В следующую секунду мощный удар потряс машину. Голова Джона запрокинулась с такой силой, что затрещали шейные позвонки. Грузовик начисто смял заднюю часть "мерседеса".
Фолси инстинктивно вдавил педаль газа в пол, впервые пожалев, что у его машины автоматическая коробка передач, а не обычное ручное управление. "Мерседес" рванулся вперед. В какое-то мгновение Джону показалось, что ему удалось уйти от погони. Но фургон, развив умопомрачительную скорость, приближался. Непреодолимый ужас не позволял Джону взглянуть в зеркальце. Он сжался, ожидая развязки…
Джона вдавило в кресло, приподняло. В машине стало темно. "Это она летит вверх колесами", — догадался Джон. Странное ощущение противоестественности охватило его. Он словно видел себя со стороны летящим в перевернутом "мерседесе".
— А я ведь только что его купил. — Неуместная мысль предшествовала удару, после которого все погрузилось во тьму…
Очнулся Фолси в кювете. Изувеченный "мерседес" лежал на крыше. Джон осторожно ощупал голову, пошевелил руками — все как будто цело, только мелкие осколки в ладонях. Отстегнув ремень безопасности, Джон попытался выбраться наружу. Однако двери заклинило, и ему пришлось вылезать в проем, в котором еще недавно стояло ветровое стекло.
Проклятый фургон исчез. И это было хорошо. Джон с содроганием вспомнил оскаленные клыки водителя грузовика, волосатое лицо, торчащие остроконечные уши, которые легко было принять за рога…
Этот искаженный гримасой ненависти лик был настолько ужасен и реален, что прожженный университетский циник Джон Фолси первый раз в жизни искренне перекрестился.
— О Господи, — прошептал он, поражаясь тому, как в его просвещенной душе разрастается первобытный страх. Он был так велик, что когда рядом с местом аварии затормозил бежевый "шевроле", Джон неожиданно для себя бросился прочь от выскочившего из машины высокого спортивного брюнета.
Профессор бежал навстречу железнодорожному полотну, не замечая, как наперерез ему несется, громыхая вагонами, грузовой поезд…
Сделав неимоверное усилие, Чакворд кинулся на убегающего мужчину, сбил его с ног, и в ту же секунду над самыми их головами прогрохотал товарный состав.
— Простите, — смущенно пробормотал молодой профессор, — сам не знаю, что со мной.
— Пустое, — Чак невозмутимо стряхнул грязь, прилипшую к пиджаку, — обыкновенный шок. Я все видел и не поставлю за вашу жизнь и цента, — добавил он, глядя в глаза Фолси.
— Вы считаете, что это было покушение? — дрогнувшим голосом спросил профессор, отлично понимая, что так оно и есть, но все же в глубине души надеясь услышать отрицательный ответ.
— Вам когда-нибудь приходилось видеть грузовик, от которого не смог бы уйти новенький "мерседес"?
— Да, вы правы.
— Я понимаю ваше состояние, — участливо сказал Чакворд. — Но теперь вам никуда от этого не деться. Надо просто привыкнуть к опасности — и вы снова поверите в себя. Думаю, вам не следует показываться дома. Поедемте ко мне. Многого не обещаю, но пара банок пива и хот-доги найдутся.
— Хорошо, едем, — согласился профессор.
Покачиваясь в кресле-качалке и ощущая, как приятная, расслабляющая тяжесть притягивает к полу то голову, то вытянутые ноги, Фолси с интересом разглядывал холодное оружие, развешанное по стенам квартиры Чака.
Уже давно было выпито на брудершафт припасенное Чарльзом пиво, а профессор все еще не решался задать Чакворду один мучивший его вопрос.
— Вы хотите спросить, не гангстер ли я? Не так ли? — Своей проницательностью Чак поставил Джона в неловкое положение.
— Вовсе нет, — смутился Фолси.
— Тем не менее вы недалеки от истины, я бывший агент ФБР, что почти то же самое, что преступник, — пошутил Чак.
— Почему бывший? — не понял профессор.
— Не далее как вчера меня уволили за аморальное поведение. Вы когда-нибудь видели сексуального маньяка? Нет? Ну тогда он перед вами. — Чакворд с вызовом посмотрел в глаза профессора.
Впрочем, гордиться было все-таки нечем. Чак тяготился своей болезненной страстью, но ничего не мог с собой поделать. Стоило ему переспать с женщиной, как она теряла для него всякий интерес. Никакая сила не могла вернуть его в остывшую постель. Холодность и отвращение — вот два чувства, которые он неизменно испытывал после близости с женщиной. Душевная опустошенность, возникавшая при этом, немедленно заставляла его искать новую партнершу в надежде открыть в ней нечто такое, что изменило бы его образ жизни. Он был похож на шмеля, перелетающего с одного пустоцвета на другой, чтобы упиться когда-нибудь волшебным нектаром. И чем чаще его постигали неудачи, тем яростнее были поиски. При этом Чак никогда не пользовался услугами проституток, вызывавших у него еще большее отвращение, к тому же от них легко было подцепить СПИД.
— Пропади они все пропадом! — неожиданно резко закончил свою исповедь Чакворд. — Зато теперь мне никто не мешает.
— Не стоит отчаиваться, Чак, я как раз тот человек, который тебе нужен, — задумчиво произнес Фолси, все так же медленно покачиваясь в кресле.
— Это как-то связано с твоей профессией, Джон?
— Точно так же, как твоя профессия сыщика имеет отношение ко всему, что произошло со мной. Ты уверен, Чак, — можно я буду называть тебя так, — что кому-то могла понадобиться жизнь далекого от мирской суеты "книжного червя"?
— К сожалению, да. Это было тщательно спланированное убийство. Подумай сам, Джон, ведь разгонять грузовик до такой степени, что он легко расправляется с "мерседесом", это не то же самое, что купить в табачной лавке дешевенький пистолет.
— Зачем же убийце потребовались эти сверхусилия?
— Ну здесь-то как раз все просто, — рассмеялся сыщик. — Убийца надел маску, чтобы ты не узнал его, если останешься в живых.
— Нет, Чак, это была не маска.
— Ну значит, началось второе пришествие сатаны. Ты же современный, образованный человек, Джон, подумай, какую чушь ты несешь, — дьявол за рулем грузовика! Нет, это уже слишком даже для человека, перенесшего изрядную встряску. Поверь мне, дьявол нашел бы тысячу более простых способов уничтожить тебя. Сейчас важно понять другое: кому это было нужно?
— Господи, уму непостижимо. — Фолси поднялся с кресла-качалки и нервно заходил по комнате. — Я занимался несущественным — изучал взаимоотношение полов в разных религиях: христианстве, магометанстве, буддизме. Я попытался найти в священных писаниях указание на новые, еще неизвестные человечеству источники информации. Работа подошла к концу. Мы запрограммировали ее результаты и запустили их в главный университетский компьютер. Он должен выдать координаты этого источника… сегодня.
Джон не успел договорить. Над его головой раздался треск, обшивка потолка вздулась пузырем. Молниеносным броском Чак сбил с ног профессора, и они вместе покатились по полу, опрокидывая мебель, а на то место, где только что стоял Фолси, с оглушительным грохотом рухнула бетонная опора перекрытия.
— Разрази меня гром! — Чакворд недоуменно разглядывал последствия аварии. — Еще одна такая случайность, и я, пожалуй, поверю в твоего дьявола, Джон.
— Я за все заплачу, извини, это все из-за меня, — растерянно бормотал профессор, отряхивая пыль с пиджака Чака.
— Потолок я, пожалуй, простил бы тебе, Джон. Но ко мне должна прийти одна красотка вот с такой грудью. Теперь я не могу принять ее.
— И уж этого ты мне наверняка не простишь? — Джон дружески хлопнул по плечу сыщика, радуясь и поражаясь его умению не терять чувство юмора в чрезвычайных обстоятельствах.
Веселая самоуверенность сыщика начала понемногу передаваться профессору, что было для него сейчас чрезвычайно важно.
— Так на чем мы остановились? — спросил Чакворд так, словно ничего не произошло.
— Я заложил результаты исследований в компьютер…
— Едем. Думаю, в этом компьютере все дело.
Чак снял со стены старинный самурайский меч. Он никогда не был атеистом и, хотя не очень-то верил в дьявольщину, резонно заключил, что, имея дело с древними манускриптами, нелишне иметь при себе и оружие древних. Выключив свет и тщательно заперев дверь, Чак вывел своего гостя на улицу.
XIУголовник
Билл Громила, недавно вернувшийся из заключения, лежал на мягком сиденье автобуса, загнанного в тупик, и с любопытством разглядывал голубой конверт, на котором было написано его имя. Получать письма он привык только в тюрьме, потому что, вырвавшись на волю, он вел конспиративный образ жизни, чуть не ежедневно меняя свое логово.
Тем более странно было проснуться и обнаружить рядом с собой чистый, нигде не помятый конверт. Громила надорвал его, и на пол упала крошечная записка. Прочитав, Билл скомкал ее и тут же сжег в пламени зажигалки.
— Ну что же, пора, видно, расквитаться. — Неожиданно для себя он скрипнул зубами. — Сволочь! Ублюдок! Полицейская свинья!.. — прохрипел он, сжимая волосатые кулаки.
На него нахлынули воспоминания. В памяти вдруг неожиданно ярко всплыло, как к ним в банду пришел новичок — высокий, спортивный брюнет с белозубой улыбкой и поразительным хладнокровием, как одного за другим стали арестовывать членов банды. Последним взяли его — Билла. И сделал это тот самый новичок, оказавшийся легавым. Скрутив ему руки и надев железные браслеты, новичок запихал Билла под кровать, а сам в это время на той же самой кровати забавлялся с Джеки — подружкой Громилы.
Пыль из матраса щекотала Биллу нос, из глаз у него текли слезы. Он до сих пор не мог понять, чем они были вызваны. Унижение, пережитое Громилой, было так велико, что он никому не рассказал об этом эпизоде, поклявшись отомстить легавому.
И вот этот день наступил! На всякий случай Билл решил проверить содержащуюся в записке информацию. Выбравшись со свалки, он позвонил по телефону-автомату Питеру Шлиману — скользкому типу, который знал все про всех.
— Хэлло, Пит! — поздоровался Громила дрожащим от волнения голосом. — Это правда, что Чакворда выперли из ФБР?