— Все, теперь ему не затормозить!
Взмыв с кучи щебня, "хонда" поднялась в воздух и в точно рассчитанном прыжке перелетела через овраг. Тяжелый "бентли" ударился в щебень, перевернулся и, как помойное ведро, брошенное с балкона, полетел вниз.
— Приятного купания, джентльмены, — усмехнулся Майк.
Развернувшись, "хонда" понеслась обратно к автобусу с девушками.
— Дай-ка твою пушку, Фредди. — Норман взял автомат каскадера и, стиснув зубы, пошел к автобусу.
— Эй, фараон! — высунулся из дверей Хазе. — Еще шаг, и я пристрелю всех, девок. — Он приставил ствол к спине "Сюзанны".
Майк остановился.
— Бросай оружие, фараон, иначе всем им конец.
Автомат Майка медленно, как сползающее одеяло, опустился на землю.
— Теперь иди сюда, положи ключи на радиатор, — приказал Хазе.
Майк поднял лицо к небу, чистому, как лицо младенца.
— Господи, — прошептал он, — почему эти призраки прошлого попирают законы твои? Ты создал нас по образу своему. Никто не вправе делать из мужчин женщин, из клочка плоти лепить людей, нарушать связь времен. Господи, установи закон свой!!!
Белая голубка, словно капелька, сорвалась с небосклона и пронеслась над самой головой Нормана, задев его крылом. А может быть, это было крыло ангела?..
— Господин фельдфебель, что с вами? — Шнитке испуганно уставился на лицо Хазе.
Оно сморщилось и пожелтело, словно высохшая глина. Руки фельдфебеля немощно задрожали и выронили автомат. Новенькая эсэсовская форма превратилась в изношенное рубище. Перед ефрейтором стоял ветхий, трясущийся старец.
Шнитке посмотрел на девушек. Они стремительно съеживались, как гирлянда проколотых надувных шаров. Еще мгновение — и на том месте, где были красотки, лежали лишь маленькие кусочки кожи, некогда откушенные гиперами. Но Шнитке уже не видел этого. Его старческие глаза заслезились. Он безуспешно пытался разглядеть мушку автомата — она плавала перед ним, словно чаинка в стакане.
— Теперь держитесь, сволочи! — Каскадер поднял пистолет.
— Не стоит, Фредди, — остановил его Майк, — не трогай этих стариканов.
Чья-то крепкая рука легла на плечо Майка. Он обернулся, рядом с ним стоял Стив.
— Послушай, Майк, долго я буду ходить в этом дурацком парике?
— Стив! — Сюзанна бросилась в объятия полицейского.
— Ну что, Фредди, самое время прокатить влюбленную парочку на летающей тарелке? — Майк подкинул на руке ключи.
— Стив, никогда не приглашай к нам этого типа. — Глаза красавицы зло блеснули, и острая женская ресничка вонзилась в сердце Нормана. — Я любила его, Стив, но он обманул меня и ушел к своей инопланетянке Эоле.
— Но, дорогая, если бы не Майк, мы бы никогда не нашли друг друга.
— Хорошо, Стив, пусть приходит, но не пускай его дальше прихожей.
— Сюзи, честно говоря, мне так будет спокойнее — Майк слишком опасный конкурент, — согласился Стив.
Как ни велико было мое нетерпение, я все же не позволил себе первому позвонить сиделке. Наконец раздался ее долгожданный звонок. Однако вместо ответа на мучавший меня вопрос Дора задала свой:
— Скажите, Вилли, с той минуты, как вы начали писать роман, с вами не случалось ничего плохого?
— Нет, все эти дни я не выходил из дому.
— И не выходите, пока его не закончите.
— Но почему?
— Я не призналась вам сразу в том, что пробовала писать сама. Помните ту кассету, где Норман обвиняет инопланетян в том, что они преднамеренно вызвали на Земле СПИД?
— Конечно, помню.
— Так вот после этого я едва не погибла при весьма загадочных обстоятельствах.
— Вы хотите сказать, что инопланетяне пытались помешать вам написать книгу.
— Я в этом абсолютно уверена. Будьте осторожны, Вилли.
Закончив разговор с Дорой, я с опаской включил следующую кассету.
XХэлло, Моника
— Плевать я хотел на ваши ограбления и наркотики. Они меня больше не интересуют. "Шкатулка с поцелуями"! Где она? — Король гангстеров Бруно Капельяно раздраженно помешал золотой ложечкой черный, как его душа, кофе.
— Босс, у меня неважные новости. — Джек Горилла заерзал на стуле, отчего он запищал придавленной мышью.
— Не ломай мою мебель, парень, выкладывай все как есть.
— Босс, в мое дело вмешался этот сумасшедший полицейский — Норман.
— Что? Майк Норман? — Золотая ложечка, звякнув, упала на блюдце. Тело гангстера стало холодным и мокрым, как пол в аду.
Бандиты умолкли. Обоим было что вспомнить. В памяти Капа возник монстр с НЛО, искрошивший половину его людей, а в костях негра шевельнулась застрявшая пуля детектива.
— Босс, этот мерзавец перестрелял наших ребят больше, чем вся нью-йоркская полиция. Ему давно пора на тот свет. Отдайте его мне, босс!
— По рукам, Горилла! Легавый твой. Но сначала я хочу получить "шкатулку с поцелуями".
— Будьте спокойны, босс, Джек Горилла знает свое дело. — Гангстер поцеловал вороненый ствол автоматического пистолета с лазерным прицелом и с мрачной усмешкой опустил его в кобуру.
Костюмы мужчин были строги, как мысли католического пастора. Их лица не выражали ничего, и только белые, как зубы мертвеца, костяшки пальцев, вцепившиеся в одинаковые атташе-кейсы, выдавали их волнение — впервые Совет директоров этого престижного банка в полном составе нанесет визит в Управление полиции.
— Господа, — Гарольд Райли, президент банка, обвел присутствующих строгим взглядом, — речь идет о невиданном мошенничестве. Его механизм настолько же прост, насколько ужасен: люди получают у нас в кредит миллионы долларов, после чего кончают жизнь самоубийством. Взятые ими деньги бесследно исчезают, как будто они берут их с собой в преисподнюю. Наш банк на грани краха. Вы, конечно, понимаете, какая судьба ждет тысячи вкладчиков, доверивших нам свои сбережения. Их надежды обращены к вам, доблестным полицейским Нью-Йорка…
— Спасибо за комплимент, мистер Райли, но будет лучше, если вы сообщите нам что-либо конкретное, — перебил президента начальник полиции Морли.
— К сожалению, нам известно очень немного. Один из самоубийц, неудачно бросившийся под поезд, протянул около часа в реанимации. По словам врачей, в бреду он говорил о какой-то "шкатулке с поцелуями". И еще. К нам только что обратился за кредитом некто Чак Чакворд.
При упоминании этого имени Майк Норман, сидевший поодаль от шефа полиции, невольно вздрогнул.
— …У нас есть все основания полагать, — продолжил между тем президент — что мистер Чакворд — будущий самоубийца. Поэтому он пока не получил от нас ни одного доллара…
— Деньги придется дать, — тихо произнес Майк, однако его голос прозвучал не менее убедительно, чем голос грабителя в подворотне.
Президент растерянно замолчал.
— Майк Норман хотел сказать, — Морли метнул на Майка испепеляющий взгляд, — что мы получим ниточку, потянув за которую, распутаем весь клубок.
— В самом деле? Вы так уверены в успехе? — Президент улыбнулся блаженной улыбкой человека, нашедшего в кармане затерявшийся четвертак.
"Чем глупее фермер, тем крупнее картофель, не потому ли этим денежным тузам так везет?" — подумал Норман, имея в виду, что еще неделей раньше он занялся этой зловещей "шкатулкой с поцелуями", которую следовало назвать "шкатулкой смерти".
Выпроводив банкиров, шеф полиции по привычке закинул ноги на стол.
— Норман, вы хороший полицейский, но ни черта не смыслите в бабах. — Морли расстегнул мундир, выпуская на волю свое внушительное брюхо, как выпускают из-за пазухи жирного кота. — Когда будете весить столько, сколько я, вы поймете, что такое тонкая талия и маленькая упругая женская попка. Я готов задушить вас, Норман, за то, что вы не желаете уложить в постель мою секретаршу, в то время как я только об этом и мечтаю.
— Сэр, вы несправедливы, я действительно не хотел укладывать Монику в свою постель, но зато я уложил ее в вашу. Не моя вина, сэр, что вы оказались таким болваном.
— Но-но, Норман! Не забывайтесь, — миролюбиво прорычал Морли, словно пес, которого в шутку дергают за хвост. — Если ваш начальник говорит, что вы ни черта не смыслите в бабах, вы должны ответить: "Да, сэр!"
— Я очень изменился за последнее время, сэр.
— Слышал, слышал. Говорят, вы стали настоящим американским донжуаном. Сейчас мы это проверим. Но имейте в виду, когда моя секретарша вам надоест, вы передадите ее мне из рук в руки, как стодолларовую ассигнацию. Моника! — Шеф нажал кнопку и уставился на дверь, как на экран эротического "видика".
Сначала появились стройные пухленькие ножки, потом нечто делающее их существование целесообразным, затем тоненькая осиная талия и над всем этим, словно восходящее солнце, клубнично-алые губы, не знавшие косметики.
— О Моника! Вы великолепны! — Забыв о существовании Морли, Майк поднялся навстречу секретарше и попытался поцеловать ей ручки.
Но девушка неожиданно отстранилась.
— Мистер Норман, вы находитесь в приемной начальника полиции, а не на студенческой вечеринке. — Лицо Моники залила краска стыда и ненависти.
"Черт возьми, неужели это та девчонка, которая голышом пролежала всю ночь рядом со мной, надеясь, что я ею воспользуюсь?"
Майк ошалело взглянул на неприступную секретаршу, и тотчас в его глазах замелькали желтые чертики, которые только и ждут подобного момента в жизни мужчины, чтобы вдоволь покуражиться над ним.
— Браво, Моника, — просиял Морли. — Так и надо этим полицейским ловеласам! Теперь я с чистой совестью передаю вас в распоряжение Нормана. Итак, Моника, вам двоим поручается расследование банковской аферы. Эту операцию мы назвали "Шкатулка с поцелуями".
— Слушаю, сэр! — с каким-то жестоким удовлетворением ответила секретарша.
В это утро Чак Чакворд испытал чувство, не имевшее ничего общего с тем, что ему дали автогонки, каратэ и даже служба в полиции. Он испытал то, что выпадает на долю человека, ткнувшего палкой на огороде и увидевшего перед собой нефтяной фонтан. Среди кучи ненужных бумажек, которые, подобно мутным волнам Гудзона, принесла ему почта, он нашел приглашение банка.