В Ливии на трапе нас встречает полковник Муров с позывным Мур. Высокий, жилистый, судя по каналам – оборотень. А судя по кличке – превращается он в кого-то из семейства кошачьих. Быстрый взгляд на меня, затем на Светку и Настю – и уже ясно: наше появление ему не слишком по душе.
– Наслышан о вас, Ваше Сиятельство, – произносит он с заметным налётом недовольства.
Слова «наслышан» звучат так, будто он больше читал доклады о проблемах, чем о победах. Не успеваю ответить, как он продолжает:
– Сразу расставлю точки над «и». Мне нужны ваши вороны. Но вы сами в операции участия принимать не обязаны.
Светка тут же возмущённо встревает:
– Как это «не обязаны»? Мы же здесь для этого! Точнее меня муж именно для этого взял с собой!
Мур, едва заметно качнув головой, отвечает:
– Сударыня, я бы предпочёл, чтобы вы держались в стороне.
Я приподнимаю бровь:
– Неужели? Странно, Владислав Владимирович, когда мы обсуждали эту операцию, говорил совсем другое.
Полковник сразу поправляет:
– Владислав Владимирович руководит Охранкой, а не армией. Его помощь бесценна, но решения здесь принимаю я.
Так-так-так… а как же тогда моя замена бальных торжеств? Хотя в принципе мне по барабану. Сами же отказываются от моего содействия. Я, скрестив руки на груди, уточняю:
– А можете пояснить? Конечно, обязанности лично вступать в бой у нас нет. Но почему вы так настаиваете на нашем «воздержании»? Напомню, моя жена – Мастер второго ранга, а невеста – практически Высший оборотень. Про себя я вообще молчу, – я киваю на сканера за спиной полковника. – Ваши люди прекрасно видя мой ранг.
Полковник морщится будто уязвленный:
– Откуда вы знаете, что лейтенант Скобля – сканер?.. Ладно, не об этом речь. Ваше Сиятельство, вы, конечно, сильны. Очень сильны. Но опыт у вас, Ваше Сиятельство, скажем так, не так уж велик.
Я криво усмехаюсь:
– Мне, наверное, стоило прилететь увешанным Георгиевскими крестами и орденами всех мастей, чтобы убедить вас в своём опыте?
Полковник Мур морщится, но, к его чести, быстро отвечает:
– Я не хотел выразиться именно так. Однако наши подразделения не слажены с вашими. Я считаю, что совместное участие в бою может больше навредить, чем помочь.
Я спокойно пожимаю плечами:
– Как скажете, полковник. Вы здесь командуете.
Мур кивает, явно довольный отсутствием споров:
– Тогда прошу вас в машину…
– Спасибо, но у нас есть свои, – перебиваю его, кивнув в сторону нашего «Кондора», из зева которого в этот момент выезжают бронированные машины и грузовик с клетками для ворон.
Полковник, задержав взгляд на наших машинах, приподнимает брови. Его впечатление от нашего транспорта скрыть трудно:
– Как вам будет угодно, – сухо роняет он, разворачиваясь на каблуках и направляясь к своему джипу.
Как только мы усаживаемся в наш бронемобиль, Светка тут же начинает ворчать, кипя от возмущения:
– Даня, ну как мы это просто спустим? Нас назвали неопытными! Нас! После всего, что мы сделали! Мы же команда, мы элита – дворянская элита!
Я только усмехаюсь, перекидывая взгляд на Настю, которая явно с трудом сдерживает смех:
– Свет, вот когда мне понадобится, полковник Мур сам увидит, кто здесь элита. А пока расслабься и наслаждайся поездкой.
Светка сердито надувает губы, но замолкает, укладывая руки на колени с таким видом, будто не готова мириться с ролью безучастной гости.
После прибытия на военную базу нас размещают в двухкомнатном апартаменте. Настя, как невеста, получает отдельную комнату, а Света селится вместе со мной. Блондинка критически осматривает кровать, легонько присев на неё, затем несколько раз нажимает ладонью на матрас, проверяя, не скрипит ли. А то в соседней комнате находится невинная невеста, и волновать её точно не хотелось. Убедившись, что всё в порядке, блондинка удовлетворённо кивает, словно подтверждая: «Сойдёт».
Однако насладиться отдыхом нам не удаётся – вскоре нас приглашают на собрание военных.
Я предполагаю, что будет что-то серьёзное: планёрка, стратегическое обсуждение, ну или хотя бы вводный инструктаж. Но на деле оказываемся в комнате, больше похожей на офицерский клуб. Здесь читают газеты, обсуждают что-то с явным налётом политики, играют в карты. Атмосфера расслабленная, слишком расслабленная для тех, кто готовится к операции.
Многие офицеры украдкой бросают взгляды на Свету и Настю, что вполне ожидаемо, хотя среди военных женщин тоже немало – от суровых до весьма эффектных. Один из офицеров, заметив нас, тут же подскакивает, широко улыбается и почтительно здоровается, адресуя комплименты и мне, и моим спутницам.
– Ваше сиятельство, госпожи! Не хотите ли выпить или, может, сыграть партию в карты? – предлагает он с восторженной услужливостью.
Я легко отказываюсь:
– Благодарю, но не сейчас. Лучше подскажите, будет ли совещание по операции в каньоне?
