— У меня есть глушилка, — бурчит Размысл, доставая из кармана какую-то металлическую побрякушку. — Но на неё големы, видимо, наплевали.
Ну да, потому что любой артефакт, даже глушилка, всё равно выделяет немного энергии. А вот голодный Жора — это настоящая панацея. Хитрая жаба буквально «съедает» энергию вокруг, замыкая каналы.
«Ква…» — негромко звучит в моей голове довольный голос жабуна.
— Может, у тебя артефакт просто бракованный? — задумываюсь вслух, усмехнувшись. — Ладно, так куда мне дальше? Вперед, да?
— Где-то в глубине должен быть пульт управления, — повторяется Размысл. — Я не знаю подробностей, Провидения не точны.
Угу-угу. Либо ты на самом деле так себе Провидец, либо тоже врешь. Ну сейчас и узнаем. Я поворачиваюсь к застрявшим Организаторам спиной и уверенно шагаю вглубь склепа, навстречу давящей тьме.
Глава 9
«Лубянка», Москва
Владислав, как всегда, занят своей нередко грязной, но абсолютно необходимой работой на благо Отечества. Высокие окна кабинета пропускают серый московский свет, отбрасывая длинные тени на стопки документов, аккуратно разложенных перед ним. В воздухе витает запах старой бумаги и свежезаваренного чая.
— Итак, что у нас на границе с финнами? — спрашивает он, не отрывая взгляда от очередного донесения.
— Ваше Величество, на севере всё спокойно, — докладывает адъютант, подавая несколько листов. — Финские вылазки успешно отбиваются вассалами графа Вещего-Филинова. По последним донесениям, особенно отличился некий дворянин Чернобус, вассал графа Данилы Вещего-Филинова. Он отбил больше десяти вылазок.
— Чернобус? — Владислав слегка приподнимает бровь. — Это что, кличка?
— Возможно, позывной. Личность данного дворянина пока остаётся неизвестной.
Владислав берёт документы, прикреплённые к делу. Среди них целая куча фотороботов Чернобуса и свидетельских показаний от жителей финских деревень, недавно перешедших под контроль Царства, а также других очевидцев. Красный Влад быстро пробегается взглядом по изображениям.
На каждом фотороботе — ворона. То гордо восседающая на ветке, то величественно парящая в небе. Однако на некоторых изображениях птица запечатлена в, скажем так, далеко не самых благородных позах.
— Это что, шутка такая? — хмурится Владислав, поднимая взгляд на адъютанта. — Везде одна и та же ворона. Местами…кхм… срущая?
— Нет, Ваше Величество, это не шутка, — серьёзно отвечает помощник. — Возможно, Чернобус оборотень.
Владислав откидывается на спинку кресла, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику.
— Оборотень-ворон? Ну, Данила, Данила… Мало того что сам юноша необычный, так еще и таких странных персон вокруг себя собираешь, — он медленно поднимается и направляется к окну, за которым открывается величественный вид на закатную Москву. Багровые отблески солнца играют на крышах старых зданий. — На предстоящем балу у графа Вещего-Филинова я хочу видеть этого Чернобуса. Из всех его вассалов он интересует меня больше всего.
— Передать приглашение графу? — уточняет адъютант, чуть склонив голову.
— Да, и убедись, что Чернобус прибудет, — кивает Владислав, задумчиво глядя на горизонт. — Хочу пожать руку тому, кто так успешно защищает наши границы. И заодно посмотреть, что это за загадочный дворянин.
Адъютант почтительно склоняется, затем быстро покидает кабинет.
Я осторожно спускаюсь по скрипучим каменным ступеням древнего склепа. Воздух здесь тяжёлый, прохладный, пропитанный запахом плесени и чего-то ещё — возможно, старых заклинаний или давно забытой магии. По бокам тянутся ряды железных решёток, за которыми виднеются скелеты — бывшие пленники Обители Мучения. Их пустые глазницы словно следят за каждым моим шагом.
— Какое гостеприимное место, — усмехаюсь, продолжая путь.
Тусклый свет моего фаербола отбрасывает дрожащие тени на стены, создавая причудливые узоры. Конечно, я отлично вижу в темноте, но какой-нибудь притаившейся в темном углу твари это знать вовсе необязательно.
В глубине склепа я, похоже, нахожу то, что искал. На каменном постаменте покоится жезл, и его навершие — самый настоящий череп демона. Четыре глазницы пусты, но от костяшки исходит ощутимая аура Астрала.
Протягиваю руку, собираясь взять артефакт.
— Чувствую демона, но вижу смертного, — внезапно раздаётся хриплый голос. Череп оживает, в глазницах загорается тусклый красный свет.
Я не отдёргиваю руку, а спокойно беру жезл и осматриваю его со всех сторон.
— Эффектное появление, чертяга.
— Ты пахнешь Бехемой, но не он… — роняет Демон, заточенный в жезле.
— От Бехемы остались лишь запах, когти, рога и копыта, — отвечаю спокойно.
Череп усмехается, его клыки скалятся в злобной ухмылке.
— Поглотил, значит. Сбывается Провидение.
— Какое провидение? — интересуюсь, проводя пальцем по зазубрине на железной рукояти.
— Тот, кто поглотит демона хитрости, станет Аватаром, — произносит он, его голос эхом разносится по склепу.
Знакомое словцо. Значит, и этот туда же. Но можно попытаться развязать черепушке язык.
