Другие легионеры тоже не остались без апгрейда. Семен Стоеросов, помимо Камня, теперь еще молниевик. Винт, вдобавок к магнетизму, тоже освоился с Молниями. Сам же мой молниевик стал таже воздушником. Работы у всех выше крыши. Больше легионерам некогда валяться на пляже. Помимо привычных стихий, надо осваивать новые с нуля.
— Филинов, ну когда мы уже с кем-нибудь подеремся насмерть? — возникает Паленый рядом, едва только я выхожу во двор проветриться.
— Вот так запрос! — усмехаюсь я. — А ты что ли готов пойти на Боевой материк сражаться за меня? — и тут же, доперев, поправляю сам себя. — А понял: не за меня, а за деньги, которые я плачу. Студень уже сообщил тебе о премиальной ставке, так?
За убитого врага рода мне полагается премия в размере трехмесячного оклада, независимо от твоей должности: будь ты гвардейцем, репетитором или садовником. Боевая заслуга есть боевая заслуга.
— Ага, и это тоже, — Паленый и не спорит. — Но вообще я больше переживаю за твою жену, конунг. Или вернее, за себя. Если твоя Светлана не убьет какую-нибудь вражину, то она скоро меня поджарит.
А бывалый наемник, и правда, нервничает.
— Завтра выходим, — успокаиваю его. — Карлан наконец договорился с ягуаридами о проходе.
— Фух, слава богам, — сразу же расслабляется Паленый. — Слушай, конунг, а ты вообще бесстрашный тип, раз решился взять нахрапом Боевой материк.
— Да там вроде мило даже, — пожимаю плечами.
— Мило? — поперхнулся огневик. — Наши заиписовские моряки, бывало, плавали на Боевой материк, но ни один не вернулся.
— Может, им там так понравилось, что они решили остаться, — предполагаю.
— Ага, остаться в желудке какого-нибудь зверочеловека, — кивает Паленый, глянув на проходящего мимо тавра и слегка поежившись. — Хотя я тоже молодец — нашел с кем спорить. Понятно, что ты еще безбашеннее этих рогатых громил, раз они признают тебя своим предводителем.
Я пожимаю плечами. Дискутировать всё равно бесполезно. Наемник просто не знает тавров. Они добрые и приятные ребята, подумаешь, что у них глаза всегда налиты кровью, да и дерутся насмерть по любому поводу, но, когда не дерутся, совсем же безобидные.
Поднимаюсь обратно к себе, а возле двери моего кабинета ждет Настя в коротких джинсовых шортиках и неуверенно переминается с ноги на ногу.
— Ты ко мне? — я открываю дверь, запертую на ключ, и пропускаю внутрь барышню.
— Да, Даня. Лакомка мне передала про поход и… кольцо, — она внезапно потупляет взгляд, слегка розовеет и начинает нервно теребить край своей майки. — Я поговорила с мамой, расписала все риски. Баронесса не против.
— А ты сама? — пристально смотрю на нее, не отводя взгляда.
Настя мгновенно поднимает глаза, которые теперь горят решимостью, и, не мешкая, пылко отвечает:
— А я и тем более только за, Даня, — в ее голосе звучит неподдельная уверенность и искренность.
— Ну раз так, — говорю я, доставая из сейфа одно из оставшихся артефактных колец. Подойдя к Насте, аккуратно надеваю ей кольцо на средний палец. Всё это время оборотница молчит, задержав дыхание и слегка покраснев.
— Готово, — произношу я, и Настя выдыхает так мощно, что ее тонкая майка в обтяжку ходит ходуном. Она на мгновение закрывает глаза, ощущая магическую силу кольца.
— Спасибо, Даня, — улыбается оборотница, любуясь золотым ободком, блеснувшим на солнце. Она осторожно проводит пальцем по поверхности кольца, словно проверяя его подлинность. — На Той Стороне я не подведу тебя и девочек.
— Я знаю, — усмехаюсь, видя её уверенность, и девушка улыбается еще шире.
А следующим утром мы направляемся через портал во дворец орнитантов. Со мной выдвигается вся дружина тавров, Света с Леной, Настя, Палены, Дед Дасара с Гересой, ну и, конечно, Ломтик, гроза всех темников. Еще я прихватил маленьких дракончиков. Гвардейцев взял по минимуму — только как водителей бронемобилей и пулеметчиков. Золотого со Змейкой и Дубным оставил в Сковородщине с Лакомкой и Камилой — на случай наезда Ци-вана. Пускай Львовы и усилили заслоны на границах, но ханьцы хитрые как кошки, зараза. С них станется послать маленькую диверсионную группу. Вот их Золотой и поджарит огненным ливнем, а если каким-то чудом проскочат ближе — Змейка пустит на фарш.
Сразу из дворца Карлана наш путь лежит к Багровым горам на границу с Ягуарией. Там уже нас ждет группа сопровождения из ягуаридов — ягуаров-людей. Выглядят они как атлетически сложенные мужчины и женщины, но с ягуарскими хвостами и желтым мехом в черную пятнышку на ушах. Еще у них когти и клыки. Глядя на них, сразу вспоминается гибкая Гепара,
Как только мы подъезжаем, «ягуары» перегораживают нам дорогу, выстроившись в линию. Особенно дерзко держится здоровый ягуарид с копьем в руках.
— Кто из вас иномирянин, сумевший покорить два народа Боевого материка? — требовательно смотрит он на вставшую колонну бронемобилей. — А именно — коров и петухов.