Офицер немного тушуется, но отвечает:
– Совещание уже провёл полковник Мур.
В этот момент Светка в мысленной речи возмущается, сохраняя внешне невозмутимое выражение лица:
– Без нас? Ему нужны наши вороны, а проявить хоть каплю уважения он не считает нужным?
Я отвечаю горячей благоверной:
– Свет, не кипятись. Мура понять можно. Я приехал не просто с воронами, а также с поразитльными воительницами. Вот ему и неймётся своё ЧСВ почесать.
Настя беззвучно смеется, а Светка слегка улыбается, но в её взгляде ещё горит искра негодования.
Долго задерживаться в клубе нам всё равно не приходится. Через пару часов поступает приказ о начале операции.
Наша группа вместе с Муром и его людьми выезжает к скалистому каньону. Место внушительное: огромный каньон с крутыми утёсами, на дне хаотично разбросаны скалы. Причём скалы здесь необычные – в форме столбов, будто остатки гигантских колонн. Проезд через каньон единственный, а на противоположной стороне – база повстанцев.
Полковник Мур, сосредоточенный и напряжённый, обращается ко мне:
– Ваше сиятельство, вы готовы задействовать ваших ворон?
В этот момент Светка отправляет мне и Насте мысленный комментарий:
– А вот теперь мы понадобились этому зануде.
Я, не обращая внимания на мысленные комментарии Светы, спокойно отвечаю полковнику:
– Конечно, нет, полковник.
Мур аж всю свою спесь потерял, его глаза округляются:
– Как это нет, Ваше Сиятельство?!
Я пожимаю плечами, изображая лёгкое недоумение:
– По странному стечению обстоятельств меня, как вы помните, не пригласили на совещание. А значит, я не в курсе ни целей операции, ни критериев их идентификации, ни каких-либо опознавательных знаков. Вороны, как вы понимаете, тоже не телепаты. Им нужно было заранее задать параметры.
Светка в моей голове тут же ехидно шепчет:
– Так его, Даня! Пусть знает, как выпендриваться перед графом и графинями!
Она едва не ржет в голос. Глянув на блондинку, Мур всплескивает руками:
– Ваше Сиятельство, прошу прощения за недоразумение! Цели – это все люди в каньоне! Наших там нет!
Я спокойно киваю:
– Всё равно. Птицам нужна была заранее запрограммированная закладка. Проверенная, правильно настроенная, чтобы они, не дай бог, случайно не «облегчились» прямо над нашими головами.
Мур, нахмурившись, переспрашивает:
– Облегчились?
Да ладно! Он что, правда, не в курсе?
– Вы знаете, как именно работают их ледяные атаки?
Мур заметно смущается, его лицо принимает виноватое выражение. Всё ясно. Похоже, нюансов работы с вороньей артиллерией он даже не удосужился изучить.
Мур хмурится, потом, видимо, пытается включить логику:
– Но вы же Грандмастер! Может, есть способ как-то это исправить?
Я делаю вид, что задумался, а потом снисходительно отвечаю:
– Ну, если только под вашу ответственность.
Полковник заметно бледнеет, понимая, что теперь ему придётся выбирать: либо сворачивать операцию, либо принять риски. Я делаю равнодушное лицо, наблюдая за его метаниями. Риски на самом деле минимальны. Чернобус и его стая – умные птицы, они прекрасно понимают, кого трогать не стоит. А уж сам Чернобус и вовсе разумен. Мне совершенно не обязательно их программировать.
Но Муру этого знать не обязательно. Немного нервов ему явно не повредит. В будущем будет полезно. А то он даже не знает азов работы с запрограммированными зверями. В любом деле главное – отличная подготовка.
– Я беру всю ответственность на себя, – вздыхает Мур.
– Договорились, – киваю.
Слегка прикрыв глаза, я даю ментальную команду воронам в грузовике. Без суеты они самостоятельно открывают дверцы клеток и поднимаются в небо, образуя над каньоном плотную чёрную тучу.
С помощью артефакта удалённой телепатии я подключаюсь к зрению Чернобуса. Его острое восприятие позволяет мне отлично видеть каньон. Через телепатический канал я фиксирую сознания повстанцев, прячущихся среди скал, и направляю воронов точно в их укрытия.
– Начинаем, – спокойно отдаю команду, и вороны, как единое целое, синхронно приступают к атаке.
Они поочерёдно выпускают ледяные залпы, действуя с хирургической точностью. Морозные вспышки проносятся по вражеским позициям, постепенно лишая повстанцев не только укрытий, но и всякой возможности на сопротивление. У повстанцев нет дотов, только шатры и шалаши. Идеальная мишень для ворон, Скалы остаются на месте, будто ничего и не произошло, а вот для врагов шансы что-либо предпринять стремительно тают.
Когда операция практически завершена, я вновь подключаюсь к артефакту, чтобы осмотреть местность через зрение воронов. Среди обмороженных тел замечаю несколько раненых, которые каким-то чудом смогли укрыться от основного удара.
– Всё сделано, полковник, – сообщаю Муру. – Но на вашем месте я бы подождал, пока раненые не умрут или не отступят. Мало ли, какие сюрпризы они могут подготовить.
Мур мрачно отвечает, с явной ноткой напряжения в голосе: