— Да ты что? — она приподнимает бровь. — И что бы ты делал, если бы Филинов не остановил этого монстра? Настя и я — обе бы лежали в гробу рядом с тобой, если б не его вмешательство.
Павел морщится от стыда. Жанна своими пси-волнами сделала из него сильнейшего кровника и друида, а он проиграл какому-то жуку. А Филинов, долбаный щенок, вот нет. Да что за хрень? Где справедливость?
— Павлуша, хочешь я заставлю тебя полюбить графа Данилу как родного? —неожиданно мурлычет Жанна, коснувшись длинными ухоженными пальцами подбородка барона. — Один лишь ментальный тычок…
Он вздрагивает:
— Я… я согласен.
— Умница, Павлуша. Очень разумный выбор, — Жанна выпрямляется и даёт ему пространство для дыхания. — И не смей больше устраивать эти сцены перед Настей.
Баронесса разворачивается на каблуках и исчезает за дверью. Побледневший Павел смотрит в окно. Настя, кажется, только что заметила его взгляд и помахала рукой с лёгкой улыбкой на лице.
«Моя девочка… — думает он. — И ты тоже свяжешься с телепатом, как и твой отец……»
Открываю глаза и обнаруживаю себя в разрушенном кабинете Фирсова. Вокруг царит хаос: книги разбросаны по полу, мебель перевёрнута, стены покрыты трещинами и копотью. Сквозь разбитое окно пробивается холодный ветер, шевеля остатки портьер.
— Когда успели сделать ремонт? — бормочу, пытаясь подняться. Чувствую лёгкое головокружение и ноющую боль в руках. Взгляд падает на обугленные остатки коробки Капкана на полу
— Ой, это я что ли? — удивляюсь, разглядывая обгоревшие пальцы. — Бесчлин, лечи давай.
Кожа мгновенно восстанавливается, когти отрастают, и через секунду кисти снова выглядят идеально. Словно только что из маникюрного салона.
Внезапно дверь с грохотом распахивается, и в комнату вваливается… рыцарь Короля Артура. Шучу. Это Фирсов. На нём массивный железный доспех, исписанный рунами, с высоким плюмажем на шлеме. Из-под забрала доносится взволнованный голос:
— Филинов! Ты очнулся⁈
— Это что за маскарад⁈ — выпаливаю я. Доспех явно антипсиоинический. Прикольно. У телепатов ведь нет стихийных доспехов, так вот Фирсов, похоже, себе придумал неуклюжую замену.
— Филинов! Ты… ты что натворил⁈ — вопит он, срываясь на фальцет. В доспехе он кажется нелепым и тяжёлым, но это не мешает ему метаться по кабинету и судорожно ощупывать разорённое помещение. — Мой кабинет! А-а-а-а! Моя коллекция! Ты представляешь, сколько времени я собирал эти вещи⁈ Как ты вообще умудрился материализовать Астрал⁈ Я о таком только слышал!
— Случайно, —я переступаю острые осколки от серванта.
— Мой стол… Мои картины… Мой Капкан… — его голос срывается на крик. — Знаешь, сколько лет я его делал⁈
— Сочувствую, конечно, — вздыхаю. — Но пришлось. Я там Демона убивал…
— Демон⁈ Никакого Демона не могло быть! — Фирсов хватается за шлем. — Это было Провидение! Оно показало тебе твое будущее, а ты принялся колотить его псионикой!
— Ну, если бы это будущее выглядело посимпатичнее, я бы его пожалел, — пожимаю плечами. — То есть тот Демон…
— Всего лишь тень Провидения, слепок, — перебивает он. — А ты обрушил на него Астрал!
— Ну, предупреждать надо было, — хмыкаю. — Что вы не дали инструкцию?
Фирсов бросает на меня испепеляющий взгляд.
— Ты всегда, если видишь что-то непонятное, сначала бьёшь, потом думаешь? Кто тебя этому научил?
— Вы…
Он закатывает глаза.
— Да уж… Но ловушку-то я прошел? Прошел! — расплываюсь в самодовольной ухмылке. — Так что, идем к Кате, как и договаривались?
Фирсов ещё немного постоял, уныло вздыхая над разгромленным интерьером и своей развороченной коллекцией. Затем, глухо громыхая доспехами, двинулся к выходу, поплёлся в сторону коридора. Я, разумеется, потянулся следом.
Коридор оказался пустым. Слуги, как по команде, разбежались, попрятавшись по углам.
— Почему так тихо? — спрашиваю, оглядываясь по сторонам.
— Эхо твоего «подвига», — бурчит он, не оборачиваясь. — Мне пришлось эвакуировать всю прислугу.
Мы спускаемся по узкой винтовой лестнице, ведущей в подвал. Запах сырости и старых камней усиливается с каждым шагом. Внизу, за массивной деревянной дверью, скрывается бункер.
Фирсов открывает дверь, и мы входим в просторное помещение, освещённое мягким светом. В центре комнаты, на резной скамье, сидит Катя. Она читает книгу, но, услышав наш приход, поднимает глаза.
— Выходи, — говорит Фирсов, останавливаясь у входа.
Катя встаёт, аккуратно закрывая книгу. Её глаза встречаются с моими, в них отражается лёгкое удивление.
— Данила Степанович? — произносит она, делая шаг вперёд.
Фирсов открывает забрало шлема.
— Не буду ходить вокруг да около, — начинает он, его голос звучит тяжело. — Филиновы — твоя родня. Твой настоящий отец из их рода.
Катя застыла и моргает раз-другой.
