Тут в мои покои стучится стражник-тавр и сообщает о прибытии грузовиков со стелами и щебнем отбойника. Наконец! И года не прошло. Я тут же бросаю заниматься ерундой и, скинув медвежью шкуру, убегаю в двор, где тавры уже сгружают из кузовов камни.
Работы предстоит много и на нее уходит пара дней. Зато как итог прямо из Давириса открывается портал в Турий Рог. Едва вспыхивает синяя арка, как с той стороны появляется Змейка, а также Студень с гвардейцами в полном боевом обмундировании. Все такие серьезные, что я прямо не могу. Но, в общем-то, правильно, что гвардия держится настороже и отправила вперёд вооружённый до зубов авангард.
— Мазака фака! — приветственно рычит хищница, поигрывая змейками-волосами.
— Привет, голубенькая! — усмехаюсь.
— Филин, докладываю, — выпрямляется в струнку Студень. — За время твоего отсутствия не случилось никаких происшествий. Ци-ван затих.
— Это хорошо, что не случилось… блин, Змейка, ты зачем спиногрызов с собой взяла! — бросаю я взгляд на забежавших в портал пиздюков.
Вереща как щенки, горгоныши носятся по всему двору, пытаясь обнюхать и пометить каждый камень. Один даже прыснул на сапог Дибурда, но тот предпочёл сделать вид, что ничего не произошло. Дружинник ребенка не обидит.
— Пусссскай осваиваиваютсся, фака! — не обращая внимания на мелкоту, порыкивает Змейка. — Им скоро охххотиться на врррагов мазаки.
Зашибись, объяснила. И на кого этой мелюзге охотиться? Они, конечно, подросли, но каждый не больше овчарки. Я бы предпочел подержать их еще в яслях, но нельзя вмешиваться в процесс воспитания Матери выводка. У Горгон свой социум, со своими правилами и порядками.
— Ладно, зовите Лакомку, — киваю Студню.
Он отправляет бойца за альвой, и вскоре она вместе с Камилой появляются из портала. Обе нарядные, в ярких облегающих платьях по случаю воссоединения. Света с Леной бросаются обнимать «сестер», будто не видели их целый год. Девушки, что с них взять.
— Добро пожаловать в еще одну нашу крепость, — улыбаюсь я.
— О, мелиндо, как здесь мило! — с энтузиазмом восклицает Лакомка, оглядывая грубый серый камень, весь покрытый трещинами. — Если добавить немного зелени, то станет ещё уютнее.
— Вот этим ты и займёшься, — киваю ей с одобрением.
Горшки с цветами на стенах будут не лишними, тем более что я собираюсь сделать из Давириса междумировой хаб аномального мяса и прочих товаров. Для этого здесь понадобится провести электричество и установить промышленные холодильники, которые Алиса и Василиса уже должны были закупить. Но в первую очередь, конечно, нужно заняться совсем не холодильниками.
— Лакомка, ты закупила биотуалеты, как я просил?
— Конечно, мелиндо, — альва улыбается с пониманием. — Я уже наняла бригаду сантехников, которые займутся проведением водопровода. Спреи уже подготовлены, так что работники смогут попасть в Давирис и приступить к установке сантехники уже сегодня. Электриков и монтажников я тоже наняла. Жить во дворцах моего мира — то ещё испытание, — добавляет альва, смотря на меня с пониманием. Блин, не могу налюбоваться, какая она умная.
Лакомка всегда со мной на одной волне. Единственная из моих жен, кто понимает меня с полуслова. Она знает, когда стоит высказать мнение, а когда лучше промолчать. И в то же время всегда готова подорваться, чтобы я не наделал глупостей из-за своей импульсивности.
— Отлично, — киваю. — Поручи контроль за работами Лене. Для тебя самой найдутся другие дела.
— Хорошо, Даня, — кивает младшая жена, услышавшая о поручении ей.
Лакомка также сообщает, что холодильники уже доставили в Турий Рог. Значит, тавры могут заняться охотой на продажу. Да и не только охотой. С Багровых гор можно перевозить хоть тот же камень, да и другие полезные ископаемые. Ну а сюда так вообще что угодно от еды до одежды. Но сначала, конечно, охота. Рогатые будут это делать не сами по себе. Контроль уже взяла на себя Гереса, а Настя вызвалась ей помогать.
Можно считать, что у меня не две крепости, а одна, по сути. Теперь Турий Рог и Давирис связаны порталом, который образует один крепостной комплекс в двух мирах. Прикольно. Сидишь себе в Сковородищине на балконе и завтракаешь жареным перепелокрылом, пойманным Настей час назад. Свежачок.
Вообще стоит заметить, что эти два дня Настя была просто золото. Причем практичное золото. Она делала то, что лучше всего умеют волки-оборотни, — охотилась. На обед и ужин всегда была свежая дичь: зайчатина, чихуястребятина, хомуйволятина и прочая вкуснота. Потом уже я отрядил ей отряд тавров, чтобы барышня просто наводила их на след крупной добычи, а уж разборками со зверями занимались бойцы. А то слишком рискованное это дело — одной охотиться в ином мире.
Вот я и решил переговорить с Настей наедине. У меня появилось для нее отличное предложение.
— Рогогоры? — удивленно переспрашивает оборотница.
— Ага, неплохо бы здесь соорудить молочную ферму, — киваю. — Вернее, даже всем фермам ферму. Мегаранчо. Но в этих местах рогогоры редкость. Тавры занимаются разведением только курожопов и овцескоков. А за рогогорами нужно двинуться чуть восточнее от Багровых гор. Если сможешь выследить достаточное количество для разведения, то треть всех доходов фирмы будет принадлежать тебе.
— Ты хотел сказать моей маме и роду?
— Нет, я хотел сказать именно то, что сказал, — улыбаюсь, скрещивая пальцы рук на столе. Гвардейцы уже перетащили часть нормальной мебели из Турьего Рога, включая рабочий стол для меня. — Ферма как предприятие на треть будет твоей. Мы зарегистрируем компанию в России. Это нужно в том числе и для поставок молока на российский рынок. А дальше уже решай сама — отдать свою долю роду Горнорудовых или оставить себе. Но знай, что при последнем варианте, — я подмигиваю, — никто ни о чём не узнает.
— Ого, Даня, — глаза девушки загораются. — Спасибо тебе, но как же я буду скрывать собственность от мамы?
— Скрывать не нужно, конечно, — киваю. — Просто, как я понимаю, ты ещё нескоро собираешься обратно в Москву. До этого времени ферма пусть побудет частично твоей, — бросаю взгляд на кольцо на её пальце. — А потом, кто знает, может, ты и род уже сменишь.
Щёки Насти вспыхивают от смущения.
— Мелиндо, — в кабинет заходит Лакомка. Альва бросает быстрый взгляд на румяную Настю. — Булграмм говорит, что к воротам подошёл гонец от урсаров.
— Уже? — задумчиво спрашиваю. — А от кого именно? В Буром племени ведь сейчас раздор. Полно самозванных вождей.
— От некой Береники.
О, так это та же «медведица» с молотом, мужа-вождя которой я и устранил.
— Бывшая жена вождя Гризлая? — приподнимаю бровь. — Впрочем, ей тоже же нужно как-то барахтаться.
— Ты не выглядишь удивленным тем, что враги шлют тебе гонцов, — замечает Лакомка.
— Просто это вполне логичный поступок, — поясняю. — Сейчас вожди-урсары грызутся между собой. Соответственно они ищут военной поддержки где угодно, даже у старых врагов. А гонца надо бы принять, — я сосредотачиваюсь. — Сейчас ментально позову стражу. Настя, ты могла бы оставить нас?
— Что⁈ Оставить…? Ой, да, конечно, — пролепетав, барышня спешит в коридор, потирая кольцо на пальце.
Альва бросает на меня лукавый взгляд.
— Мелиндо, признавайся, что ты такого наговорил Настеньке, что ее лицо стало цвета малинового варенья?
— Да всего лишь сказал, что она не вечно будет Горнорудовой, — пожимаю плечами, и Лакомка звонко смеется.
— Звучит как намек на будущее предложение.
Подколы альвы прерывает зашедший в сопровождении дружинников гонец-урсар. Еще и Светка увязывается откуда-то и тоже залетает в кабинет. Я выслушиваю «медведя». Как и думал, Береника просит боевые артефакты для борьбы за место вождя. В ответ она обещает никогда больше не вторгаться в Тавиринию, а также предоставить мне за помощь тонну пушнины и мяса. Мясо — это хорошо, конечно, но есть одно «но».
— А Береника случайно не желает отомстить за Гризлая? — задаю интересующий вопрос, пристально глядя на гонца.
— Нет, — твердо отвечает урсар. — Госпожа никогда не питала к бывшему вождю сильных чувств, у них нет общих детей, да и вообще ходят слухи, что перед смертью Гризлай изменял госпоже с какой-то наложницей.
Мда, прости, мужик, что тебя незаслуженно запомнили как изменщика.
— Хорошо, — отвечаю, подумав. — Береника получит ящик взрыв-артефактов и ящик защитных зеркал. Это вся помощь от Тавиринии.
Я замечаю, как Светка округляет глаза.
— Очень щедро, конунг, — гонец склоняет голову. — Береника сдержит слово и никогда больше не вступит в Тавиринию со злыми намерениями.
Едва урсар покидает кабинет, как Светка сразу восклицает:
— Даня, а почему ты помог этим косолопым? Они же сволочи, да и вообще шавки тех ликанов, которые еще больше сволочи.
Лакомка с милой улыбкой усаживается на свободный стул и, небрежно закинув ногу на ногу, предоставляет мне ответить, хотя, конечно, всё поняла.
— Потому что, Свет, нам не выгоден разделённый сосед без единой централизованной власти, — отвечаю. — Разобщённые банды «медведей» будут бесстрашно нарушать границу и грабить наши деревни, а кому это нужно? Лично мне — нет. Поэтому лучше помочь одной из сторон, но с условием, что они больше не будут нас беспокоить. Тогда в случае нарушения границ будет ясно, с кого спрашивать.
— С нового единого вождя?
— Именно.
— Ну а если «медведи» снова соберут орду и попрут на нас? — задает резонный вопрос блондинка.
— Тогда я снова убью вождя, племя снова разделится и междоусобица начнется заново, — пожимаю плечами. — Но не думаю, что Береника пойдет против меня. Особенно после того, как я выскочил в центре ее лагеря словно черт из табакерки.
Разве что «медведица» решится из чувства мести, но гонец уверял, что она не любила вождя. Ладно, зачем гадать? Поглядим, да и всё. Проблемы нужно решать по мере поступления.
Загрузил блондинку я знатно. Светка уходит вся в задумчивости, а я бросаю Лакомке: