— Портальщики не могут перемещаться сами на огромные расстояния, понимаешь? Мы только других телепортируем. Для этого нужны стелы — такие себе рубки управления. А портальные камни —это инструменты наведения портальной энергии. Так что не думай, будто всё так просто.
— Ладно, перемести меня в Невский замок. Как портальный камень используй «алконоста».
— В Невский⁈ — фыркает он. — Да уж, развлечение для занятых. Но ладно.
Жду пока он выйдет во двор, где стоит стела. Там он начинает настройку линий, которая отзывается в статуэтке алконоста. Воздух вокруг начинает густеть, лёгкая вибрация отзывается в гранях при касании. Статуэтка теплеет в моих рука, наполняясь магическим потоком. Энергия закручивается внутри камня, накапливаясь, словно ждёт сигнала для рывка.
Мой взгляд цепляется за энерголинии на камне. Их свет переливается, выстраивая сложную, почти гипнотическую паутину. И тут меня словно молния прошивает.
— Подожди! — останавливаю Портакла. — Не продолжай. Кажется, я понял, как это работает.
— Не смеши мои подковы, — с сарказмом произносит он. — Это тебе не игрушки, а сложнейшее портальное искусство. Телепатам такое не дано. На это уходят годы, а то и целая жизнь!
— Ну, на целую жизнь я не подписывался, — фыркаю и, прежде чем он успевает вмешаться, перехватываю управление.
Перенастраиваю линии. Пальцы будто сами знают, что делать. Секунда — и энергия вырывается вспышкой. Мир вокруг расплывается, меня затягивает в магический вихрь.
Когда картинка проясняется, я стою перед Портаклом… но уже во дворе Невского замка.
Глаза Высшего портальщика хлопают быстрее, чем крылья испуганного голубя.
— Как ты тут оказался⁈
Я ухмыляюсь, скрещивая руки на груди.
— Ну, знаешь, просто решил освоить это «сложное искусство» немного быстрее, чем отпущенный мне срок жизни.
Портакл с изумлением чешет голову.
— Ты перехватил мои настройки? Но это же тончайшая энергия…
— Да, но у меня пальцы пианиста, — отзываюсь я с сарказмом, не скрывая довольную ухмылку. На самом деле, его предварительная настройка мне сильно помогла, но кому об этом говорить? Для перемещения на гигантские расстояния действительно нужна стела. Портакл перекинул коридор, а я его уже настроил как надо.
— Как это возможно…. — до Портакла, похоже, никак не дойдет как мне удалась тонкая манипуляция энергии. Хе, я и не такое воротил.
Покинув озадаченного портальщика, я оглядываю двор замка. Морозный воздух пропитан свежестью. Мимо меня на шести лапках пробегает Шепучка, оглядываясь, видимо, в поисках любимого Рюсы. Едва успеваю проследить за ней взглядом, как из ближайшей стены возникает Змейка.
— Мазака, коффе? — спрашивает она, протягивая мне чашку с гордо поднятой головой, как будто держит кубок чемпионов.
— О спасибо, Змейка, — угощаюсь горячим экспрессо.
— Матььь выводка, фака, — ворчит она, прежде чем исчезнуть в сторону своего того самого выводка.
Что ж, ладно, дома хорошо, но займемся делами. Заглядываю в кабинет к Студню. Гвардеец вскидывает брови при виде меня.
— Шеф, когда вы успели прилететь? А, понял… Портальный камень.
— Хорошо, что мой старший гвардеец такой сообразительный, — усмехаюсь, садясь за стол. — Где сейчас Фирсов?
— Он с группой «Тибет» скоро вернётся. На «Буране» устраняли новых големов за городом, — докладывает гвардеец.
Ого, значит, монахи предприняли новую атаку. Надо тогда проведать камрадов.
Два прыжка по три километра — и я оказываюсь на полигоне, куда как раз под гул моторов въезжает «Буран». Машина выглядит потрёпанной, словно побывала не в одном, а в трёх боях подряд, хотя, на первый взгляд, серьёзных повреждений удалось избежать. Только на боку виднеется свежая вмятина, да и пыль осела так, будто её только что вытянули из бури.
Из кабины медленно выбирается группа, во главе с Фирсовым. Их вид говорит сам за себя: уставшие, измотанные, но всё ещё стоящие на ногах.
— Это вы как так близко големов подпустили? Свихнулись? — офигеваю.
Фирсов тяжело вздыхает, протирая лицо рукой.
— Столкнулись с проблемой, Филин. Кислотный камень стал реже обновлять заряд. Из-за этого они подошли слишком близко.
Новость неприятная, но не критическая.
Запрыгиваю в «Буран», открываю отсек и внимательно осматриваю злополучный камень. Его поверхность потускнела, намекая, что ещё пара десятков таких боев — и он превратится в бесполезный кусок минерала. Проблема поправимая, но действовать нужно быстро.
Сосредоточившись, я направляю свою энергию на восстановление. Камень начинает откликаться, его структура словно оживает, но процесс идёт тяжело. Силы уходят быстрее, чем я успеваю об этом подумать. В голове мелькает: «Может, стоило сначала отдохнуть?»
Хорошо, что я заранее налепил на себя энерго пластыри. Без них из дома не выхожу. Пластыри поддерживают, но с каждой секундой ощущаю, как их запас истощается. Один за другим. До последнего. Наконец, камень начинает восстанавливаться, его сияние становится ярче.
Усталость накатывает волной, но я смотрю на результат и понимаю — всё под контролем.
— Нужно быстрее посадить кислотников за пушки, — бросаю я, едва переводя дыхание.
В этот момент рация «Бурана» оживает, вынося приговор моему спокойному вечеру.
— Новые големы приближаются.
Снаружи слышится недовольный вскрик Веера.
— Опять эти дебильные монахи!
Что ж, прокачусь с группой. Хочется понять, с какого перепуга монахи-геноманты идут насмерть. Вместе с группой я рассаживаемся по местам, ощущая под ногами вибрацию двигателя.
Машина несётся к месту появления големов, а заботливая Веер достает мне из мини-холодильника энергетический батончик для подпитки.
На место прибываем за пару минут. Пока «Буран» методично расстреливает големов, я замечаю их операторов. Взгляд цепляется за монахов, мелькающих вдалеке, как тени. Долго раздумывать не приходится. Мне нужен один из них. Захватить, допросить, узнать, почему Западная обитель вдруг так активизировалась.
— Покрывайте меня! — бросаю через плечо, открывая люк.
Воздух рвёт резкий порыв ветра, когда я прыгаю на землю. Приземляюсь чуть в стороне от обстрела големов, стараясь остаться незамеченным. Долго прятаться не приходится. Меня встречают трое. Монахи, облачённые в одинаковые серые одежды, мгновенно переходят в атаку.
— Вот и отлично, — шепчу я, активируя Голод Тьмы.
Тьма, как живое существо, вырывается вокруг меня, закручиваясь плотным черным облаком. Она пожирает всё, к чему прикасается. Двое монахов кричат, падая под её натиском, а третий, оставшийся за пределами магической техники, вместо того чтобы бежать, начинает орать визгливым, пронзительным голосом:
— Ты, глупый человек, мешаешь нам воплотить Великую идею в жизнь! — его голос дрожит, как и он сам, но в глазах фанатичный блеск.
Я усмехаюсь, невольно поражаясь их упёртой одержимости.
— Эта «великая идея» какая-то слишком кровавая, вам не кажется? — с насмешкой бросаю.
Его глаза вспыхивают ярче, словно моё замечание только подлило масла в огонь.
— Она стоит жизней всех живых существ! — выкрикивает он фанатично. Ну вот, думаю я, стараясь не рассмеяться. Классика жанра. Старый добрый апокалипсис, поданный под новым соусом.
— Раз так, давайте начнём с ваших, — парирую, делая шаг вперёд.
Снова выпускаю Голод Тьмы, и пространство вокруг наполняется густым, давящим мраком. Он не просто окутывает монахов — он буквально пережёвывает их, издавая зловещий скрежет. Сопротивление бесполезно: их крики быстро стихают, силы уходят, и один за другим они падают на землю, став безвольными марионетками.
В живых остаётся только один. Этот, видимо, самый упрямый. Ползёт назад, выкрикивая мольбы о пощаде, резко забыв про свои фанатичные песни.
— Вы же сами утверждаете, что жизни людей ничего не стоят, — говорю я, подходя ближе. Мой голос звучит спокойно, почти равнодушно. — Ну так и покажите пример на себе.
Монах дёргается, как загнанный зверь, и пытается уползти. Я хмыкаю: жалкая попытка. Бросок пси-клинка — и он уже в моей власти. Одного прикосновения достаточно, чтобы подключиться к его сознанию.
Воспоминания хлынут ко мне потоком: хаотичные образы, фрагменты разговоров, недосказанные фразы. Картинка складывается медленно, но ясно: монахов просто послали на убой. Они не знают, зачем и ради чего, они лишь пешки.
Внезапно я чувствую подвох. Что-то не так. Ловушка, скрытая в воспоминаниях, срабатывает с оглушительным взрывом в моей голове. Ментальный капкан. Резкая, обжигающая боль пронзает разум.
— Чёрт! — вырывается у меня сквозь стиснутые зубы.
Я активирую динамическую защиту, выстраивая щиты, но нити телепатии уже впиваются в меня, как раскалённые иглы, пытаясь прорваться. Капкан питается психической энергией монаха, вытягивая из него все силы до последней капли. Этот парень — настоящая ментальная бомба, которую специально начинили маной для такого момента. Чтобы поймать меня в ловушку.
Гребаный Гагер!
Я напрягаюсь, собирая волю в кулак, и укрепляю щиты. Боль, словно тысячи раскалённых игл, пронзает тело, мозг гудит, но это все терпимо. Зарывшись глубже в свои ресурсы, я подключаю Жору. Жабун мгновенно начинает всасывать часть энергии монаха, перенаправляя её на укрепление моей защиты. Энергия, что должна была меня убить, дает мне силы держаться.
«Капкан» постепенно слабеет, оставшись без подпитки, а я чувствую, как его структура начинает ломаться. Ловушка даёт трещины, словно тросы, перетянутые до предела. В то же время монах, потеряв поток энергии, стремительно истощается. Его дыхание срывается, глаза тускнеют, а я ещё сильнее сжимаю волю, завершая работу.
Ещё одно напряжённое мгновение — и сознание монаха рушится. Его перегруженный мозг буквально «перегорает», как лампочка при перепаде напряжения.
Освободившись, я делаю глубокий вдох. Голова гудит, словно меня стукнули кувалдой, но я улавливаю главное: Западная обитель действует не одна. Лорд Гагер точно помогает сволочам. Теория подтвердилась.