— А разве мой папа не космонавт, который улетел далеко?
— Нет, он был телепат из Филиновых. Тот ещё отморозок, бабник и кровожадный сукин сын, — произносит ликвидатор без обиняков. — Ты унаследовала Рой Филиновых, а не наше Провидение.
Катя опускает глаза, нервно теребя край платья.
— Значит, я должна уйти из Фирсовых?
— Думай сама, хочешь ли ты к Филиновым, — продолжает Фирсов. — Данила готов тебя забрать и научить управлять Роем. Но только если ты войдёшь в его род.
Грохоча доспехами, он покидает помещение. Катя провожает деда офигевшими глазами, а потом медленно переводит свой очумелый взгляд на меня.
А я, расплывшись в широкой ухмылке, весело машу ей рукой:
— Привет, сестрёнка!
Возвращаюсь в усадьбу, солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в тёплые оттенки оранжевого и розового. Как только переступаю порог, ко мне навстречу выбегают мои жёны. Светка, как всегда, впереди всех, её голубые глаза сияют от беспокойство.
— Даня! — восклицает она, зачем-то кидаясь мне на шею. — Срочные новости! Только что сообщили!
— Э, убавь пыл! Что случилось? — отстраняюсь, глядя в её взволнованное лицо.
Она оборачивается к остальным, затем снова смотрит на меня.
— В Будовске на мою родню, Соколовых, пытались напасть другие рода — из Перми, — быстро говорит она. — Но Енеревы и Калыйр пришли на выручку и отбили атаку.
Я сжимаю челюсти, ощущая, как внутри закипает гнев. Этот Ермолай совсем охренел? Нападать на родственников моей жены? Мало тебе уисосиков, скотина? Раз мало, получишь добавки.
Лакомка подходит ближе.
— Похоже, князь Великопермский решил действовать открыто, — тихо добавляет она.
Я лишь фыркаю в ответ.
— Похоже, ему захотелось устроить себе экскурсию на кладбище.
Выуживаю из кармана артефакт связи. Лёгкое прикосновение пальцев, несколько символов — и вот, устанавливаю код связи с Гришей Калыйром.
— Привет, Гриша, — произношу с ухмылкой, как только кристалл оживает его знакомым голосом. — Спасибо за помощь с Соколовыми.
С другого конца доносится его залихватский смех:
— Да брось, Даня! Мы же друзья. Кстати, у твоих родственников отличные громобои! Я бы и себе такие прикупил. Продашь?
Я невольно улыбаюсь, покачав головой.
— Продам по дружеской цене. Всё равно трофеев у меня завались.
Он снова смеётся, словно я рассказал самую смешную шутку на свете.
— Отлично! — его голос звенит весёлым одобрением.
После окончания разговора я убираю артефакт и оборачиваюсь к жёнам.
— Мне нужно срочно съездить к Великопермскому в его вторую резиденцию, — сообщаю, глядя в глаза Лакомке.
Она кивает понимающе, точеное лицо серьезно.
— Может, стоит донести Владиславу Владимировичу?
— Стоит и донесу, — киваю. — После того, как наведаюсь к Его Сиятельству князю Перми.
Уже через двадцать минут мой лимузин мягко катится по узкой дорожке резиденции Великопермского. Колёса громко шуршат по гравию.
Вторую княжескую усадьбу стерегут, как царскую сокровищницу: охранники стоят на каждом углу, патрули курсируют с оружием наготове, прожекторы сканируют прилегающую территорию, а глаза бойцов цепляются за каждую мелочь. Заметно, что Адские ёжики всё-таки поднапрягли князя.
Выхожу из машины в облике сутулого старика — сгорбленная спина, уставшие глаза, глубокие морщины. Глаза патрульных скользят по мне равнодушно: ну, что возьмёшь со сморщенного старикашки? Хе. Хома-легионер, красавчик, постарался, как всегда.
Меня встречает невысокий лысый дворянин в дорогом костюме. Вассал. Не сам князь Великопермский, а всего лишь его прислужник. Сам «княже» говорит не хочет? А зря, зря. Ведёт меня по коридорам, сверкающим полированной плиткой и позолоченными рамами картин, к кабинету с массивной дверью. Открывает, небрежно машет рукой.
Кабинет вассала — что твой дворец: мебель из красного дерева, плотные шторы, запах дорогого табака. Даже уборная своя за дверью. Сам он — рыхлый, жирный, с самодовольной усмешкой на лице — усаживается за стол, едва не проломив его своими складками.
— Ты кто такой, старый пердун? — лениво бросает он, презрительно оглядывая меня с головы до ног.
— Фома Фомичев, — хриплю я, легко поклонившись. — Переговорщик от Вещих-Филиновых.
— Филинов не уважает князя, — усмешка на его лице становится шире. — Думает, может присылать всякий сброд. Ты что, правда считаешь, что чего-то стоишь?
— О да, — отвечаю я, сложив руки за спиной. — Я доверенное лицо, даже больше: подметаю двор у Филиновых.
— Р-р-р, дворника⁈ — у него глаза на лоб лезут. — Он прислал чёртового дворника⁈
— Это очень важная работа, — вздыхаю я, всем видом показывая смирение. — А еще иногда я заменяю садовника.
— Да пошёл ты, старый хрыч! — орёт он, подскакивая. Брюхо его трясётся, как желе, и в ту же секунду его кулак обрушивается мне в живот. Я согнусь, изображая страдание, хватаюсь за бока, корчась и застонав:
— Пожалуйста… я всего лишь…я же не виноват, что мне барин велел прийти…