— Здорово, пятнистый котенок, — усмехаюсь я, выходя из машины. Мои ботинки тяжело ступают по гравию.
За моей спиной из бронемобилей высыпают жены и тавры. Настя уже перекинулась в волчицу. Молодец, всегда наготове.
«Ягуар» с пренебрежительной улыбкой шагает мне навстречу. Мы встаем друг против друга и смеряем друг друга взглядами.
— Скажи мне, — с усмешкой спрашивает «ягуар». Поза у него напряженная и готовая взорваться градом ударов. — Если я пырну тебя копьем, что будет?
— Через секунду оно окажется у тебя в заднице, — усмехаюсь. — Тебе этого достаточно, котенок?
— Не совсем, — качает головой «ягуар», не сменяя улыбки. — Мне интересно продолжение, коровий конунг.
— Любознательный котенок, значит? — не отворачиваясь, я указываю назад на пулеметы, повернувшиеся на шарнирах в сторону «ягуаров». — Видишь эти железные трубы? Они обрушат на твоих кошаков град свинцовых шариков. Бездоспешных пробьют насквозь, даже не сомневайся. Потом накинутся триста тавров, двадцать из которых каменщики. К веселухе присоединятся и мои драконы, а также жены-Мастера. А еще та рыжая волчица и богатырша с булавой добавят жару. Ах, да, я забыл про колоссов-рептилоидов, — пристально смотрю в глаза ягуариду. — Слушай, а может я еще кого-то забыл? Всех не упомнить, ты уж извини, ватага у меня большая.
Больше ягуарид не улыбается. Он молча и напряженно смотрит мне в глаза, а потом вдруг разряжается мурчащим смехом. Если бы коты умели смеяться, это выглядело бы так.
— Ты удивишься, конунг, но что-то подобное я и хотел услышать! — заявляет он.
— Неужели? — фыркаю.
— Ага, хотел убедиться, что сил у тебя достаточно, чтобы разгромить оборзевших медведей, что шалят на твоих границах.
— Бурое племя? — уже наслышан о нем от Великогорыча. Тавры очень не любят урсаров.
— Оно самое, — кивает «ягуар». — Медведи и к нам тоже повадились заглядывать. Как они оказались под ликанами, то совсем стали шальные.
— Ты хочешь союз? — подталкиваю его, чтобы он быстрее рожал свое предложение. Кошак слишком разошелся, а у нас впереди еще долгая дорога.
— Я хочу вместе разгромить Бурое племя, — кивает «ягуар» и довольно посматривает в сторону пулеметов. — Мне понравился твой рассказ о трубах, стреляющих свинцом. Не терпится увидеть это вживую.
— А как тебя зовут? И есть у тебя право заключать союз от своей страны? — возвращаюсь я к тому, с чего надо было начинать. А то пятнистый слишком разошелся.
— Я — Раффель по прозвищу Разящий Коготь, — гордо приосанивается он. — Конечно, у меня есть такое право, конунг. Я — наследник Ягуара-Короля и изрекаю его волю.
— Ладно, Разящий, я тебя услышал. Ответ дам потом, когда достигну своей земли и посмотрю на проблему глазами своих подданных.
— Понял, услышал, — Раффель встряхивает копьем и указывает острием на широкий мощеный тракт. — Тогда прошу, конунг — наши дороги открыты перед тобой.
Ягуарию мы пересекаем всего за день. Всё же в этом кипящем котле, называемом Боевой материк, страны очень маленькие. Зверолюди постоянно воюют между собой, и большие куски земель постоянно переходят из лап в копыта и обратно. Хорошо хоть «ягуары» построили у себя нормальные дороги.
А вообще, мне надо придумать, как увязать в моей жизни два мира. С Боевым материком всё понятно — нужно подмять всех под себя, особенно ликанов. Тогда, считай, я выиграю в эксперименте Организации… или разрушу его к чертям и создам себе ворох новых проблем. А что делать с моим родным миром? По идее, было бы хорошо заключить союз с несколькими сильными родами, например, с Морозовыми и Горнорудовыми, а может, и с кем-то еще. Тогда даже Ци-ван поостережется со мной связываться. Хотя нет, Ци-ван слишком упрямый нарцисс, ему хоть кол на голове чеши, но сошки поменьше точно посторонятся. Ну, с Настей у нас всё отлично складывается. Да и с Машей Морозовой тоже налажены дружеские отношения. Только куда мне столько жен, блин? Я же не султан. Хотя, если Лакомка возьмет на себя всю организацию семейного быта, я, пожалуй, и не против.
Когда мы огибаем отроги Багровых гор, Настя вдруг ведет носиком. В это время Лена как раз заплетает ей рыжие волосы в затейливые косички, а Света занимается своим любимым делом — лезет ко мне обниматься и достает расспросами.
— Даня, впереди много зверей, — напряженно говорит оборотница. — Вернее, звероподобных.
— От них пахнет как от тавров? — уточняю. Мы уже в пределах Тавиринии.
— От некоторых. А от некоторых — нет, — задумчиво роняет она.
По моему приказу колонна приходит в боевую готовность. Наружу высыпают маги дружины, а также богатырша с Паленым. Вместе с ними я пробегаю вперед чуть больше полукилометра, и из-за деревьев нашим глазам открывается деревянный острог. Крепкий частокол пытается взять группа огромных медведеподобных воинов с секирами. Те самые урсары. Из-за стен им дают отпор тавры под предводительством женщины с рогами. В первый раз вижу тавриду. Что сказать? Очень крупная. Даже больше Гересы. Вон и наша богатырша смутилась, бросив на неё взгляд.