— Да? А чьим, конкретно, Аватаром? — лениво спрашиваю, изображая скуку, словно обсуждаю погоду, а не древние пророчества.
Но тут ощущаю, как моя рука вдруг прилипает к жезлу. Попробовал отдёрнуть — никуда она не делась. Словно невидимые цепи обхватили запястье, намертво зафиксировав.
— Ловушку, значит, устроил? — уточняю с равнодушием, хотя внутри уже закипает раздражение.
— Я высосу твою силу! — череп хохочет, его смех звучит зловеще и злорадно, как в детских мультфильмах. — И тогда, возможно, Провидение не сбудется.
Тревога шевелится где-то внутри. Нет, не моя — у меня-то всё под контролем. Это Жора заволновался, засуетился в уголке сознания, почувствовав, что кто-то покушается на его святое — запасы маны.
«Успокойся, бородавочник», — хмыкаю про себя. — «Ничего эта костяшка не получит».
Череп продолжает:
— Ты недооценил меня, смертный. Я страж этого жезла и не позволю тебе забрать его.
— Посмотрим, — усмехаюсь.
Обычная магия здесь не поможет. Нежить не подчиняется мне напрямую, телепатия тут бессильна, но на такие случаи у меня есть один вечно недовольный дроу.
«Ну, Наггер, погнали».
«Я тебе не джин из бутылки, смертный» — как всегда ворчит легионер, но послушно выполняет задание. У нас с остроухим уговор, и он сам заинтересован когда-нибудь обрести новое тело и вторую жизнь.
По телу пробегает ледяная дрожь, как холодный ветер по спине, и энергия некротики начинает собираться в моей ладони, всё ещё прилипшей к жезлу.
— Что ты делаешь⁈ — взвизгивает череп, его глазницы вспыхивают огненным светом, почти обжигая меня злобой.
— Просто делюсь силой, — отвечаю с улыбкой, направляя поток некротической энергии вверх по жезлу.
Череп вздрагивает, его ухмылка мгновенно сменяется гримасой боли.
— Нет! Прекрати! — вопит он, тщетно пытаясь сопротивляться.
— Поздно, дружок, — шепчу, усиливая напор. — Сам же хотел устроить ловушку. Так что, прошу, наслаждайся её результатами.
Тонкие трещины начинают ползти по поверхности черепа, его глаза тускнеют, голос с каждым моментом звучит слабее.
— Ты… ты… точная копия коварного Бехема…
— О, нет. Бехема по сравнению со мной — белый пушистик, — произношу с невинной улыбкой.
С последним всплеском энергии череп окончательно гаснет, превращаясь в безжизненную кость. Моя рука освобождается, и я сканирую жезл. Энергия в нём осталась, а вот чужая воля испарилась, словно её и не было.
— Фух, — выдыхаю, отступая на шаг. — Теперь можно и Организаторв спасти. Ну или наоборот.
Оглядываюсь вокруг. Склеп вновь погружается в тишину, только шепот ветра да тихий скрежет где-то вдалеке.
Возвращаюсь по тому же пути, мимо решёток и скелетов. Тени больше не кажутся такими зловещими, хотя место всё равно неприятное.
Поднявшись наверх, нахожу Лиана и Размысла, всё ещё в кольце големов. Организаторы смотрят на меня с огромным удивление.
— Не скучали? — подхожу ближе к каменным истуканам.
— Ты нашел пульт? Освободи нас уже, конунг, — просит Лиан, его глаза полны ожидания.
Я не спешу.
— Прежде чем я это сделаю, нам нужно кое-что обсудить, — усмехаюсь.
— Что ещё за игры⁈ — хмурится Размысл.
— Ратвер говорил, что кто-то из вас устроил ловушку с големами, — начинаю я, глядя им в глаза. — Он упоминал, что либо ты, Лиан, либо ты, Размысл, подарили Золотого Дракона орнитантам. Что скажете?
Оба выглядят шокированными. Причем явно не самой новостью, а тем, что я умудрился всё это раскопать.
— Плохой малыш, — удрученно качаю я головой, посмотрев на турбо-пупса. — И не стыдно тебе?
— Я? — Лиан широко раскрывает глаза. — У меня, правда, было яйцо Золотого Дракона, но я передал его Размыслу. Помнишь? — оглядывается малой на телепата. — Это ты потом подкинул его орнитантам.
— Что? — возмущённо выпучивает глаза Размысл. — Не гони на меня, карапуз! Я отдал яйцо Портаклу! Вернее, обменял… на кое-что.
— Портакл тоже замешан? — искренне удивляется Лиан. — Я думал, это ты помогал орнитантам.
— Да на кой мне сдались эти пернатые! — отмахивается Размысл. — Это всё Портакл!
Ну, охренеть контора у них! Похоже, что большинство Организаторов так или иначе поучаствовали нарушении эксперимента. И выходит, что Ратвер не такой уж и шулер — по крайней мере, не единственный. Лиан и Размысл как минимум знали, что орнитанты незаконно завладели Золотым. Забавно.
— Значит, Портакл мухлевал? — произношу я, подводя итоги. — И что, выходит, он прекрасно осведомлён, что вы — очевидно, единственные свидетели его махинаций — сейчас находитесь вдвоём в заброшенном склепе?
Лиан бледнеет.
— Конунг, не думаешь ли ты…
Вдруг воздух вокруг начинает дрожать, появляется странное свечение. Открывается портал, и оттуда начинают вываливаться сотни яростных существ. С трудом вспомин