Этот участник, воин с хищными чертами лица, сидел чуть в стороне от остальных. Его глаза сверкали, а на его лице была видна тень раздражения. Мускулистое тело было обтянуто кожаной броней.
— Только, пожалуйста, не занудствуй, Ратвер, — морщится Масаса, оправляя широкие одеяния. — Подумаешь, перекусили, что тут такого? А насчет тавров и их нового конунга — озвучь свое предложение первым, если хочешь.
— И так всё ясно, — недовольным голосом бросает Ратвер. — Мы затеяли целую видовую инженерию, чтобы вывести идеальную расу. Создали изолированный материк, населили его искусственно созданными подвидами людей, эволюционировавшими от всяких быков, волков и прочего, а теперь питекантроп правит выведенными таврантропами. Изоляция дракону под хвост. В чем смысл?
— Ну а, по-моему, получилось довольно интересно, — замечает Лиандриль, сверкая детскими ямочками на пухлых щеках. — Я бы хотел посмотреть, как тавры разовьются под началом сильного мага из другого мира.
— Сильного ли? — приподнимает лохматые брови Норомос.
— Есть подозрение, что новый конунг убил Странника, — роняет Масаса, и все молчат, переваривая услышанное. — Мы выгнали Странника из Организации за исследования только ради исследований, невзирая на жертвы, но каждый из нас всегда признавал его силу.
— Кроме меня, — насмешливо усмехается Ратвер. — Мне этот чудик в балахоне никогда не казался кем-то стоящим.
— Что касательно изолированного материка, — продолжает Лиандриль, — то странно говорить об изоляции, когда орнитанты со своим Драконом уже давно вторгаются в немагический мир.
— Все эти тавры и орнитанты — мусор и падаль, — заявляет Ратвер. — Плевать мне на них. Ликантропы — самые совершенные, самые сильные. Они обложили данью тех же орнитантов, да и скоро раздавят тупоголовых таврантропов. О других расах даже нечего переживать. Ничтожества есть ничтожества. Нужно их пустить в расход и забыть, а не позволять иномирянину править этим сбродом.
— Мы не такие, как Странник, и не убиваем целые расы, — резко возражает Масаса, и глаза её вспыхивают молниями, освещая черное лицо. — У каждого должен быть шанс на выживание. И наша задача — наблюдать за экспериментом, а не выбирать себе любимчиков. Возможно, тавры ещё потеснят твоих любимых ликанов, Ратвер.
Ратвер хмыкает с выражением: «ага, как же, жди».
— Значит, продолжаем наблюдать, — гулко произносит Норомос. — Но я бы выставил новому конунгу условие. Пускай он вернет дружину тавров на родину, иначе не будет никакой ему власти.
— Согласен, — кивает Лиандриль. — Тавры нужны на материке для продолжения эксперимента.
— Тогда так и решим, — соглашается Масаса. — Лиан, доведи эту информацию до конунга, пожалуйста.
— Я пойду с тобой, — фыркает Ратвер. — Хочу лично взглянуть на убийцу Странника, — в ответ на подозрительный взгляд чернокожей женщины он с усмешкой добавляет: — Не волнуйся, Масаса, я не трону этого паренька. Мне просто любопытно.
— Ты обещал, — веско замечает Масаса. — Не смей его калечить и убивать.
В ответ Ратвер молча оскаливается.
На утро мне пришли письменные извинения от трёх родов. Сначала я даже не понял, в чем дело. Сижу с конвертами в руках, вчитываюсь в витиеватые фразы и ничего не могу понять. Судя по красочным воспоминаниям в моей голове, вчера мы с Гришкой хорошо гульнули. Да так хорошо, что до сих пор по новостям показывают кадры полицейской погони. Вертолеты, машины с мигалками… Будто боевик какой-то. Дорожный штраф, кстати, мне уже выписали. Ну мы же только превышали скорость, ну да ещё устраивали фейерверки во время езды. А что такого? Никто же не пострадал, кроме каких-то бандитов…
А вот оно что! Я нашёл зацепку в одном письме. Три банды, которые мы с Гришкой прищучили, как раз принадлежали этим родам. А почему они-то извиняются? А, понятно. Решили, что банды сами виноваты, раз нарвались на меня. Прикольно то, что рода не последние — все графы. А раз они извиняются передо мной, значит, род Вещих-Филиновых пользуется у них большим уважением. Растем помаленьку.
Что ж, ночь удалась. Преступные элементы уничтожены, ещё и извинения получил. Можно считать, что моя репутация выросла. А сегодня вечером ещё больше вырастет. Посмотрим, чем Царь наградит, ну наверно, нетривиальным чем-то. В пригласительном письме отдельно указано, чтобы я не приходил в спортивном костюме. Помнят ещё прошлый мой визит, хе.
Весь день жены снова носятся по всему дому и наводят марафет. А ближе к вечеру, я, одевшись, не забываю вставить в лацкан правильную бутоньерку под темно-желтые платья супруг. Впятером отправляемся на награждение.
Кремлёвский зал переполнен. Собрались самые важные лица государства. Морозовы тоже здесь, как и Паскевичи, как и Митовичи. Присутствует даже Жанна Горнорудова. Похоже, Государь наконец-то убрал опалу с баронессы. Но, видимо, Жанна ещё не настолько пользуется царским уважением, чтобы наградить ее за помощь в войне.
Оставив супруг на попечение также пришедшего Гришки, я присоединяюсь к ряду награждаемых Встаю сразу за Веер в сиреневом бальном платье.
— Дорогой, красивая бутоньерка, — улыбается полька. — Как и ты весь.
— Обычно судари делают комплименты дамам, — усмехаюсь. — Впрочем, ничего не мешает мне это сделать после тебя. Ты одинаково прекрасно смотришься как на полях сражений, так и в дворцовых палатах.
— Спасибо-спасибо, — улыбка польки становится шире. Она слишком близко подается ко мне. Хм. Неужели это всё в рамках роли? Хочет убедить больше людей в нашем романе? Ну, Фирсову, похоже, всё равно. Ликвидатор даже не смотрит в нашу сторону.
Вдруг я замечаю среди гостей остроухого мальчишку из Организации. Мои перепончатые пальцы! Этот здесь откуда⁈ Стоит признать, место он выбрал самое завидное — у тележки с закусками. Сейчас вон уминает за обе щеки брускетты с лососем. А рядом с ним топчется тоже неординарный тип с огромным накопителем. Хищное лицо, острые треугольные зубы, серые глаза. Если дойдет до драки, эти двое могут положить здесь очень многих.
Вот смотрю я на обоих Высших Грандмастеров, а интересует меня в первую очередь, откуда в церемонном зале взялись закуски? Не иначе, этот остроухий малец прихватил тележку по дороге сюда. Предусмотрительно. Вам знакомо то чувство, когда преисполняешься уважением к врагу? Вот сейчас у меня оно самое. Хотя не факт, что эти двое мне враги, но надо быть готовым ко всему.
Первым делом ментально предупреждаю Фирсова о незваных гостях, а он уж пускай сам дальше доводит до дворцовой стражи и Охранки. В этот момент со мной через обручальное кольцо связывается Лакомка.
«Мелиндо, здесь один из моих сородичей».
«Да он из Организации, как, похоже, и тот клыкастый рядом с ним».
«Лиандриль из Организации?» — удивленно переспрашивает жена.
«Ага, а откуда ты знаешь этого карапуза?»
«На моей памяти он два раза посещал мое уничтоженное королевство, — отвечает альва. — Ему намного больше лет, чем мне. Детский облик — обманка».
«Понятно, — я наблюдаю, как дворцовые стражники медленно берут в кольцо членов Организации. Нападать на них будет полной глупостью, поэтому, скорее, это просто предосторожность. Лиандриль же с приятелем не обращают никакого внимания на стражников, словно их окружают комары, а не боевые Мастера. — Лакомка, держитесь другой стороны зала и будьте начеку».
«Да, мелиндо», — альва тут же принимается выполнять мой приказ.
Между тем мне очень интересно, как поведет себя Царь. Неожиданно церемониймейстеры объявляют начало награждения. Хм, ну значит Львовы решили не подавать виду, что у них тут затесались два безбилетника. По крайней мере, вначале, а дальше, может, и рискнут устроить облаву. В этом случае полыхнет знатно.
На сцену выходит Царь. Первым награждают Фирсова, причём как добровольное лицо, участвовавшее в войне, а не командира спецподразделения. По тому же принципу проходят награждения все бойцы группы «Тибет». Нас размешали с другими добровольцами и военными.Меня оставляют на десерт: все проходят передо мной, и в конце церемонии я остаюсь один в углу награждаемых
Когда наступает моя очередь и я встаю перед Царем, неожиданно он сам берет слово:
— Особое внимание хочу уделить графу Даниле Вещему-Филинову! — провозглашает Его Величество и переводит взгляд на меня. — Ваши действия на поле боя, ваше лидерство и стойкость являются примером для всех нас. Учитывая, что нынче вы также являетесь конунгом другой страны, я выбрал для вас особую награду, Данила Степанович, — улыбаясь в бороду, Царь Борис делает длинную паузу.
Заинтриговал он всех, конечно. Даже Лиандриль по-детски завис, недонеся до рта очередной бутерброд. Если он и сейчас играет в малышню, то чертовски здорово. А вот его кинжалозубый приятель всё так же смотрит на происходящее вокруг с нескрываемым презрением. А Царь продолжает:
— Специально для вас введена новая должность — Глас Царства на Той Стороне. Она схожа с рангом посла, но полномочия будут пошире и немного другие. Вы сможете представлять интересы Царства среди иномирян, — Государь улыбается. — Но также вы заслужили Георгиевский орден первой степени.
Под аплодисменты зрителей Царь прикрепляет мне на лацкан орден. Церемония подходит к концу, наступает время бала, и гостей выводят в другой зал, где уже играет оркестр. Остроухий малыш и с кинжалозубым тоже следуют вместе с остальными, не позволяя страже себя отрезать.
В зале они сразу направились к моим жёнам и к столу с канапе.